Полночный вальс - Куин Джулия - Страница 8

• Предыдущая
• 8/66
• Следующая

Он ополоснул лицо, пытаясь избавиться от заспанного вида, и пригладил влажными ладонями непокорную шевелюру.

– Черт побери, – пробормотал он, обнаружив, что не достиг своей цели. Но в конце концов, отбросив сомнения, Джон спустился вниз.

Бакстон перехватил его на площадке лестницы.

– Леди Арабелла ждет вас в зеленой гостиной, милорд.

Джон вздохнул, стараясь не выдать раздражения.

– Зеленая – это где, Бакстон?

Дворецкий сдержанно улыбнулся и сообщил:

– Справа от вас, милорд.

Последовав в указанном Бакстоном направлении, Джон вошел в комнату и из приличия не стал закрывать за собой дверь. Белл стояла возле кресла с синей обивкой и небрежно разглядывала расписную вазу. Она была очаровательна в своем розовом платье и выглядела очень бодро в столь ранний час.

– Вот так сюрприз! – произнес Джон.

Услышав его, Белл обернулась.

– Доброе утро, лорд Блэквуд, – она мельком взглянула на его встрепанные волосы. – Надеюсь, я вас не разбудила?

– Вовсе нет.

– Мне подумалось, что начало нашего знакомства было не совсем удачным.

Он промолчал.

Белл перевела дух и продолжала:

– Да, не совсем… Вот я и решила нанести визит новому соседу и для налаживания отношений прихватить с собой кое-что из еды. Надеюсь, вы любите домашние лепешки?

Джон одарил ее широкой улыбкой.

– Обожаю лепешки! Вы привезли их как нельзя кстати.

Услышав этот излишне бодрый тон, Белл поняла, что разбудила его.

Она и сама уже не могла понять, как ей пришло в голову появиться у него в такую рань.

– А к лепешкам, – продолжала Белл, – у меня найдется джем.

Джон позвонил. Приказав принести чай и кофе, расположился напротив Белл и многозначительно оглядел комнату.

– Вижу, вы прибыли без сопровождения.

– Нет, что вы, я привезла с собой горничную, но она отправилась навестить ваших слуг. Наверное, мне следовало бы взять в качестве компаньонки Эмму, но в это время она еще спит.

– Ясно.

Белл с трудом глотнула и продолжала:

– Но по-моему, это вовсе не имеет значения. В конце концов, мы не в Лондоне, где каждый шаг – повод для сплетен. И потом, мне ведь ничто не угрожает.

Джон неторопливо оглядел ее бесспорно женственные формы.

– В самом деле?

Белл вспыхнула и выпрямилась. Взглянув прямо в глаза собеседнику, она поняла, что означает его сардоническая усмешка.

– Да, полагаю, мне не о чем беспокоиться, – решительно подтвердила она.

– Вам не следовало приезжать сюда одной.

– Но я не одна. Моя горничная…

– Ваша горничная на кухне. А вы – здесь, в этой комнате. Наедине со мной.

– Да, но… конечно, но… – Белл запнулась и не закончила фразу.

Джон не отрывал от нее глаз, думая, что больше всего сейчас желал бы наклониться и поцеловать эти мягкие губы, чуть вздрагивающие от испуга. Он еле заметно покачал головой, словно отгоняя недостойную мысль. «Держи себя в руках, Джон», – предостерег его внутренний голос.

– Прошу прощения, – резко произнес он вслух. – Я ни в коем случае не хотел смутить вас. Просто обычно юные леди не навещают холостяков без сопровождения.

Белл улыбнулась – почему-то это извинение избавило ее от неловкости.

– По-видимому, я – исключение из правил.

В этом Джон не сомневался ни на минуту. Заметив насмешливый огонек в глазах Белл, он задумался, не явилась ли она сюда, чтобы намеренно помучить его.

– И кроме того, – заметила Белл, – вас вряд ли можно назвать ревностным сторонником приличий.

– Насчет меня вы не ошиблись, – парировал Джон, – но большинство юных леди соблюдают приличия.

Слуга принес кофе и чай, и Белл взяла на себя обязанности хозяйки. Она протянула Джону чашку кофе и принялась наливать себе чай.

– Вы, должно быть, выросли в здешних местах? – поинтересовалась Белл.

– Нет.

– Тогда откуда же вы родом?

– Из Шропшира.

– Как чудесно!

Джон фыркнул. Слегка приподняв брови, Белл продолжила:

– А я выросла в Лондоне.

– Как чудесно!

Белл поджала губы, услышав эту пародию на собственный возглас.

– Разумеется, в Суссексе у нас есть поместье, но я привыкла считать домом Лондон.

– Как я вам сочувствую!

Джон подхватил с блюда лепешку и щедро намазал ее земляничным джемом.

– Разве вам не нравится Лондон?

– Не особенно.

– Вот как? – Белл задумалась, что еще можно ответить на столь уклончивое замечание. Прошла целая минута, прежде чем она заметила, что Джон не спускает с нее насмешливого взгляда. – Ну что же, – наконец произнесла она, – вижу, вчера вы мне не солгали.

Это замечание заставило Джона вопросительно вскинуть брови.

– Вам и впрямь недостает умения вести светские беседы.

В ответ он только рассмеялся.

Белл вспомнила вчерашний разговор. Они беседовали о Шекспире, слегка поддразнивая друг друга. И тогда это доставило ей даже несколько приятных минут.

Вчера он вел себя иначе, почти по-мальчишески, до тех пор, пока вновь не ушел в свою раковину. Белл догадывалась, что в прошлом у него были тяжелые переживания, но не считала это оправданием его грубости по отношению к ней. Тем более, что интуитивно она почувствовала нечто особенное в этом человеке – чистое, светлое, честное. И требовалось лишь, чтобы кто-то в это поверил и напомнил ему об этом. Белл была намерена подружиться с ним, несмотря на все препятствия, которые Джон воздвигал на ее пути. Скрестив руки на груди, она заметила:

– Если желаете, можете и дальше придерживаться этого надменного тона, но вы не можете не признать, что я вам нравлюсь, – храбро направила разговор Белл, не забывая, однако, об осторожности.

Рука Джона дрогнула, чашка громко стукнула о блюдечко.

– Что вы сказали?

– Я вам нравлюсь. – Белл склонила голову набок, в этот момент поразительно напоминая кошку, которая только что вылакала целое блюдце сливок.

– Позвольте спросить, как же вы пришли к такому выводу?

– Да просто это видно.

На кончике языка у Джона вертелся вопрос: а видно ли Белл, как страстно он желает ее? Интересно, ответит ли она? Очень может быть. Джон сам изумлялся силе своего влечения к этой женщине. Вчера, сидящая под деревом, она казалась ему прелестной, но сегодня он был готов назвать ее богиней.

– Незачем делать вид, что вы потрясены моей проницательностью, – усмехнулась Белл.

«Богиня с очень острым язычком».

– Вас следовало бы выпороть, – убежденно сказал Джон.

– Надеюсь, вы не собираетесь немедленно броситься на поиски розги? Учтите, я дорожу своей кожей.

«Бог мой! – изумилась Белл самой себе, – как у меня язык поворачивается говорить такое?» Она уставилась в разъяренное лицо Джона.

Разумом Джон согласился, что такой кожей и впрямь можно дорожить, а затем тело его предательски отреагировало на эту мысль. Однако Джон не мог отрицать, что она и вправду нравилась ему. Пытаясь вывести разговор из опасного русла, он небрежно проговорил:

– Вы совершенно правы: мне недостает опыта в словесных пикировках.

Белл приняла намек, мило улыбнулась и ответила:

– На вашем месте я бы не стала беспокоиться. Это еще можно наверстать.

– Я весь в надеждах.

– Но мои надежды тают с каждой секундой, – добавила Белл сквозь стиснутые зубы.

Глядя на нее, Джон жевал лепешку. Белл выглядела нежной и чувственной одновременно. Внезапно Джон понял, что она сумела пробиться сквозь стену, которую он воздвиг вокруг своей души много лет назад, и ни в коем случае не заслуживает подобного обращения. Джон поднялся и взял Белл за руку.

– Вы позволите мне попробовать исправиться, и немедленно? – осведомился он, элегантным жестом поднося ее руку к губам. – Боюсь, сегодня я встал не с той ноги.

Сердце Белл заметно дрогнуло, от прикосновения губ Джона к ее руке.

– По правде говоря, извиниться следовало бы мне. В такой ранний час непросто встать с любой ноги.

Джон улыбнулся и снова сел, потянувшись за второй лепешкой.

• Предыдущая
• 8/66
• Следующая