Искренне Ваша - Берд Джулия - Страница 49
- Предыдущая
- 49/56
- Следующая
Хозяин постоялого двора подозрительно поглядел на него и вдруг добродушно рассмеялся:
– Нет, сэр, вряд ли она вас примет. Уж извините за намек.
Хардинг с оскорбленным видом вскинул подбородок, но тут же вспомнил о сомнительной репутации Дезире и густо: покраснел.
– Я вовсе не собирался… я не хотел… послушайте, мне надо увидеть ее по делу.
Мистер Тил захохотал пуще прежнего, запрокинув голову:
– Полно вам, сэр! Все мы люди. А если хотите поговорить, так вам к лорду Осборну.
– К лорду Осборну? – Кажется, Джек говорил, что Дезире была любовницей дворянина. – Ясно. Это ее…
– Словом, вы меня поняли. – И хозяин постоялого двора опять расхохотался.
– Не уверен, что я готов беседовать с его светлостью…
– Он, конечно, граф, но такой учтивый джентльмен, что у него находится время для всех. Таких больше не сыскать. Утром первым делом ступайте в Осборн-Хаус, сэр, и скажите дворецкому, что вам к графу.
– Но у меня нет рекомендательных писем…
Мистер Тил заговорщицки подмигнул:
– А вы намекните про Дезире, и вас сразу примут. Ей-богу!
На следующий день Хардинг в наемном экипаже подъехал к особняку на склоне, холма. Всю дорогу он тревожился, не зная, примет ли его граф так неожиданно. Но попытаться все-таки стоило.
Вскоре лошади зацокали копытами по мощенной булыжником аллее, ведущей через ухоженный парк к елизаветинскому особняку. Еще до того, как возница остановился у каменной лестницы, двумя маршами ведущей к гигантской парадной двери, Хардинга прошиб пот. Какого дьявола он здесь делает? С какой стати решил лично представиться графу, да еще расспросить его о любовнице? Дурацкая затея. Но ради мисс Крэншоу он должен выдержать это испытание. Бог свидетель, девушка этого достойна – ласковая, обходительная, красивая… Она станет кому-то идеальной женой. Как ее милая тетушка. Хардинг остановился на второй ступеньке, подняв ногу и забыв поставить ее. Его осенило. Почему бы ему не жениться на миссис Брамбл? А Джеку – на Лайзе? Конечно, Джек в долгах, ему не на что содержать жену, но если бы он помирился с дедом. Господи, почему раньше ему это не приходило в голову? Хардинг надеялся, что мистер Фэрчайлд даст обет целибата и станет скромным сельским адвокатом, но, как выяснилось, напрасно. Лучший способ утолить плотские аппетиты мужчины – женитьба! Вот что настоятельно необходимо Джеку Фэрчайлду!
Исполнившись решимости, Хардинг взбежал по лестнице, перевел дыхание и постучал в дверь. Его впустили в холл два лакея в ливреях, навстречу гостю вышел мажордом – чинный, строгий с виду джентльмен, неудовольствие которого было ясно написано на худом лице со впалыми щеками.
– Чем могу служить, сэр? – снисходительно произнес мажордом, поджимая губы.
Хардинг смело улыбнулся и тут же смущенно одернул сюртук, который вдруг показался ему слишком коротким.
– Я хотел бы видеть его светлость… по личному делу.
– Понимаю. Будьте любезны оставить свою карточку, сэр. Сегодня граф не принимает.
– Да?.. – Хардинг прикусил губу и вдруг смело добавил: – Очень жаль. Видите ли, я насчет Дезире.
Губы мажордома по-прежнему были поджаты, брови нахмурены, но что-то в его облике неуловимо изменилось.
– Очень хорошо, сэр. Граф примет вас завтра ровно в час.
Этот момент крепко врезался в память Хардинга. Слово «Дезире» оказалось ключом, открывшим замок ящика Пандоры. Он вдруг почувствовал себя важной персоной. Небрежно согласившись на условия мажордома, он направился к экипажу, счастливый, как жаворонок в полете. Наконец-то Джеку Фэрчайлду повезло.
На следующий день Хардинг прибыл в особняк к назначенному часу. Его провели сначала в гостиную, отделанную в карминовых тонах, где ему пришлось подождать четверть часа, а потом – в бильярдную. Осборн-Хаус был выстроен первым графом Осборном, чтобы вместить многочисленную свиту королевы Елизаветы, в конце XV века. Этот дом, больше напоминающий дворец, был так огромен и настолько богато отделан, что Хардинг неприлично таращился по сторонам, разинув рот, и чувствовал, что у него уже кружится голова.
Никогда в жизни он не видел таких мраморных полов, дубовых панелей, искусных фресок, древних гобеленов и настенных росписей. Анфилада величественных покоев казалась бесконечной, все они содержались в таком безукоризненном порядке, точно граф с минуты на минуту ждал прибытия особы королевской крови. На стенах повсюду висели портреты благородных и серьезных людей с широкими ртами, худыми розовыми щеками и длинными носами – предков графа в пудреных париках, монархов в сверкающих коронах, епископов в высоких митрах, государственных деятелей, облеченных властью. Несомненно, за последние двести лет все эти люди побывали здесь. И вот теперь сюда попал Хардинг. С каждым шагом у него слабели колени, до бильярдной он едва добрел.
Громадная прямоугольная комната была полна занимательных вещей. На пушистом красном ковре стояли ломберные столы, секретер, столы для бильярда. Его светлость играл сам с собой. При виде графа Хардингу захотелось стать невидимым, но он напомнил себе, какая важная задача возложена на него, и застыл на пороге, пока чопорный слуга докладывал о нем.
– Милорд, к вам мистер Клейтон Хардинг, – объявил мажордом отчетливо, но негромко.
Граф склонился над шарами, внимательно изучил их расположение и сделал удар. Сухой треск столкнувшихся бильярдных шаров прозвучал неестественно громко. Граф пристально следил за шарами, пока они не остановились, удовлетворенно кивнул, выпрямился во весь рост и повернулся к Хардингу, легко опираясь на кий.
Этот человек с приятным аристократическим лицом в юности был, вероятно, дьявольски красив. С возрастом у него на щеках возникли глубокие вертикальные морщины – верный признак пристрастия к широким улыбкам. В медных волосах густо блестела седина, руки и лицо были усыпаны веснушками.
Граф выглядел холеным, но по-мужски, был одет в шелковый халат и домашние брюки. Он не боялся смотреть собеседнику в глаза и при этом излучал властность. Хардинг с трудом удержался, чтобы не потупиться.
Сунув руку в карман, граф вынул хрустальную табакерку, отделанную аметистами.
– Приветствую вас, мистер Хардинг. Не хотите ли понюшку? – дружески предложил он.
– Нет, милорд, благодарю. – Хардинг воспользовался случаем, чтобы перевести дыхание и переступить с ноги на ногу. – Этой модной привычки я так и не приобрел.
Граф задумался, кивнул и положил табакерку в карман, даже не открыв ее.
– Чаю? Надеюсь, чай вы пьете?
– Конечно, сэр. С удовольствием выпью.
Граф сделал знак хмурому мажордому:
– Распорядитесь, Хилари.
Отложив кий, он взмахом руки позвал Хардинга за собой к камину, где стояли два кресла. Усевшись и дождавшись, когда сядет гость, граф заговорил не сразу – прежде он долго вглядывался в лицо Хардинга.
– Признаться, мистер Хардинг, меня давно никто не спрашивал о Дезире.
Партия началась, и Хардинг понял, что должен вытянуть из собеседника как можно больше сведений, почти ничего не рассказав взамен. Граф не сводил с него умных, проницательных, но дружеских глаз.
Хардинг стойко выдержал его взгляд, и граф продолжал:
– Что вы хотите узнать о Дезире?
Хардинг прокашлялся.
– Сэр, я действую по поручению моего работодателя, мистера Джона Калхоуна Фэрчайлда, поверенного и внука лорда Татли.
Граф кивнул:
– Продолжайте.
– Мне почти нечего сказать, поскольку я знаю очень мало, но мистер Фэрчайлд хотел бы узнать о Дезире. Он поручил мне встретиться с ней самой и расспросить.
– Это невозможно. – Граф потер переносицу указательным пальцем.
– Милорд, я гарантирую полную конфиденциальность. Мне совершенно необходимо знать…
– Мистер Хардинг, Дезире умерла двадцать пять лет назад.
– …и если вы… – Хардинг разогнался так, что не сразу остановился, но вскоре до него дошел смысл последних слов. – Как умерла? Дезире нет в живых?
- Предыдущая
- 49/56
- Следующая
