Может ли человек быть рациональным? - Рассел Бертран Артур Уильям - Страница 2

До сих пор мы рассматривали только теоретическую сторону рациональности. Практическая сторона, к которой мы сейчас обратимся, более сложна. Различия во мнениях на практические вопросы проистекают из двух источников: во-первых, различия между желаниями спорщиков; во-вторых, различия в их оценках средств реализации своих желаний. Различия второго сорта на самом деле теоретические и лишь косвенным образом – практические. Например, некоторые авторитетные люди утверждают, что первая линия нашей обороны должна комплектоваться из линкоров, другие – что из аэропланов. Здесь нет различий относительно предлагаемой цели, а именно национальной безопасности, различие только в средствах. Рассуждение, следовательно, может быть построено чисто научным способом, поскольку несогласие, вызывающее диспут, касается только фактов настоящих или будущих, определенных или вероятных. Ко всем этим случаям применим тот тип рациональности, который я назвал теоретическим, несмотря на то, что решается практический вопрос.

Однако в подобных случаях существуют осложнения, которые очень важны для практики. Человек, желающий действовать определенным образом, будет убеждать себя в том, что, действуя таким образом, он достигает некоей цели, которую считает благой, даже в том случае, когда если бы у него не было такого желания, он не видел оснований для подобного убеждения. И он будет судить о фактах и возможностях несколько иным образом, чем человек с противоположными желаниями. Азартные игроки, как всем известно, преисполнены иррациональной веры в системы, которые в конечном итоге должны привести их к выигрышу. Люди, интересующиеся политикой, убеждают себя, что лидеры их партии никогда не будут повинны в мошеннических трюках, практикуемых другими политиками. Человек, любящий управлять, думает, что для населения хорошо, если его рассматривают как стадо овец; человек, который любит табак, говорит, что он успокаивает нервы; человек, любящий алкоголь, говорит, что он стимулирует остроумие. Пристрастия, вызванные такими причинами, фальсифицируют человеческие суждения о реальности таким способом, которого очень сложно избежать. Даже научная статья о воздействии алкоголя на нервную систему будет в целом выдавать автора, на основании внутренней логики, в том, является ли он трезвенником; в любом случае у него будет тенденция видеть факты в таком свете, который оправдывает его собственную практику. В политике и религии такие соображения становятся очень важными.

Большинство людей думает, что в формировании своих политических мнений они руководствуются желанием общественного блага; но в девяти случаях из десяти политические взгляды человека могут быть предсказаны на основании его образа жизни. Это приводит некоторых людей к убеждению, а многих и к убеждению, выражающемуся в практических действиях, что в таких случаях невозможно быть объективным и что возможно только «перетягивание каната» между классами с противоположными интересами.

Однако именно в таких случаях психоанализ отчасти полезен, поскольку он позволяет людям осознать те интересы, которые до сих пор были неосознанны. Он предоставляет методы для самонаблюдения, т. е. возможность увидеть себя со стороны, и основание для предположения, что этот взгляд на самих себя со стороны менее несправедлив, чем мы склонны думать. В сочетании с обучением научному мировоззрению этот метод может, если ему широко обучать, дать возможность людям стать бесконечно более рациональными, чем в настоящем, в отношении их убеждений о реальности и о возможных последствиях любого предлагаемого действия. И если люди едины во взглядах на эти проблемы, расхождения, которые сохранятся, почти несомненно можно будет урегулировать дружелюбно.

Остается, однако, вопрос, который нельзя решить чисто интеллектуальными методами. Желания одного человека невозможно полностью гармонизировать с желаниями другого. Два конкурента на бирже могут быть в полном согласии относительно последствий того или иного действия, но это не вызовет гармонии в практической деятельности, поскольку каждый хочет разбогатеть за счет другого. Тем не менее даже здесь рациональность способна предотвратить большую часть вредных последствий, которые в противном случае реализуются. Мы называем человека иррациональным, когда он действует по страсти, когда он отрезает себе нос, чтобы изуродовать лицо. Он иррационален, ибо забывает, что, потакая желанию, которое ему довелось пережить наиболее сильно в этот момент, он помешает исполнению других желаний, которые в дальнейшем будут более важны для него. Если бы люди были рациональны, они бы выдерживали более правильный взгляд на свой собственный интерес, чем они делают это сейчас; и если бы все люди исходили из осознанного собственного интереса, мир был бы раем по сравнению с тем, что он есть сейчас, я не утверждаю, что нет ничего лучше, чем собственный интерес в качестве мотива действия; но я утверждаю, что собственный интерес, как и альтруизм, лучше, когда он осознан, чем когда он не осознан. В упорядоченном обществе человек очень редко бывает заинтересован делать что-либо слишком вредное для других. Чем менее рационален человек, тем чаще он не понимает, насколько то, что оскорбляет других, оскорбляет и его, потому что ненависть и зависть ослепляют его. Следовательно, хотя я и не утверждаю, что осознанный собственный интерес является высшей моралью, я утверждаю, что если он становится всеобщим, он делает мир неизмеримо лучше, чем он есть.

Рациональность на практике может быть определена как привычка помнить и учитывать все наши соответствующие желания, а не только то, что оказывается наиболее сильным в данный момент. Как и в случае рациональности во мнениях, это вопрос о степени. Несомненно, полная рациональность – недостижимый идеал, но поскольку мы продолжаем относить некоторых людей к сумасшедшим, ясно, что мы думаем о некоторых людях, как о более рациональных, чем другие. Я верю, что всякий прочный прогресс в мире состоит в возрастании рациональности, как практической, так и теоретической. Проповедовать альтруистическую мораль кажется мне чем-то бесполезным, потому что она будет взывать только к тем, кто уже имеет альтруистические желания. Но проповедовать рациональность – это нечто иное, так как рациональность помогает нам осознать наши собственные желания в целом, какими бы они ни были. Человек рационален в той пропорции, в какой его интеллект формирует и контролирует его желания. Я полагаю, что контроль над нашими действиями со стороны интеллекта и есть, в конечном счете, то самое важное, что делает еще возможной общественную жизнь по мере того, как наука все увеличивает количество находящихся в нашем распоряжении средств для нанесения вреда друг другу. Образование, пресса, политика, религия – словом, все великие силы мира – сегодня на стороне иррациональности; они в руках людей, которые льстят Его Величеству Народу, Дабы сбить его с толку. Средство спасения не в каком-либо героическом свершении, но в усилиях индивидов, направленных к более здравомыслящему и сбалансированному взгляду на наши отношения с соседями и к миру. Именно ко все более широко распространяющемуся интеллекту должны мы обращаться для решения всех проблем, от которых страдает наш мир.