Танцы с волками - Блейк Майкл Брайан - Страница 24

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая

Старый волк все еще сидел на том же месте, и тогда лейтенант нетвердой походкой, как лунатик, отправился в складскую хижину, где отрезал большой ломоть ветчины. Он отнес мясо на скалу и под внимательным взглядом Два Носка, наблюдавшим за Данбером, уронил его на покрытую травой землю недалеко от вершины.

Потом, с каждым шагом все больше думая о сне, он несколько раз окликнул Киско и вернулся в хижину. Как примерный солдат, лейтенант опустился на соломенный тюфяк, натянул на себя одеяло и закрыл глаза.

Перед ним возникло лицо женщины, женщины из прошлого, которую он хорошо знал. На се губах играла застенчивая улыбка, а глаза… Такой свет мог исходить только из самого сердца. В трудные минуты он всегда взывал к этому лицу, и оно успокаивало его душу. На самом деле это был не просто какой-то абстрактный образ, не просто женское лицо. За ним стояло нечто более глубокое — длинная история с несчастливым концом. Но лейтенант Данбер не задумывался об этом. Это лицо и то мягкое выражение, которое оно имело — вот все, что он хотел помнить. И Данбер упорно возвращался к нему. Он использовал это как лекарство. Лицо этой женщины было самым эффективным средством для того, чтобы заглушить боль. Самым действенным из тех, какие он только знал. Данбер не часто думал о ней, но это видение появлялось в его воображении всякий раз, когда он был близок к отчаянию.

Лейтенант неподвижно лежал в своей хижине, будто обкурившись опиумом. Постепенно образ этой женщины, мысленно вызванный и удерживаемый им в голове, начал оказывать свое действие. Он уже начал похрапывать к тому времени, когда появилась Венера, возглавляющая длинную вереницу звезд, рассыпанных в бесконечности раскинувшегося над прерией неба.

Не прошло и получаса с того момента, как белый солдат отправился назад, а Десять Медведей созвал еще один Совет. В отличие от предыдущего, который начался и закончился бестолково, Десять Медведей сейчас точно знал, чего он хочет. Он обдумывал свой план и ждал, пока последний мужчина, обязанный присутствовать на Совете, займет свое место, в его хижине.

Белый солдат с лицом, перепачканным кровью, почти на руках принес обратно Собранную В Кулак. Вождь был убежден, что это хорошее предзнаменование, и оно будет иметь самые светлые последствия. Сущность людей белой расы занимала его мысли слишком долго. За многие годы он ни разу не видел ничего хорошего от их появления. Но, тем не менее, Десять Медведей этого отчаянно хотел. Сегодня он наконец увидел что-то доброе, и теперь был обеспокоен тем, чтобы не упустить такой великолепный случай.

Бледнолицый проявил исключительную смелость, придя в одиночку в их деревню. И он явно пришел с единственной целью — не украсть, не обмануть, не стрелять, а вернуть то, что нашел тем, кому это принадлежало. Разговор о богах действительно утратил всякий смысл, но одно было вполне ясно: для всеобщего блага этот белый солдат должен быть узнан получше. Человек, поступивший подобным образом, заслуживал того, чтобы стоять на ступень выше всех белых. Возможно, он уже имеет большое значение и влияние. Такой человек как раз является тем, с кем может быть достигнуто соглашение. А без соглашения война и страдания несомненно придут на эту землю.

Итак, Десять Медведей был поддержан. Событие, которому он был свидетелем этим вечером, возникло перед ним как свет в ночи, хотя это было единственное происшествие за вечер. И так как мужчины племени согласились с ним, Десять Медведей обдумывал лучший способ претворить свой план в жизнь.

Пока старый индеец слушал предварительные обсуждения, изредка вставляя свои комментарии, он перебирал в уме своих людей, пытаясь решить, кто больше подходит для осуществления его плана.

Так продолжалось, пока в хижине не появился Трепыхающаяся Птица, который до настоящего момента находился рядом с Стоящей С Кулаком, присматривая за ней. Десять Медведей неожиданно для себя понял, что работа, которую он хотел поручить одному, требует двух человек. Он должен послать двух. Как только он подумал об этом, кандидатуры сразу же определились. Он должен послать Брыкающуюся Птицу для того, чтобы наблюдать, и Волосы Трепещущие На Ветру с его агрессивной натурой. Характер каждого из этих воинов представлял собой сущность его и людей его племени. Таким образом, они отлично дополняли друг друга.

Десять Медведей решил закончить совещание. Он не хотел всевозможных длительных обсуждений, которые могли бы привести к неверному решению. Когда наступил подходящий момент, он произнес красноречивую, хорошо продуманную речь. В ней перечислялось множество историй о численном превосходстве белых людей и их богатствах, особенно заметных по количеству оружия и лошадей. Закончил он замечанием, что человек, отправляющийся в Форт, будет разведчиком, и лучше, если его действия ограничатся только переговорами, но никак не стрельбой.

Когда он замолчал, длительная тишина послужила ответом на его слова. Каждый понимал, что Десять Медведей прав.

Первым заговорил Ветер В Волосах:

— Я не думаю, что идти и разговаривать с этим белым мужчиной следует тебе. Он не Бог. Он всего лишь еще один белый, заблудившийся на своем пути.

Хитрый огонек блеснул в глазах старого индейца, когда он ответил:

— Пойду не я. Должны пойти хорошие воины. Мужчины, которые смогут показать, что значит принадлежать к племени дакотов.

Здесь он остановился, прикрыв глаза для большего эффекта. Прошла минута, и кое-кто из присутствующих начал было думать, что Десять Медведей уснул. Но в последнюю секунду он открыл глаза только для того, чтобы произнести:

— Должен идти ты. Ты и Трепыхающаяся Птица.

После этих слов его глаза снова закрылись и он задремал, закончив Совет в самый подходящий момент.

Первая сильная весенняя гроза разразилась этой ночью. Она растянулась на милю и шла широким фронтом, громыхая раскатами грома и посылая на землю сверкающие вспышки молний. Дождь сплошной стеной стоял над прерией, перекатываясь вместе с грозой, заставляя прятаться все живое.

Громовые раскаты и свет молний разбудили Собранную В Кулак.

Капли дождя барабанили в стены хижины, как смертоносные пули из тысячи винтовок, и несколько секунд она не могла понять, где находится. В хижине было светло, и она повернулась в ту сторону, где посередине, на полу, был разложен костер. При этом движении одной рукой она случайно коснулась раны на бедре и наткнулась на что-то чужое, незнакомое. Женщины осторожно ощупала ногу и обнаружила, что та забинтована.

Она сразу все вспомнила.

Сонными глазами она обвела хижину, ища какой-либо подсказки, чтобы узнать, кто здесь живет. Стоящая С Кулаком знала, что это не ее дом.

Во рту у нее пересохло, и она вытащила одну руку из-под покрывала, чтобы пальцы могли исследовать пол. Первой же вещью, на которую они наткнулись, был маленький кувшин, наполовину заполненный водой. Она приподнялась на локте, сделала несколько длинных глотков и упала на спину.

Для нес кое-что оставалось неясным, но сейчас ей было трудно о чем-либо думать.

Под покрывалами, которые чья-то заботливая рука накинула на нее, было тепло. Тени от языков пламени плясали у нее над головой на стенах, конусом сходящихся вверху, и дождь без устали пел ей свою колыбельную. Она была очень слаба.

«Может быть, я умираю…» — подумала женщина, когда ее веки начали тяжелеть, закрывая от нее последние лучи света. Но перед тем, как уснуть, она сказала себе: «Это совсем неплохо».

Стоящая С Кулаком не умирала. Она, напротив, выздоравливала. И то, что она перенесла, выстрадала, уже заживало, и делало ее сильнее, чем когда бы то ни было.

Полезнее всего для нее сейчас было как следует выспаться. Сон восстановит силы. И выздоровление уже началось. Она находилась в хорошем месте, месте, которое могло на долгое время стать ее домом.

Она лежала в хижине Брыкающейся Птицы.

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая