Третий Проект. Том I "Погружение" - Калашников Максим - Страница 21

Есть еще один финансовый запас, который еще не востребован. В последние годы стали всплывать весьма серьезные документы о богатствах Компартии СССР за рубежом.

История с «золотом партии» весьма любопытна. После 1992 года у нас на официальном уровне стали считать, что денежки эти пропали безвозвратно, что ушли все они на помощь «братским партиям». Какой вздор! Одному из авторов книги (Калашникову) пришлось иметь дело с бывшим помощником Валентина Фалина, главы международного отдела КПСС. Дело было в 1992 году, и серый чиновничек-перебежчик, тщась выслужиться перед победившими демократами, потрясал бумагами о переводах валюты иностранным коммунистам. Но цифры уже тогда вызывали смех – триста тысяч долларов, полмиллиона, полтора миллиона…

Даже в 1992-м они казались сущими грошами на фоне тогдашних сообщений об угоне за рубеж миллиардов долларов. Уже при «победившей демократии».

– Я своими глазами видел совершенно иные документы, – рассказывает Сергей Кугушев. – И они гласят: миллиарды долларов при Брежневе были положены на счета некоторых из лидеров тогдашних социалистических стран. Деньги доверили тем, кто был наиболее верен нашей Империи. Сколько? Я сам видел бумаги на семь миллиардов долларов, но мои зарубежные собеседники говорят о гораздо больших суммах. Я своими глазами видел именные сертификаты на хранение золота в европейских банках. После смерти наших доверенных лиц эти счета могут быть разблокированы теми, кто владеет тайной кода и соответствующими юридическими документами.

Эти деньги перебрасывали из России на Запад в начале 1980-х годов. Судя по всему, переброска шла в рамках созданных КГБ СССР планов, по которым мы должны были взять под контроль выгодные предприятия и передовые корпорации мировой экономики. Например, одна из подобных операций носила, по некоторым слухам, кодовое название «Невод». Русские планировали начать крупные игры на фондовых биржах планеты и думали внедрить свой капитал на западные рынки. В конце пути виделось подчинение экономики Запада нашему народному хозяйству. Золото, которое вывозилось из СССР, должно было стать основой для получения еще более крупных свободных средств.

Увы, этот план так и не был пущен в ход. Началась элементарная перекачка советских активов за кордон.

Одной из первых в 1990-м возникла SOVLINK-American Corporation, которую учредили в Нью-Йорке знаменитая американская консалтинговая фирма «Саломон Бразерс» плюс советский заграничный «Донау-банк» и «Совфинтрейд». Американцы, правда, вскоре из этой корпорации вышли. Занимался ли SOVLINK-American Corporation скупкой русской задолженности, можно узнать по движению средств на его счету № 0381393602 в «Чейз Манхеттен Бэнк». Здесь аккумулировались комиссионные за валютные кредиты, которые выдавались российским предприятиям через «Токобанк». По сведениям наших источников, бизнес делали так: якобы иностранная структура выдает российским предприятиям кредиты под высокий процент. «Навар» же уходит на покупку российских ценных бумаг.

Для этого SOVLINК создал «First NIS Regional Fund» – фонд, который и скупал российские долговые бумаги. Формально – на иностранные, а на деле – за деньги российского происхождения. Поэтому реальными владельцами ценных бумаг РФ становились зачастую не иностранцы, а наши граждане.

Кто и сколько – нам, увы, неизвестно.

Но буквально в последние годы весьма солидные западные структуры выходят на предпринимателей из России – с мыслью о том, что Россия Путина может истребовать эти финансы. Эти предложения, кстати, изначально идут от европейских спецслужб. И есть якобы люди, которые способны разблокировать счета покойных вождей…

Напоследок изучим-ка один интересный вопрос. А будет ли Китеж-экономика многоукладной? И будет ли она похожа на сегодняшнюю секторную модель (хутор, народный оффшор и пригосударственная экономика)?

Экономика перехода к Нейромиру будет стоять на трех укладах. Итак, есть три основных фактора в каждой экономике: технологии, ресурсы и организация. Отсюда вырисовываются и три сектора экономики перехода.

Первый – рыночный. Тут главное – ресурсы и их эквивалент, деньги. В рыночном секторе все соперничают за ресурсы, все их стараются использовать с наибольшей отдачей. Но в масштабе всего общества конкуренция превращается во зло, потому что ведет к расточительству ресурсов, к постоянному неравновесию между спросом и предложением, между капитальным и потребительским секторами. Рынок с его конкуренцией периодически впадает в тяжелые кризисы. Поэтому рынку надо оставить то, для чего он приспособлен: производство товаров народного потребления, услуги, традиционную индустрию, строительство, сельское хозяйство и т. п.

Но есть и второй сектор-мир экономики перехода – обитель планово-согласительной экономики. Здесь главенствует организация, сознательное регулирование, установление наилучших пропорций. Здесь ресурсы распределяются, а риски сводятся к минимуму. В этом царстве живут стратегические программы и проекты. А сознательное регулирование происходит здесь в самых разных формах. От жесткого централизованного планирования времен позднего СССР – до сложной системы согласований между корпорациями и государством, как в современных посткапиталистических странах. В этом секторе сосредоточится производство товаров-программ и капиталоемкая промышленность. То есть, машиностроение со сложными сетями кооперации, энергетика, оборонка и т. п.

Наконец, будет третий сектор – мир технологий, снимающих ограничения в виде нехватки ресурсов. В этом секторе экономики нет понятия «нехватка чего-то» – потому что таковы необычные технологии. В этом мире, можно сказать, экономика отходит на второй план, а организация становится видом технологии. Это очень текучий и изменчивый сектор экономики, сектор быстрых перемен. Строго говоря, третий (технологический) мир есть не что иное, как победивший коммунизм – в том смысле, что от каждого тут берут по способности, давая каждому по потребностям. Именно здесь – сердцевина Русского чуда, источник «пост-хайтека», «хай эка» и «хай хьюма».

Вот и получается, что в одной стране смогут жить три мира сразу: капитализма, корпоративизма и коммунизма. И в этом нет ничего фантастического. Они, взаимодействуя и переплетаясь, и составят экономику Нейромира. Нейрономику…

Но создавать ее нужно еще до Нейромира, строить буквально с завтрашнего дня. Самым большим заблуждением была бы идея уложить все три мира-экономики в одно и то же прокрустово ложе одинаковых законов. Поскольку система Нейромира сложна, и, как всякая сложная система, включает в себя воздействие одной своей части на другие. Три столь разных и сложных мира-экономики невозможно втиснуть в рамки унифицированных законов.

Мы знаем, как глупо заставлять сложную экономику жить по единому стандарту. Перед нашими глазами маячат два печальных примера: СССР и России после 1991 года. Например, Советский Союз, приняв законы мобилизационной экономики, добился фантастических, эпохальных успехов в космонавтике, атомной индустрии, в военно-промышленном комплексе и энергетике, в образовании и социальной сфере. Но, принудив жить по тем же мобилизационным законам рыночные по природе своей торговлю, промышленность потребительских товаров и сферу услуг, он получил позорище, в немалой степени загубившее страну. Однако в Росфедерации после 1991 года кинулись в другую крайность и заставили все уклады экономики жить по законам рынка. Итог: гибель самых сложных, самых «интеллектоемких» и высокотехнологичных отраслей при внешнем расцвете торговли, услуг и простой индустрии. А фактически – невиданная варваризация и деградация некогда могучей страны.

В нейрономике у каждого уклада будут свои законы. Государству предстоит решить нелегкая задачу: создать своды нормативных актов для каждого из хозяйственных миров. Один свод – для рыночного мира, второй – для организационно-согласительного сектора, третий – для технологического уклада. Руководитель частной фирмы или ресторана будет отвечать по одному праву, а директор государственной корпорации – по другому, и никогда «Газпром» не будет так же волен в своих действиях, как частный колбасный завод! И будет в нейрономике России Третьего проекта свое метаправо. Оно свяжет эти разные системы законов между собой. Появятся специальные хозяйственно-правовые интерфейсы. Они обеспечат дружное развитие разных миров-укладов, их плодотворное взаимодействие.