Близко-далеко - Майский Иван Михайлович - Страница 69

• Предыдущая
• 69/90
• Следующая

Вообще с прибытием шлюпок с «Дианы» положение начальника острова очень усложнилось. Раньше – даже несмотря на войну – жизнь в этом далеком захолустье шла привычными, веками сложившимися путями. В сущности, не о чем было думать. На все имелись традиция, норма, образец. Именно поэтому с незапамятных времен установился обычай назначать начальником острова Девы человека, за выслугой лет выходившего на пенсию. Таков был и мистер Липер: маленький седенький старичок с благообразным румяным лицом и спокойными, неторопливыми движениями. Ему было 63 года, и в мирной обстановке он уже три года назад вышел бы в отставку. Из-за войны Липера задержали на посту сверхсрочно, но все его мысли и чувства были обращены к отставке, к пенсии, к тихой жизни на собственной ферме в Англии, в йоркшире. Он с нетерпением ждал окончания войны, чтобы поскорее погрузиться в эту желанную «нирвану» и полностью отдаться единственной страсти своей жизни – рыбной ловле. На эту тему и вообще о рыбах он мог говорить бесконечно. В такие минуты его тусклые глаза загорались внезапным огнем, а движения становились быстрыми и энергичными. Здесь, на острове, мистер Липер преимущественно и занимался рыбной ловлей – ничто не мешало ему.

И вдруг эти шлюпки – наказание господне! Одна – страшно сказать! – с русскими большевиками из Москвы, другая – с капитаном Смитом, о котором ходят нехорошие слухи… А такие солидные джентльмены, как лондонский банкир Драйден и генерал Блимп, когда спрашиваешь их совета, только руками разводят и неопределенно кряхтят. Да, никогда не было столько треволнений у почтенного мистера Липера.

«Как с ними держаться?» – думал мистер Липер, получив от жены подробный отчет об ее свидании «с большевиками из Москвы». Как и полагается английскому чиновнику, мистер Липер официально был «беспартийным», но мыслями и чувствами принадлежал к «стопроцентным» консерваторам. И хотя ни одного «живого большевика» он никогда не встречал, но питал инстинктивную неприязнь к «коммунистической России», подкрепляемую различными газетными выдумками о ней. Да, все это так… Но сейчас? Сейчас эти большевики являлись союзниками правительства его величества в войне против Германии – и какими союзниками! Сталинград показывал, какие силы таятся в нынешней России. С таким союзником обращаются вежливо, очень вежливо… К тому же трое русских, заброшенных капризом судьбы на остров Девы, отнюдь не походили на бандитов. Миссис Липер нашла их даже приятными людьми. Что же делать?

Впрочем, мистер Липер не очень долго размышлял. Он вообще не любил много думать и старался не предаваться столь опасному занятию. Мистер Липер предпочитал полагаться на традицию и на инстинкт, который у него, как у всякого англичанина, был сильно развит.

Так получилось, что через неделю после выхода из больницы Петровы и Потапов были приглашены на ленч к начальнику острова. Перед тем между мистером Липером и его супругой происходила длинная дискуссия по вопросу о том, кого еще пригласить. Само собой разумелось, что на ленче должны быть наиболее видные люди из числа спасшихся после катастрофы. Стало быть, и капитан Смит?.. Но мистер Петров и мистер Смит даже не кланяются друг другу… Сводить их вместе, за одним столом, было бы рискованно. Супруги решили: не сводить.

Но как же быть со Смитом? После долгого раздумья супруги Липер пришли к спасительному компромиссу – устроить два ленча: один, на котором будут присутствовать советские путешественники, а также все лица, относящиеся к ним дружелюбно или хотя бы нейтрально, и другой, на котором будет присутствовать капитан Смит, а также те лица, которые ему симпатизируют и избегают контактов с «советскими красными». Кто знает, как еще обернется история с капитаном? Так пусть никто ни в чем не сможет упрекнуть мистера Липера. Конечно, два ленча стоят дороже, чем один, но ничего не поделаешь: во время войны каждый должен приносить жертвы на алтарь отечества.

Завтрак, устроенный для советских гостей, прошел, как и следовало ожидать, сухо и официально. Мистер Липер поднял тост за победу союзников. Его жена пожелала здоровья и успеха всем жертвам катастрофы. Петров поблагодарил хозяев за гостеприимство и предложил выпить за победителей под Сталинградом. Хозяева выпили, но без особого энтузиазма… Впрочем, все было вполне корректно, и, проводив гостей, мистер Липер облегченно вздохнул.

Однажды, собирая с Таней на берегу океана раковины удивительной красоты, Петров познакомился с Окано, учителем местной школы для коренного туземного населения. Этот бронзовокожий высокий человек был здешним островитянином, но хорошо говорил по-английски и среди своих соплеменников являлся единственным человеком, получившим европейское образование. Судьба Окано сложилась необычно.

Лет двадцать назад к острову Девы случайно пристала роскошная яхта лорда Брума, крупного промышленника и благотворителя, совершавшего со своими друзьями увеселительную прогулку по океану. Остров Девы понравился путешественникам, и они провели на нем дней десять. В то время Окано было лет пятнадцать. Он пристроился к богатым туристам проводником и порученцем. Сообразительный и быстрый мальчик пришелся лорду по нраву, и перед отъездом Брум предложил Окано отправиться с ним в Англию и там получить образование. Лорд Брум сдержал свое слово: молодой Окано пробыл в Англии пять лет, учился на средства лорда, приобрел диплом педагога и вернулся на родину. Здесь он создал начальную школу для островитян и учительствовал в ней уже не первый год.

Разговорившись с русским моряком, Окано попросил его рассказать школьникам что-нибудь о своей стране, о России.

– Ведь это такой необыкновенный случай, что русские люди попали на наш остров! – говорил Окано. – Пусть наши дети услышат о Советской России от русского.

– Охотно исполню вашу просьбу, – ответил Петров. – Если, конечно, английские власти не будут против этого возражать… Вы понимаете мое положение? Мы здесь гости, и нам неудобно делать что-либо, что не понравилось бы нашим хозяевам.

– Вполне понимаю, – усмехнувшись, промолвил Окано. – Я поговорю с администрацией острова.

В тот же день он обратился за надлежащим указанием к помощнику мистера Липера, в ведении которого находилась школа. Помощник долго думал и, наконец, сказал, что он должен доложить начальнику острова. Мистер Липер тоже долго думал. Первым, почти инстинктивным его желанием было отказать. Но это длилось только мгновение. Потом к нему пришла, как говорят англичане, «вторая мысль».

«Конечно, неприятно, – думал мистер Липер, – что московский агитатор будет выступать в нашей школе. Ах, эта ужасная война! Она все перепутала… Отказать?

Гм-гм… Так поступил бы прусский фельдфебель, но ведь мы – англичане! Гм-гм… Это было бы не по-английски. Особенно теперь, в дни Сталинграда…»

Мистер Липер долго молчал, раздумывая в поисках «английского выхода» из трудного положения, и, наконец, сказал своему помощнику:

– Вот что, сэр… Скажите этому беспокойному Окано, что он может пригласить мистера Петрова, но, во-первых, вполне достаточно будет одного выступления, – поняли: од-но-го! И, во-вторых, проследите, чтобы в школу пришли только дети. Ни одного взрослого туземца!

В назначенный день Степан, Таня и Александр Ильич пришли в школу. Это была легкая южная постройка, окруженная цветущим садом. В классе собралось около пятидесяти мальчиков, в возрасте от восьми до пятнадцати лет. Чтобы освободить побольше места, парты вынесли, и школьники сидели на полу. В дальнем углу жались у стенки несколько взрослых – педагогический персонал школы. Сбоку, на красной доске, висела карта мира.

Петров занял место за небольшой кафедрой. В прошлом ему приходилось нередко выступать, но никогда он не волновался так сильно, как сейчас. «Сумею ли я, – думал он, – донести до сердец этих детей, воспитанных в совершенно иных социально-политических и естественно-исторических условиях, величие нашего народа и его борьбы?»

• Предыдущая
• 69/90
• Следующая