Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая

На переднем сиденье чинно разместилась четверка картоморов. Как уж они попали прямо в машину после исчезновения в пруду, сестры не знали. Тогда, в аэропорту, Печенюшкин лишь коротко заверил, в ответ на расспросы, что все будет в порядке.

Пока действительно все было в порядке.

Трехцветный кот запрыгнул в двери последним. Передней лапой он сделал движение, как бы умываясь, отчего намордник побледнел и растаял.

— Фу! — выдохнул Дракошкиус. — Если молчание — золото, я предпочитаю достойную бедность. Да еще намордник — зажим мяуканья.

— Намордник — ваша идея, — быстро возразил Пиччи.

— Ну да, согласен, — дракон развел лапами. — Мне казалось, что кот в наморднике придаст всей семье чрезвычайно законопослушный вид. Кто бы знал, что это так унизительно. Тем не менее я рад. Все собственные идеи полезно испытывать на себе же… Разрешите, я приму естественный вид не здесь, а в роще. С нами дети, девочки, а тут еще две головы полезут, крылья. Какой-то фильм ужасов.

Продолжая ворчать, Дракошкиус соскочил с подножки и скрылся в пальмовых зарослях.

Кожурка сидела среди своих, у окна, с краю. С другого боку ее крепко держала под руку некая особа. Судя по имени — Неровня и шапке серых стружек на голове, это тоже была дама. Свирепые глаза под маленькими очками, бугристый нос и корявое массивное тело со множеством неожиданных выступов и шишек симпатий к Неровне не пробуждали.

Рядом сидел Клубень, представитель Клубняка, министра безопасности. Он сильно походил на собственного патрона и даже шелушился весь, но был не желтым, а синеватым.

Последним или, если угодно, первым от прохода располагался Глазок, ловкач и пройдоха, по общему мнению картоморов. Один из любимцев Глака, специалист по особым поручениям, со всеми прочими он обращался запанибрата, с этаким дружелюбным хамством.

Алена, сидевшая напротив, разглядывала четверку, заранее распределяя роли в играх. Расстановка складывалась такая…

Кожурка — дочка, внучка, Дюймовочка, рабыня Изаура. Неровня — врач, Баба Яга, мачеха, продавщица. Глазок — Иванушка-дурачок, Принц, тренер по теннису, папа. Непонятный Клубень в крайнем случае сошел бы за больного озябшего мальчика.

— Печенюшечкин, — попросила Алена. — Достань мне, пожалуйста, пеленку из желтого чемодана, а то там замок тугой. Надо дочку запеленать, она же простыть в дороге может. Иди ко мне, маленькая, — протянула девочка руки к Кожурке.

Цвет бывшей пленницы из песочного сделался багровым. От стыда она, как могла, глубоко вжалась в мягкое сиденье, наивно пытаясь спрятаться за товарищами. А те все уже поняли.

— Как?!! — загремела Неровня. — Играть с девчонкой?! С человеком! Ей на потеху изображать мокрого писклявого младенца! Да за такое убить мало.

Руку Кожурке было уже не вырвать.

Закаменев лицами, Клубень и Неровня грянули песню.

— Я в первом классе так же сочиняла! — восхитилась Лиза. — «Каток блистает ледяной, бежит, блестит конек стальной.» Похоже, правда?

— Издеваться над гимном картоморов?! — взвизгнула Неровня.

— Да бросьте вы, почтенная! — вмешался вдруг Глазок, до этого, казалось, дремавший. — Кожурка поступила совершенно правильно, нужно проявлять гибкость. Я сам доложу королю о ее мудром поведении.

Неровня растерянно замолчала, ослабла ее хватка, и, воспользовавшись этим, Кожурка вырвалась. Стремглав она бросилась бежать и исчезла в глубине троллейбуса, спрятавшись под одним из сидений. Алена устремилась было за ней, но Печенюшкин мягко остановил ее, привлек к себе, погладил.

— Пусть успокоится, — шепнул он. — Подружке твоей нужно сейчас побыть одной. Потом она сама к нам выйдет.

Расточая извинения по поводу своей задержки, в двери с трудом протиснулся Дракошкиус. Ухоженный, вымытый, с пушистыми полосатыми крыльями, с завитыми усами на всех трех физиономиях, он разместился на огромной скамейке сзади. В машине терпко пахнуло духами «Белая магия».

— Всем пристегнуть ремни, — обернулся Пиччи с водительского кресла. — Полетим как молния — быстро и с зигзагом. Возможны перегрузки. Готовы? Вперед!

Троллейбус взмыл вверх без разбега, с места. Земля опрометью бросилась из-под колес, пассажиров вдавило в кресла.

Набрав высоту, пилот резко развернулся и взял курс на северо-запад. Ремни натянулись, чуть не лопаясь на вираже, но выдержали. Без них пассажиров неизбежно разбросало бы по салону. Откуда-то из-под кресел мячиком вылетела Кожурка и плюхнулась на колени к Дракошкиусу. Незадачливая путешественница вскрикнула, попятилась — дракон внушал ей ужас, но тут же оступилась и упала.

Закрыв глаза, она приготовилась к самому худшему. Дракошкиус же бережно сгреб беглянку огромной лапой и, протянув ее через половину салона, опустил нечаянную добычу в подол к Алене. Забыв о принципах, Кожурка прижалась к девочке. Обе они всплакнули на радостях.

А Печенюшкин, похоже, решил выжать все соки из своей чудо-машины. Троллейбус казался мошкой, застывшей над гигантским, неспешно крутящимся глобусом. Желтые, зеленые, коричневые пространства чередовались внизу. От скорости закладывало уши. Лиза молча терпела, зная, что в этом Пиччи не переделать. В воздухе он хулиганил безудержно.

Фантолетта терпеливо искала свой новый облик. Серый деловой костюм, летнее платье, вышитое орхидеями по подолу, легкий комбинезон защитного цвета по очереди появлялись на ней, тут же уступая место следующему наряду. Остановилась фея на джинсах, голубой майке с надписью Fantazilja и тоненькой спортивной куртке.

Федя изучал карту Южной Америки.

Внимание, посадка! — объявил Печенюшкин и круто бросил машину в пике.

— Чуть душу ты мне не вытряс, — лежа в траве, жаловался Федя.

Домовой вышел из троллейбуса пошатываясь, сразу же лег и вставать отказался наотрез. По-видимому, он просто обиделся. Остальные пассажиры, хотя и потрепанные, чувствовали себя прекрасно, осваивались с местностью.

Они приземлились на предгорье, как раз там, где пологий склон, поросший низкой и жесткой буро-зеленой травой, переходил в голые каменные отроги. Ближайшая скала напоминала грубо вытесанную из красноватого камня избушку, метров этак семи-восьми в высоту. Обладая известной фантазией, можно было различить крыльцо, три кособоких, на разной высоте, окна и даже трубу на крыше. Над крыльцом, однако, не было ничего отдаленно похожего на дверь. Зато там висел со вкусом исполненный плакат: «Заходи, пожалуйста! Тайный вход в пещеру с сокровищами ЗДЕСЬ!!!»

— И давно написано вот это… э-э… приглашение? — полюбопытствовал Дракошкиус.

— Ровно пять минут назад, — бодро ответил Печенюшкин. — Надпись появляется всякий раз перед моим приходом. Я ведь, как-никак, смотритель бриллиантов.

— А теперь, — он проворно взлетел на скалу, — взглянем на компас. — На запястье героя возник компас размером с блюдце. — Сначала нужно покачать «трубу» с севера на юг, вот, глядите, потом с востока на запад.

Массивный выступ, к всеобщему удивлению, чуть подвинулся, сначала вперед-назад, потом влево-вправо. Кусок скалы над «крыльцом» ушел вглубь и вбок, словно на невидимых, хорошо смазанных петлях. В открывшуюся дыру мог свободно пролезть даже дракон.

— Все готовы? — торопился Пиччи. — Я бы поспешил, путь неблизкий.

— А троллейбус? — Лизе не хотелось лишаться комфорта. — Вот бы на нем по пещере проехаться!

— Не пройти ему в дверь. Да и внутри — где свободно, а где и ползком придется. Дождется нас тут, у входа. Не забывай, для врагов он невидим.

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая