Наш Декамерон - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/48
- Следующая
- Окно от тебя далеко?
- Нет, - с трудом вымолвил работник.
- Подойди… Звезду справа видишь? Ну, такую блестящую… Слева от Большой Медведицы?
- Вижу!
- Сейчас у товарища Сталина в кабинете поспорили товарищ Каганович и товарищ Молотов. Товарищ Каганович говорит, что это - Орион, а товарищ Молотов, что это - Кассиопея. Ты сам-то знаешь, какая это звезда?
- Нет, - совсем испугался наш работник. - Я ведь недавно работаю с этими… астрономами.
- Тогда узнай там у своих подопечных и нам отзвони. Задание ясно?
Естественно, работник тут же начал действовать. К сожалению, в планетарии никого не было ночью, кроме самых ответственных лиц. Но те плохо знали астрономию. Пришлось искать другие каналы.
И вот ночью к дому известного московского профессора А-ского подъехала черная машина. Профессор А-ский в ту ночь не спал. У него резко подскочило давление, потому что в этот день в планетарии прорабатывали его друга, профессора Б-ского. И теперь А-ский лежал, вспоминая свое выступление. Из очень понятного человеческого чувства он выступил против друга Б-ского с удивительно пламенной речью. Но сейчас он думал совсем не о речи. То, что Б-ский был его друг, означало, что скоро может наступить и его очередь.
Вот в этот момент тревожных раздумий и раздался звонок. Пронзительный, надо сказать, звонок. Тот самый, можно сказать, звонок. Было два часа тридцать минут, это был очень серьезный час ночи.
Звонок неистовствовал. А-ский встал, надел штаны, жена сидела на кровати, бессмысленно повторяя: "Пуговицы, пуговицы нету". Звонок безумствовал.
- Звонить надо было по телефону!
В четыре пятнадцать он затребовал номера телефонов оставшихся светил астрономии. До четырех пятидесяти он звонил по квартирам, объясняя разбуженным профессорам смысл вопроса. Его посылали к чертям, считая это ночным розыгрышем. На вторичные звонки просто не поднимали трубку: думали, что розыгрыш продолжается. Наконец молодой профессор Ц., которому он успел проорать в трубку: "Только не пугайтесь, ничего серьезного", - начал с ним разговаривать. Было пять утра, и звезды на небе выглядели неважно. Но молодому профессору все-таки удалось установить имя светила.
В пять семнадцать на столе у ответственнейшего товарища зазвонил телефон.
- С добрым утречком… С некоторыми трудами… хе-хе-хе, но название установили: это яркая навигационная звезда Капелла. Одна из самых красивых зимних звезд в созвездии Возничего. По-древнегречески это имя козы, вскормившей бога Зевса. Так что прав товарищ Каганович, ибо Капелла находится совершенно рядом с созвездием Орион… Прав, надо сказать, и товарищ Молотов, потому что по яркости она совершенно напоминает созвездие Кассиопеи. Так что можете сообщить… - бодрячествовал голос.
- Некому сообщать. Все давно ушли спать…
- О любви к Вождю…
- Не задерживаться, проходить! И только по запасной лестнице! Немедленно!
Почему-то сразу очумев от ужаса, я бросился на боковую лестницу. Она и вывела меня на первый этаж, в странные залы, где доселе я никогда не бывал. В залах этих не было посетителей. В витринах лежали какие-то бусинки, разбитые кувшины. Старушки в форменных одеждах аукались друг с другом: так им было жутко в этой странной пустыне в надвигавшихся зимних сумерках. Наконец я вошел в большой зал, где по стенам висели полуистлевшие ковры. В центре стоял чудовищный сруб. Я подошел к срубу и понял: это погребальная камера. Действительно, это была погребальная камера гуннского вождя из четвертого века до новой эры. А все, что было на стенах, - прежде лежало в погребальной камере: конский череп, золотой убор для лошади, остатки ковра. Сам вождь лежал в следующей крохотной комнате, лежал у самого окна под стеклом. Он был гибельно черен: череп, обтянутый деревянными складками, - тем, что прежде было его кожей, - застыл в оскале. И там, в оскале, виднелся ужасный зуб, и чудовищна была прядь волос, сохранившаяся на черепе, - прядь свалявшихся волос из четвертого века до новой эры. Но самое странное - это было его выражение. Ибо клянусь: череп с деревянной кожей имел выражение. Это точно! Я попытался понять, что оно значило, и наклонился над стеклом, когда услышал голос:
- Предыдущая
- 30/48
- Следующая