Пират - Блок Нэнси - Страница 37

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая

— Смотри, — сказал Уинн, приглашая ее наклониться к нему. — Резать нужно вот так.

Он забрал у Зои нить, разложил ее на деревяшке и установил на ней нож. С силой ударив свайкой[8] по лезвию ножа, он разрубил нить на две абсолютно равные части. Затем он смазал их жиром и показал Зое, как правильно плести.

Зоя с энтузиазмом принялась за работу. Уинн заключил, что ей нравится заниматься каким-нибудь делом и она рада, что можно не мучиться от безделья на нижней палубе. Да, энергия так и бурлит в ней, поэтому не удивительно, что ей тяжело усидеть в тесной каюте. Если только дело не касается постели, мысленно добавил он.

Уинн улыбнулся, с удовольствием наблюдая за тем, как Зоя сосредоточенно плетет веревку. У нее ловкие руки — он уже успел выяснить это на собственном опыте, — и она быстро справляется с тем, что другие выполняли бы гораздо дольше. Однако он обратил внимание на то, что в последние дни она словно пытается взять от жизни все что можно, как будто чувствует, что ее пребывание в его веке близится к концу и надо отвоевать для себя побольше времени.

Он вздохнул, расстроившись из-за того, что хорошее настроение улетучилось. Взглянув на Зою, он с изумлением обнаружил, что она нюхает веревку, и вынужден был признать, что впервые видит такое.

— Эй, Зоя!

— Да, Уинн, — рассеянно отозвалась она, продолжая вдыхать запах пеньки.

— Что ты делаешь, Принцесса?

— М-м? — Наконец она повернулась к нему, на ее лице отражалось недоумение.

— Почему ты нюхаешь веревку? — терпеливо, словно обращаясь к ребенку, переспросил Уинн.

— А, веревку. — Она улыбнулась. — Очень знакомый запах.

— Знакомый? Ты всегда нюхаешь веревки?

— Только когда они пахнут наркотиками.

— Ты морочишь мне голову, Принцесса. — Он положил руку на ее колено и стал ждать, когда она ответит, предвкушая очень интересное объяснение, так как давно понял, что Зоя обладает потрясающим талантом рассказчика.

Однако она не стала ничего объяснять, а задала вопрос:

— Из чего сделаны веревки?

— Из пеньки[9].

— Конопля. Я была права, — заявила она, внимательно разглядывая веревку, прежде чем снова понюхать ее. — Это наркотик. — Видя, что Уинн ничего не понимает, она добавила: — Марихуана, «мери-джейн»…

— А-а, да. Кажется, по-научному оно называется «каннабис сатива». Очень необычное растение.

— Абсолютно верно, — согласилась она, глядя на веревку так, будто это была змея и она не знала, что с ней делать.

— Между прочим, — заметил Уинн, — ему нет равных для изготовления такелажа. Канаты из пеньки выдерживают огромный вес и не разбухают от воды.

Уинну доставляло удовольствие рассказывать ей о корабле.

Зоя поспешно огляделась по сторонам и удостоверилась, что все матросы заняты своим делом и никто не обращает на них внимания. Потом она наклонилась к Уинну и прошептала:

— Кто-нибудь из твоей команды курит это?

— Курит? — изумленно переспросил Уинн. — Ты что, думаешь, они помешанные?

— Вовсе нет. Но в моем веке это курят.

— Курят веревки? — Подобная идея казалась Уинну полным абсурдом.

— Нет, глупый, они курят наркотик. — Она снисходительно улыбнулась ему с таким видом, будто ее заявление являлось верхом логических рассуждений.

— Пожалей меня, Принцесса, — взмолился Уинн. — У меня ум за разум зашел. Мне делается плохо, когда я представляю свою команду, попыхивающую зажженным такелажем.

Зоя расхохоталась.

— О Уинн, — проговорила она, немного успокоившись, — ну ты и тип!

Он едва удержался, чтобы не спросить у нее, что же он за тип.

Зоя взяла веревку в руку и вновь принялась объяснять. Уинн надеялся, что на этот раз он все поймет и его мозги не скрутятся в узел.

— Она сделана из пеньки. Пеньку получают из растения под названием «конопля».

В моем веке листья конопли незаконно используют для изготовления наркотика — вещества, которое действует примерно так же, как алкоголь, — добавила она.

«Или опий», — подумал Уинн. Наконец-то она заговорила разумно.

— Продолжай, — попросил он, заинтересовавшись новыми сведениями. — Расскажи, как ее курят.

— Листья измельчают и закатывают в бумажную трубочку. Получается сигарета. Иногда измельченные листья засыпают в металлическую трубочку. Когда человек курит такую сигарету, ему становится легко и хорошо, но это очень вредит здоровью.

— Вот здесь я с тобой согласен, Принцесса. Курение вредно для судна. Мои люди не курят ни наркотики, ни что-либо другое. Я запретил, хотя такой запрет действует не на всех судах. Однажды я видел, как корабль сгорел из-за небрежно набитой трубки. Почти половина команды утонула. С тех пор мои люди не курят. — Он поймал ее горящий взгляд и озабоченно закончил: — Огонь на борту очень опасное явление.

Если он и ожидал какой-либо реакции от Зои, то наверняка предполагал, что она проникнется серьезностью ситуации. Однако она начала хихикать. Догадавшись, что он изумлен, она похлопала его по руке.

— Наверное, пожар на корабле выглядит странно, — давясь от смеха, проговорила она.

— Поверь мне, Принцесса, это не повод для веселья.

— Прости, Уинн, — не удержавшись от смешка, сказала она, — но я думала не о последствиях пожара, я представляла, как твои люди вдыхают дым от горящих канатов.

Наконец она не выдержала и открыто расхохоталась, и у нее слезы выступили на глазах. Уинн покачал головой. У этой женщины странное представление о том, что может быть причиной веселья.

— Только подумай, Уинн. Если учесть стоимость конопли в моем веке, все твои сокровища могут включать лишь коробку, доверху набитую веревками. Если Джон найдет ее, он сделает себе состояние — незаконным путем, естественно. Но состояние получится огромным.

— Зоя, у меня нет никаких сокровищ.

Она перестала смеяться, но улыбка подобно солнцу продолжала освещать ее лицо.

— Я это подозревала. Если бы они существовали, Джонатан давным-давно нашел бы их. Он очень дотошный. — Она замолчала и принялась наблюдать за тем, как Уинн сплетает нити. — Думаю, дотошность — это наследственная черта, — заключила она.

Упоминание о чертовом Джонатане вывело Уинна из задумчивости. Вздрогнув, он выронил нож и едва не лишился при этом пальца ноги. Проклятье, ход событий беспокоил его гораздо сильнее, чем он предполагал! Его чувства начинают преобладать над доводами логики, которую он так уважал.

— В чем дело, Уинн? — спросила Зоя, сразу почувствовав перемену в его настроении.

Уинн молчал, не зная, как начать разговор на столь неприятную тему. Он не привык к ощущениям, которые рождала в нем ревность. Увидев, что Зоя терпеливо ждет, он решил броситься в омут с головой.

— Когда ты появилась на борту моего корабля… — Он сделал паузу, чтобы собрать всю свою отвагу. — … Ты то и дело называла меня Джонатаном.

— Да. Вы очень похожи. — Зоя ласково улыбнулась, но ее ответ не удовлетворил Уинна.

— Как это похожи? — настаивал он.

— Ну, как близнецы….

Стон Уинна заставил Зою замолчать. Проклятье, все обстоит еще хуже! Просто ужасно! Он не хотел ни на кого походить. Он хотел быть таким, каков он есть. Чтоб ему провалиться, этому чертову Джонатану!

Плохо, что этот человек был мужем Зои и отцом ее детей… Сам он не мог дать ей детей, в отличие от Джонатана: не в его силах сотворить чудо, на которое способны большинство мужчин. Кроме того, какая женщина полюбит мужчину с изуродованным лицом!

Все эти размышления лишают присутствия духа.

Краешком глаза Уинн заметил, что Зоя смотрит на него. Кажется, у нее великолепное настроение. Может, ей доставляет удовольствие сравнивать прапрапрадеда — о Господи, такое количество «пра-» невозможно произнести в одном слове! — с правнуком-полудурком. Он же не видит ничего веселого в создавшейся ситуации.

Никому не понравится, когда его с кем-то сравнивают, особенно если утверждают, что сходство полное, как у близнецов. Любой человек стремится быть единственным в своем роде, особенным. «И мечтает, чтобы его любили за его качества, а не потому, что он кого-то напоминает», — подумал Уинн.

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая