Каменный великан - Блэйлок Джеймс - Страница 27

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая

Эскаргот кивнул. Он смотрел на иллюминаторы, в один из которых таращилась большущая длинная рыба. Вода стала светлее. По всей видимости, наступило утро, и океан пробуждался. Длинные стебли бурых водорослей проплыли мимо, и стайка серебристых рыбешек на мгновение зависла за иллюминаторами, сверкая в свете пронизывающих воду солнечных лучей, а потом развернулась и стремительно скользнула в сторону кормы.

Неожиданно для себя Эскаргот вдруг подумал, что хорошо бы было, если бы это он извлекал из органа мощные и глубокие звуки и его подводная лодка бороздила моря, погружаясь в черные глубины и всплывая сквозь густые заросли бурых водорослей к сверкающей поверхности. Он посмотрел на капитана Перри, который расшагивал взад-вперед по каюте, ломая руки и по-прежнему думая о своем чувстве сострадания. Похоже, было самое время вновь поднять вопрос об уцелевших моряках с «Бегущего по волнам», но Эскаргот боялся снова вывести капитана из равновесия. И если они действительно находились в сорока лигах от острова, у него уже не оставалось никакой надежды уговорить капитана повернуть обратно.

Эскаргот похлопал себя по груди. За пазухой у него лежал амулет правды в кожаном мешочке. До сих – пор он не приносил ему никакой пользы. Возможно, настало время использовать амулет по назначению. Эскаргот вынул камень и зажал его в руке.

Капитан Перри вздрогнул, словно на него вдруг налетел сильный порыв ветра. Эскаргот стиснул зубы и ждал. Эльф покачнулся, схватился за голову и страдальчески застонал, будто человек, терзаемый дьяволами. Он повернулся к банке с огромным глазом нарвала и сразу же попятился, съежившись от страха под его жутким взглядом.

– Я конченый человек! – внезапно выкрикнул капитан. – Убийца! Нет такого преступления, которого я не совершил бы. А все жадность. Гнусная жадность. Вот, посмотрите!

Капитан Перри рывком откинул крышку сундука, стоявшего у стены. Он был битком набит золотыми монетами и драгоценностями. Среди них лежали огромные раковины, наполненные жемчугом и самоцветами.

– Посмотрите на это! – вскричал капитан. Он запустил обе руки в сундук, зачерпнул полные пригоршни монет, рубинов, изумрудов и высыпал обратно, медленно разжав пальцы. Глаза эльфа блестели от удовольствия и ужаса, словно его душу раздирали противоречивые чувства.

Эскаргот хотел воззвать к совести капитана, пробудить в нем раскаяние, но знал, что если он откроет рот, то немедленно заговорит о сокровищах – честно признается, что сам хотел бы владеть ими. Поэтому он прикусил язык и промолчал.

Капитан внезапно остановился и захлопнул крышку сундука. Он поднялся на ноги и судорожно глотнул воздух, словно дьявол вдруг схватил его за горло.

– Эти несчастные на мачте, – проговорил он, принимаясь рвать на себе волосы и дико озираясь по сторонам. – Я всплыл на поверхность прямо под ними. Я разнес их жалкую бизань-мачту в щепки, вот что я сделал. Они так кричали! Это было ужасно, ужасно. – Он повалился в кресло, которое недавно использовал в качестве лестницы. – Мой помощник говорил правду. Несчастных сожрали акулы, всех до одного. И я, мой добрый друг, обрек себя на муки своим поступком. На страшные муки, каких не изведал ни один из них. Вы ведь думаете, что я эльф, верно?

Эскаргот кивнул.

– Некогда я тоже так думал. Но теперь мне кажется, что я такой же человек, как и вы, только усохший за годы греховной жизни. Никто на свете не знает об этом. Питаясь рыбой и водорослями, я поддерживаю свои физические силы, но душа моя зачерствела, ссохлась, подобно вяленому кальмару. Я ужасный мерзавец.

Эскаргот кивнул. Настала пора действовать. Под воздействием амулета правды негодяй смягчился.

– У вас еще осталась надежда, – сказал Эскаргот, сам удивившись своим словам, а потом вдвойне удивившись бесспорной правде оных. – Покиньте это судно. Освободитесь от рабской зависимости от него. Именно эта адская машина, которой мне самому очень хотелось бы владеть, стала причиной всех ваших бед.

– Что такое? – спросил капитан Перри, устремив на него пронзительный взгляд.

– Остров, полагаю, – сказал Эскаргот, указывая на иллюминаторы и переводя разговор на другую тему.

Капитан Перри тоже посмотрел на иллюминаторы. За ними проплывала отвесная скалистая стена, на которой рос целый сад розовых и голубых горгоний и морской травы.

– Вы правы. Это остров. Суша, вот что это такое. Я уже много лет мечтаю ощутить твердую землю под ногами. Все остальное только поза. Я выкидываю разные дурацкие номера, чтобы показаться значительнее, чем я есть на самом деле. Придать себе важности. Вы когда-нибудь так делали?

– Конечно, – сказал Эскаргот. – Полагаю, вам следует сойти на берег здесь. На этом острове. Вам и остальным членам вашего экипажа. Сколько человек требуется, чтобы управлять этим судном?

– Один, – ответил капитан, заливаясь слезами. – Вы полагаете, я могу сойти на берег? Но что подумают обо мне остальные? Вся моя философия покажется им сплошным песком, сплошной пылью.

– Есть слабая надежда, что они проникнутся к вам уважением, – сказал Эскаргот, тщательно подбирая слова. Слабая надежда действительно оставалась в любом случае, очень слабая. – Так, значит, человек может один управлять такой лодкой?

– Запросто. Она плывет практически сама. Субмарину построили светлые эльфы. Даже малое дитя может управлять ею. – Капитан снова схватился за лоб, наклонился вперед и рывком открыл дверцу шкафчика. Он вытащил оттуда пробковый жилет и натянул его на себя через голову. – Я поплыву к острову!

– Возьмите с собой своих людей, капитан! – крикнул Эскаргот и поспешно захлопнул рот после этих слов.

– Они заслуживают лучшего предводителя, чем я, сэр. Они вероотступники и пираты, оба, но именно я повел их по стезе порока и нравственного вырождения. Больше они никуда не пойдут за мной.

– Но они должны. Они тоже жертвы этой подводной лодки. Оставшись здесь, они по-прежнему будут вести порочный образ жизни. На суше же, по крайней мере, им придется приняться за честный промысел. Они станут лесорубами, стеклодувами и трубочистами. Все будут завидовать им, испачканным сажей и покрытым грязью.

– А я? – страдальчески возопил Перри. – А как же я? Мне никогда не отмыться от грязи, верно?

– Я говорю о грязи другого рода, мой друг. Я говорю о честной трудовой грязи, при виде которой на лице старого викария появляется улыбка.

– Церковь! Я пойду в церковь, построю раку. Мои люди станут моими прихожанами. Мне взять с собой органчик?

– Вы можете вытащить его через люк.

– Вы правы, конечно. Но сокровища! Я отдам их в дар. Сиротскому приюту. Вот так. Международному обществу мореходства. Компенсация, вот что это такое, – не что иное, как компенсация. Человек может выкупить обратно, по крайней мере, частицу своей души.

– Я не уверен… – начал Эскаргот, но капитан Перри, увлеченный своей идеей, уже поволок сундук к двери.

– Я такой же жадный, как он, – подумал Эскаргот вслух.

– Конечно жадный. Сокровища тебя погубят.

– Но они мне нужны позарез.

– На островах есть дом престарелых миссионеров, которому они нужны еще больше. Я отвезу их туда. Вот так. – Капитан принялся вытаскивать сундук за дверь, но вдруг с недоуменным видом застыл на месте, словно цапля.

Эскаргот бросился к двери, размахивая амулетом правды, и вытолкал сундук в коридор. На худом лице капитана Перри вновь появилось выражение решимости. Его глаза загорелись преданностью идее. Эскаргот решил не отходить от него ни на шаг, покуда он не покинет лодку. Если это будет стоить ему сундука с сокровищами, что с того? Он всегда утверждал, что у него есть принципы, и теперь получил возможность доказать это на деле.

Волоча за собой сундук, капитан добрался до штурманской рубки в носу лодки. Гном в полосатой шапочке сидел у иллюминатора, проводя судно мимо острова.

– Всплыть на поверхность! – крикнул капитан и многозначительно кивнул Эскарготу, словно желая обратить его внимание на свою твердую решимость.

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая