Близко-далеко - Майский Иван Михайлович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/90
• Следующая

Река пересекала путь под прямым углом. Необходимо было наладить переправу.

Генерал, быстро войдя в свою прежнюю роль, приказал сделать небольшой плот, благо на берегу реки валялось немало стволов. Но едва люди принялись за работу, как Киви коротко сказал:

– Нельзя!..

И показал на какие-то бугорки над поверхностью воды.

– В чем дело? – вскипел генерал. Киви молча усмехнулся.

Вдруг бугорки неожиданно начали двигаться… Скоро для всех стало ясно, что невинные «бугорки» – это надбровные выступы крокодильих глаз. Скрытые под водой животные выставили наружу только глаза и высматривали добычу. У генерала мурашки пошли по спине. В реке оказалось так много этих чудовищ, что о переправе на маленьком утлом плоту не приходилось и думать.

Потапов предложил двинуться вверх по реке, чтобы поискать более безопасную переправу. Киви согласился с Александром Ильичом, но посоветовал прежде всего разбить лагерь на берегу реки – конечно, на почтительном расстоянии от крокодилов. Сегодня надо отдыхать, отдыхать, отдыхать…

Наступило утро четвертого дня странствований. Припасы, взятые с самолета, подходили к концу, и на завтрак были выданы уменьшенные порции.

– Проклятие! – пробормотал бурский полковник. – Мы тут еще с голоду подохнем!

Генерал попытался поднять падающий дух своего коллеги ссылкой на исторические примеры.

– Когда лорд Китченер наступал на Хартум… – начал было он, но тут подошел Петров и предложил возможно скорее трогаться в путь.

Генерал умолк на полуслове, и бурский полковник так и не узнал, что же именно произошло, когда лорд Китченер наступал на Хартум.

Путь вверх по течению реки оказался очень трудным. Берега почти сплошь были болотистыми, поросли камышом и кустарниками, которые надо было обходить, хлюпая по воде и ежеминутно рискуя встретиться в густых зарослях с носорогом, бегемотом или кабаном. Вдобавок к вечеру выяснилось, что путники за целый день не только не приблизились к остроконечной вершине, но даже отошли от нее в сторону. О переправе в этих местах нечего было и думать.

За ужином доели последние консервы. Теперь оставалось рассчитывать лишь на добычу от охоты да на плоды баобаба или манго.

Дух путников сильно упал, и Потапову стоило немалых усилий подбодрить Лесли и Брауна.

Пятый день пути оказался удачным: Лесли подстрелил окапи, и группа по крайней мере на два-три дня была обеспечена хоть не очень вкусным, но все же съедобным мясом. Спасали также плоды баобаба и манго – не только полезные, но и приятные на вкус.

Река заметно сузилась, болотистые берега сменились каменистыми. Опытный сапер Потапов шел по берегу, внимательно изучая местность. Около полудня он остановился и, обращаясь как бы к самому себе, сказал:

– Стоп! Здесь мы будем налаживать переправу. Русло реки в этом месте казалось не шире пятнадцати – двадцати метров, и оба берега представляли собой почти отвесные скалы. Каким-то чудом на этих камнях, запорошенных вековой пылью, росли могучие деревья, простиравшие свои ветви над самой водой. Два таких дерева особенно заинтересовали Потапова. Они стояли друг против друга на противоположных берегах, как два часовых, и их мощные ветви почти соединялись над водой, образуя зеленую арку.

– Если кто-либо из нас, обвязавшись веревкой, сумеет перескочить с одного дерева на другое, потянув веревку за собой, – объяснил Потапов, – нам удастся наладить переправу. Она пойдет над рекой. Это, конечно, связано с риском, но…

И Потапов указал рукой на воду: поверхность ее кишела знакомыми «бугорками».

– Фантазия! – недовольно перебил генерал, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

Если бы кто-либо спросил Гордона, почему он так быстро и так резко отверг план Потапова, он затруднился бы ответить. Да, план был смел, даже рискован, но ведь в случае успеха он выводил из безвыходного положения всю группу, включая самого генерала. И все же генерал возражал. Он так привык встречать в штыки все, что исходило от Потапова, что и теперь не мог удержаться от возражения.

Однако это не смутило Александра Ильича. Спокойно и терпеливо он стал доказывать реальность своего плана.

– Конечно, прыгать с дерева на дерево – опасно, – с улыбкой заключил он, – особенно, когда внизу тебя ждут крокодилы. Но что же делать?.. Наше положение вообще очень опасное. А в опасном положении могут помочь только опасные средства.

Доводы Потапова были убедительны. В самом деле, не погибать же всем на этом берегу! Раз иного выхода нет, надо рисковать. И предложение Александра Ильича в конце концов было принято. Правда, генерал при этом мрачно молчал, но он остался в одиночестве.

Началась подготовка к осуществлению дерзкого плана.

Кто же должен совершить головоломный прыжок?

Чтобы предотвратить споры и новые осложнения, Потапов заявил:

– Я готов прыгнуть.

Однако Киви – с самого начала горячий сторонник плана Потапова – покачал головой и, как всегда, кратко сказал:

– Он не может… Сук сломается…

И Киви показал на один из длинных суков дерева, стоявшего на правом берегу. Им неизбежно пришлось бы воспользоваться при осуществлении плана. Вряд ли эта тонкая ветвь могла выдержать тяжесть Потапова.

Наступило неловкое молчание. Казалось, проект провалился, ибо все другие мужчины – крупные, массивные – были не легче Потапова. В эту минуту из-за спины Бенсона появился легкий, миниатюрный Гассан.

– Я могу перепрыгнуть, – тихо, почти робко сказал он.

Все вздохнули с облегчением. Степан воскликнул:

– Молодец, парень! Но сумеешь ли ты?

– Я уже не раз прыгал так, – несколько ободрившись, пояснил Гассан. – В нашей деревне все мальчишки хорошо прыгают с дерева на дерево…

Работа закипела.

Потапов тщательно осмотрел оба дерева и установил, что расстояние между двумя самыми близкими сучьями не меньше полутора метров. Для воздушного прыжка – слишком много… Тогда он накинул на сук дерева, стоявшего на этом берегу, петлю из тонкого, но очень крепкого манильского троса, взятого еще с самолета. Когда сук несколько пригнули, расстояние сократилось примерно до метра, и Гассан твердо заявил, что свободно перескочит его.

Александр Ильич поставил Петрова и Лесли с карабинами в руках на берегу и предложил им держать на прицеле крокодилов: если Гассан упадет, они должны бить крокодилов смертельным для них выстрелом между глаз.

Гассан обвязался веревкой, поплевал на руки и полез на дерево… Глаза всех следили за мальчиком. Гассан кошкой взбирался вверх. Вот он уже почти у вершины… Вот перебрался на длинный сук и медленно и осторожно пополз к его тонкому и гибкому концу… Еще немного… Маленькая фигурка раскачивается на двадцатиметровой высоте над водой, над крокодилами…

Мгновение… И быстрый, стремительный, внезапный бросок.

Маленький комочек летит по воздуху на другое дерево, к протянутой с того берега ветви.

Вдруг резкий предательский треск… Сук, за который Гассан ухватился правой рукой, сломался… Гассан висел, держась одной лишь левой рукой…

Люди внизу невольно опустили глаза. Всем стало страшно.

Но нет, Гассан не упал духом! Изогнувшись, он ногами обвил соседнюю ветвь. Потом мальчик стал медленно сползать вниз, и, наконец, ему удалось, уцепиться за большой, надежный сук. Теперь все было в порядке. Гассан, как обезьянка, раскачиваясь, стал прыгать по веткам, спускаясь все ниже к земле. Вот он освободился от манильского троса, которым был обвязан вокруг пояса, и закрутил его вокруг ствола.

Раздались громкие аплодисменты. Хлопали все, даже бурский полковник не удержался. А генерал Гордон воскликнул:

– Как спортсмен я должен сказать, что это было сделано прекрасно!

Итак, тонкий, прочный, смазанный жиром трос был перекинут на другой берег. Дальнейшее уже не представляло особых трудностей. Под искусным руководством Потапова трос был натянут над рекой. Затем из ветвей и лиан сплели грубую люльку. Она должна была ходить по скользкому от жира тросу. Прикрепленные к люльке длинные, гибкие лианы позволяли подтягивать ее к нужному берегу.

• Предыдущая
• 44/90
• Следующая