Выбери любимый жанр

Игры писателей. Неизданный Бомарше. - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

Какое родство биографий! Даже в темах у нас много общего. Вы пишете о прелестях женщины, я тоже. Разница лишь в их местоположении. Ваши прелести наверху, воспетые мною – внизу. Ну и что?! Сколько раз, глядя на лица людей, я думал: почему можно ходить с голыми лицами, а к примеру, с голой задницей – нельзя? Кстати, воспетых вами индейцев интересовали те же проблемы. Когда европейцы впервые увидели индейцев, они спросили: «Почему вы голые?». Индейцы тотчас показали на лица вопрошавших: «Но вы тут тоже голые». «У нас здесь лицо», – ответили болваны-европейцы. «А у нас всюду лицо», – сказали мудрецы-индейцы... Так что мы оба с вами воспеваем Лицо. Именно наше сходство заставило меня прийти к вам...

Маркиз все блуждал в бесконечных рассуждениях. И опять какая-то сила не давала Шатобриану прервать наглеца. Как всегда, он терялся перед наглецами.

– Я ведь давно пытаюсь к вам проникнуть, – продолжал маркиз. – Первый раз я бежал из своей психушки, дай бог память, в тысяча восемьсот седьмом году. Вы жили тогда в роскошном отеле рядом с Тюильри. Ваши окна выходили как раз на площадь, где когда-то стояла гильотина. И, слоняясь около гостиницы в надежде с вами столкнуться, я вспоминал, как в дни революции ходил сюда смотреть казни. Помню, как король стоял на эшафоте... толстый, с выпадающим из-под белой рубашки животом... такой домашний... этакий добрый буржуа, который укладывается спать. И они уложили его отдохнуть на доску – шлюху-доску, на которой лежало, содрогаясь, столько тел. И нож гильотины прыгнул на его шею... А народ, еще вчера молившийся за болвана-короля, обезумев от счастья, весело мочил платки в королевской крови. Какой удивительный воздух был на площади! Только там, дыша этим воздухом, я до конца понял, что такое революция. Это наша тайная жажда насилия, не нашедшая удовлетворения в блуде и оттого вырвавшаяся наружу. Вот отчего на казнях всегда была и будет восторженная толпа – радостная, ибо она освободилась от бремени условностей!

Там были постоянные зрительницы, мы их называли «фурии гильотины». Они приходили в экстаз от крови и спали с палачами – мерзавки вслед за мной открыли для себя сладострастие, заключенное в боли. Я платил им, и они пускали меня в свои постели... обычно днем, когда были свободны от любовников-палачей. Посвященные, познавшие радость насилия и крови, они со страстью откликались на самые разнообразные фантазии. – Он наклонился и зашептал: – У одной из них в комнате висела целая коллекция платков, смоченных в крови самых разных посетителей эшафота – от короля и королевы до Дантона и Робеспьера... Среди этих кровавых платков мы дошли до предела фантазий... Стена! Но я решил продвинуться дальше, я предложил» зарезать ее. И она было согласилась... но дуре не хватило выдержки, опьянение прошло» спохватилась! И этот сюжетец тоже мой вам подарок. Отдаю бесплатно – пригодится, вы ведь воспоминания пишете, как оповестили газеты. А мы все читаем в сумасшедшем доме... Но за историю, ради которой я к вам пришел – поверьте, историю удивительную! – мне уж придется потребовать с вас деньги. Они мне позарез нужны. Как я уже объяснил, всякая власть у меня отнимала свободу: Бурбоны, революция, Бонапарт... Кстати, ваш друг Людовик Восемнадцатый, вернувшись, посвятил целый час расспросам о моей судьбе и, выслушав мою историю, повелел оставить меня в психушке. Вот эпитафия, которую я приготовил для своей могилы: «Тирания вела с ним непрестанную войну. Под охраной королевского закона она едва не замучила его насмерть. И в дни террора революция попыталась увлечь его в бездну. И в дни империи он оставался ее жертвой. И возвращение Бурбонов не изменило его участи... Преклони колени и помолись о нем».

Так что у меня был только один путь – воспользоваться нынешним хаосом и освободиться самому! И я бежал из сумасшедшего дома и теперь направляюсь в Бельгию. Роскошь для смельчака – хочу умереть на свободе... Но, чтобы добраться до Бельгии, нужны деньги. Я хочу взять с собой жену и семнадцатилетнюю любовницу... она дочь кастелянши в сумасшедшем доме. У нее верткая попка...

– Замолчите!

– Мне так нравится вас злить... Вы вечно сытый, я вечно голодный. Я волк, не добитый в вашей долине...

Маркиз стал надменен и угрюм. И он сказал:

– Вот вам мое предложение... Но сначала хочу еще раз спросить: вы серьезно полагаете, что Бомарше велик?

– Он – гений!

– Мне это тоже казалось... но в очень далекой молодости. Я даже завидовал ему, пока сам не взялся за перо. Гений Бомарше... – Он расхохотался и, помолчав, добавил: – Так вот, я убил этого говнюка. Пятнадцать лет назад. И пришел продать вам эту историю.

ГРАФ ФЕРЗЕН: «НЕСКОЛЬКО ВАЖНЕЙШИХ ДАТ МОЕЙ ЖИЗНИ»

Граф Аксель Ферзен писал сестре:

«Моя нежная, моя добрая Софи! Я должен уехать в Париж. Письма, которые я получил от маркиза де С., не оставляют сомнений. Я нашел злодея и обязан свершить суд. Я должен! Двадцать пять лет назад я Ее увидел, и теперь Она зовет меня отомстить. Кто знает, удастся ли мне вернуться из Парижа? Тебе известно, я приговорен там к смерти. Поверь, я все сделаю, чтобы вернуться и не огорчить любимую сестру. Но коли Бог решит иначе, я попрошу тебя помочь мне и сполна вернуть мой долг баронессе Корф. Это та великодушная вдова русского офицера, которая восемь лет назад отдала мне все свои деньги и деньги своей матери... Впоследствии потомки с печальной усмешкой вспомнят, что только русская баронесса согласилась предоставить средства шведскому дворянину, чтобы спасти французскую королевскую семью. Но она не только дала деньга, она рисковала жизнью, передав Ей свой паспорт...

Теперь отважная баронесса Корф и ее мать остались совершенно без средств. Все мои просьбы к европейским монархам помочь баронессе вернуть затраченное тщетны. Даже Ее коронованные родственники не услышали моих просьб. Какой печальный урок! И это в наш век, когда так нужно поощрять преданных слуг монархов... Ты знаешь, я разорен. Все мои деньги поглотили безуспешные предприятия, которые так и не сумели помочь Ей.

Перед отъездом я счел долгом навестить в Вене своего друга, русского посла графа Андрея Разумовского, через которого я пытался помочь бедной баронессе. Он – воплощение мужественной красоты и хороших манер. Так забавно думать, что предки этого истинного аристократа всего несколько десятков лет назад пасли коз. Как он сам со смехом рассказывает: когда приехали из Петербурга везти его отца к императорскому двору, тот от страха залез на дерево. Отцу тогда было пятнадцать лет и он был неграмотен, что, однако, не помешало ему уже через несколько лет учиться в прославленном Геттингене и потом возглавлять российскую Академию наук!

Этим чудесным поворотом в своей судьбе его отец был обязан своему старшему брату, которого русская императрица Елизавета случайно увидела поющим в церкви («pevchii» – так называлась в России его профессия, ибо в русских церквах поют). Императрица безумно влюбилась в него с первого взгляда. Фаворит приходил к ней тайно каждую ночь, и двор с насмешливой почтительностью звал его «ночным императором». Влюбленность императрицы была такова, что она тайно обвенчалась с ним и даже понесла от него девочку, которую новая правительница Екатерина заточила в монастырь.

Потом появились самозванки, объявлявшие себя дочерьми императрицы... Как тесен мир! Я рассказал графу Разумовскому, как в первый свой приезд в Париж встретил на балу в Опери (ты знаешь, как мне памятен тот бал) очаровательную сумасбродку, которая утверждала, что она – дочь Елизаветы» Выслушав меня, граф Андрей только усмехнулся и поведал мне печальное окончание истории сумасбродки. Императрица Екатерина, имевшая весьма малые права на русский престол, очень серьезно отнеслась к этим фантазиям. И подослала к бедняжке какого-то красавца, который влюбил ее в себя, заманил на корабль и отвез в Россию, где несчастная зачахла в заточении» Какое счастье, что ужасный век, столь жестокий к любящим сердцам, наконец-то заканчивается, дорогая Софи!

7
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело