Искренне Ваша - Берд Джулия - Страница 4
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
– Благодарю вас за участие, – произнес он, приблизился к экипажу и с преувеличенным огорчением оглядел свою испачканную одежду. – К несчастью, я весь вымок…
– Мне очень жаль, – отозвалась она тоном, в котором не слышалось и тени раскаяния. Смешок вырвался у нее неожиданно, заставив прикрыть губы затянутой в перчатку ладонью. Заметив пятна грязи на галстуке Джека, незнакомка нахмурилась. – Вас обрызгал мой экипаж? Какой ужас! Примите мои извинения.
– Если вы настаиваете – приму. – Усмехнувшись, Джек сделал еще шаг к экипажу, не желая упускать невиданное в Миддлдейле зрелище. В низком вырезе платья незнакомки виднелась соблазнительная ложбинка. Кожа девушки была нежной и свежей, как девонширские сливки с легчайшим оттенком спелой малины. Джек многозначительно уставился ей в глаза, и она нехотя подала руку, к которой он поспешно потянулся. В Лондоне он славился умением почти дерзко завязывать знакомства. Едва касаясь кончиков пальцев девушки, он низко поклонился и скользнул губами по ее руке. Между ними словно проскочила искра.
– Все забыто, мэм, уверяю вас. – Нащупать под перчаткой кольцо ему не удалось. Он выпрямился, но не отпускал руку незнакомки, пока не увидел на ее лбу укоризненной морщинки. – Или я что-то упустил?
Она приподняла ровно изогнутую бровь. Взгляд ее прекрасных глаз задержался на лбу Джека, и он вдруг понял, что называть свое имя она вовсе не собирается. Похоже, она изо всех сил сдерживала усмешку. Скосив взгляд на собственный нос, Джек, к своему ужасу, увидел на нем каплю грязи. Он раздраженно втянул воздух и недовольно заявил:
– Между прочим, мисс Как-вас-там, могли бы и меня поставить в известность!
Ответом ему стал ее смех – веселый и мелодичный, как звон серебряных колокольчиков.
– «Мисс Как-вас-там»? Значит, вы меня не помните?
Хмурясь, Джек стер грязную каплю с носа, одновременно стараясь припомнить, где он мог видеть это свежее личико.
– Дорогая моя, вашу красоту невозможно…
– Не помните, не помните! – торжествующе перебила она. – Значит, у меня есть преимущество. Какая удача!
При виде такого непривычного отсутствия ложной скромности Джек расплылся в улыбке, поднес к глазам лорнет, висящий на цепочке, удостоил беглого осмотра грудь незнакомки, а потом перевел взгляд на ее лицо.
– Разумеется, и не одно преимущество, а множество.
Незнакомка задумчиво прищурилась.
– Что завело вас сюда, в такую даль от Лондона?
Джек рассеянно пожал плечами. Где же они могли познакомиться? Что ей известно о нем?
– Я решил поселиться в Миддлдейле.
Улыбка мгновенно сбежала с лица девушки. Однако она тут же овладела собой и лукаво склонила голову набок:
– Тем хуже для лондонских дам. За такой приз, как вы, стоит побороться… Но не буду больше отнимать ваше драгоценное время. Сэр, я очень рада, что вы не пострадали – если не считать уязвленного самолюбия.
Она дразнила его взглядом, и Джеку нестерпимо захотелось проучить ее долгим, неспешным поцелуем. По мнению Джека, незнакомка давно нуждалась в таком уроке.
– Всего хорошего, сэр.
– Всего хорошего. – Джек по-прежнему не знал, кто она – мисс или мэм. Судя по дерзким манерам, она все-таки замужем. Только замужние дамы флиртуют напропалую, не опасаясь за свою репутацию.
С этими словами незнакомка скрылась в глубине экипажа, оставив Джека в несвойственной ему растерянности.
Кучер взмахнул кнутом, экипаж тронулся с места. Джек проводил его взглядом, одновременно хмурясь и улыбаясь. Когда ландо исчезло за поворотом улицы, Джек повернулся к своему секретарю:
– Хардинг, я, кажется, пропал.
– Конечно, сэр. Это ясно как день.
Лайза с трудом подавила желание оглянуться, увидеть выражение на лице Джека. Вместо этого она вжалась в бархатную обивку сиденья и принялась дышать глубоко и размеренно, пока боль в груди не утихла. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы кокетничать, когда ее сердце буквально разрывалось надвое. Тело перестало подчиняться ей – этот человек умел пробуждать в нём бурю одним своим присутствием.
Она крепко зажмурилась, стараясь вытеснить из памяти лицо Джека Фэрчайлда, Такие чувства ей ни к чему. Господи, только не это! Не сейчас. Уже слишком поздно. Ни к чему бередить давние раны. Боже, ну зачем: судьба послала ей такое искушение, когда она уже почти согласилась на брак по расчету? Этот человек приехал вовсе не за ней. Он ее даже не помнил!
Должно быть, так Бог наказывает ее за; стремление во всем подражать Дезире. За желания, недостойные истинной леди. Как зло судьба подшутила над ней! Лайза невесело рассмеялась. Сидящая рядом с ней белокурая младшая сестра изумленно раскрыла глаза.
– Лайза! – прошипела Селия. – Да что с тобой? Ты же флиртовала с ним!
Прикусив нижнюю губу, Лайза с измученным видом искоса взглянула на нее.
– Ну и что?
– Знаешь, это было бесподобно! Но лучше бы ты этого не делала. Мама не одобряет подобные поступки. Ты ведь почти помолвлена.
– Пустяки. Это еще ничего не значит. Я выхожу за виконта, а его интересуют только мои деньги.
Селия коснулась ее руки:
– Напрасно ты согласилась на этот брак. Ты же не любишь его. Даже я это вижу.
Лайза отвернулась.
– Кто этот человек на улице? Ты и вправду знакома с ним? Ты была великолепна, сестренка. Прямо-таки вогнала его в краску.
Лайза улыбнулась, но ее глаза неожиданно наполнились слезами.
– Это единственный из мужчин Лондона, за которого я хотела бы выйти замуж. А я с ним едва знакома.
– Правда? Ты познакомилась с ним во время светского сезона?
– Сезонов, – сухо поправила Лайза. Протянув руку, она спрятала под: бледно-зеленую шляпку сестры выбившийся локон. Глаза Селии имели нежно-голубой оттенок незабудок, белокурые волосы длинными локонами ниспадали на плечи. Хрупкая и свежая, она была гораздо нежнее и покладистее старшей сестры. Впрочем, – восемь лет назад и сама Лайза была такой. Она провела три светских сезона в Лондоне и два – в деревне, прежде чем подчинилась воле отца-торговца, решившего, выдать ее замуж за аристократа.
– Как его зовут? – допытывалась Селия.
– Джек Фэрчайлд. Он был отъявленным повесой. С тех пор он повзрослел, но внешне ничуть не изменился, разве что стал более изысканным. Это несправедливо – я протанцевала с ним всего один танец, а моя жизнь изменилась раз и навсегда. – Она нахмурила смоляные брови. – Неужели он и вправду решил переселиться в деревню?
– Повеса? – Голубые глаза Селии округлились. – А может, он уже остепенился? Значит, это ему ты отдала сердце?
Лайза пожала плечами.
– Мы танцевали только один раз. – Но этого танца оказалось достаточно, чтобы познать блаженство.
В тот миг Лайза все поняла: она не выйдет замуж. Мать ни за что не позволит ей выйти за повесу. А если ей нельзя выбрать в мужья того, кого она любит, значит, незачем вообще выходить замуж. С решимостью, удивившей даже ее саму, Лайза отказалась оправдать ожидания родителей и света и отвергла состояние, земли, титул, предпочитая им блаженство. Только теперь она впервые задумалась о том, правильно ли поступила, поддавшись очарованию единственного танца с Джеком Фэрчайлдом. А он вновь ворвался в ее жизнь, да еще в самое неподходящее время, когда она наконец почти примирилась с замужеством. Но все эти причины были тут ни при чем.
– О браке с ним не могло быть и речи, и я рассталась с ним, – с притворным равнодушием произнесла она.
– Какая жалость… – протянула Селия.
– Вряд ли он увлекся бы мной. Похоже, его интересуют только замужние дамы.
– Но это же неслыханно!
Услышав этот возмущенный возглас из уст сестры, Лайза усмехнулась:
– Ты думаешь? А по-моему, очень романтично.
– Лайза, ты только подумай, как изменится жизнь в Миддлдейле теперь, после его приезда!
– Этого я и боюсь.
Возвращение Джека станет испытанием ее решимости. Испытанием, которого она не выдержит, к несчастью и ужасу всех близких. Родителям нельзя даже намекнуть о нем. Даже они не знают, почему она в конце концов согласилась выйти замуж. И не узнают никогда.
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
