Странник во времени [СИ] - Садов Сергей Александрович - Страница 4

Наташа об этом не знала, но предложение поступить в училище ей сделали. Экзамен, на удивление всем, она сдала с блеском и, таким образом, стала первой девочкой поступившей в училище. Скидок ей не делали, скорее наоборот, нагружали специально, в надежде, что она не выдержит и уйдет. Она выдержала и стала лучшим курсантом училища. Чего ей это стоило, вспоминать не хотелось. Были и слезы под подушкой и часы отчаяния, когда казалось, что у нее уже не хватает ни на что сил. Постепенно отношение к ней менялось, всем стало ясно, что учеба в кадетском училище не прихоть, а самая настоящая страсть к морю, хотя своей она так и не стала.

Наташа тряхнула головой.

– Хватит! – вспоминать о тяжелом не хотелось.

В числе лучших курсантов она была выдвинута кандидатом в экипаж «Дианы». Это был ее звездный час.

Тогда, в декабре, на следующий день после объявления, Наташу вызвал к себе начальник училища Ложинов. Она вошла в кабинет, отдала честь и встала по стойке смирно.

– Вызывали, Борис Петрович?

– Вызывал Свиридова, вызывал. Да расслабься ты. Слышала вчерашнее объявление?

– Да.

– Что ты об этом думаешь?

Отчаянная надежда затопила ее сознание, но внешне она оставалась спокойна.

– Очень хорошая новость, – осторожно сказала Наташа.

– Очень хорошая новость? И это все, что ты можешь сказать? Я ждал от тебя большей радости, – Ложинов, казалось, удивился. – Ладно, Свиридова, не буду тебя дальше мучить. Я решил выдвинуть одним из кандидатов от нашего училища в экипаж тебя. Дальше все зависит от тебя. Согласна?

Ее еще спрашивают!

– Согласна, товарищ начальник кадетского училища!

В кабинете ей удалось сдержать эмоции и ответить спокойно. Зато в коридоре она дала волю чувствам. Одногруппники, наблюдая за ее акробатическими упражнениями, сделали однозначный вывод:

– Свиридова совсем с катушек съехала…

Потом начались месяцы усиленной подготовки. Тогда же Наташа для себя решила: или она попадет в экипаж, или уйдет из училища.

Третьего мая начала работать отборочная комиссия.

На первом этапе были теоретические вопросы: навигация, алгебра, теория управления парусами, геометрия, иностранный язык, литература, устройство различных классов кораблей и другие.

На втором – спорт: фехтование, самбо, рукопашный бой, гимнастика, танцы, плаванье.

Заключительный этап провели в Финском заливе, и он состоял из групповой гребли, одиночной, хождения под парусами.

Кто-то из курсантов отсеялся еще на теории, кто-то на спорте. Те же, кто выдержал все этапы отбора, ожидали решения квалификационной комиссии, прогуливаясь по скверу. Среди курсантов различных училищ, собравшихся в этот день здесь, можно было безошибочно выделить, по чрезмерной суетливости тех, кто прошел все этапы отбора и ждал решения.

Наташа с интересом рассматривала толпу. Сама она не волновалась и верила в себя, в свои силы. Пять трудных и напряженных лет учебы – буквально на износ, ради достижения мечты, не могли пропасть даром. И если есть на свете справедливость она победит. В справедливость Наташа верила, верила после того давнего случая…

Она, тогда десятилетняя девчонка, впервые отправилась в увольнительную в город одна, в новенькой, с иголочки форме. С какой гордостью она посматривала на изумленных прохожих. Гордость продолжалась до тех пор, пока трое мальчишек, примерно на год старше ее, не посчитали кадетскую форму на девчонке издевательством. Прижав ее в какой-то подворотне, они изрезали всю форму. Вся в слезах Наташа вернулась в училище. Ее не ругали, но насмешки одногруппников были во много раз хуже любой ругани. Тогда она сделала то, что у нее получалось лучше всего, стиснула зубы и продолжила учебу ни на что, не обращая внимания…. Через три года она случайно встретила тех троих и узнала сразу, они ее тоже и попытались проделать с ней прежний номер. Вроде тогда обошлось без серьезных телесных повреждений. Хотя нет, одному она руку сломала точно, тому, который резал ей форму. Куски их одежды до сих пор хранились у нее, Наташа была не лишена некоторой мстительности. А убегали они тогда быстро – даже тот, со сломанной рукой.

Вспомнив этот случай, Наташа улыбнулась и, в задумчивости, налетела на другого курсанта. Тот стоял посреди дороги и кого-то высматривал.

– Встал тут посреди дороги, столб фонарный, обходи его, – пробурчала Наташа.

– Извини, – вежливо ответил мальчишка. И тут его глаза удивленно распахнулись – он разглядел с кем разговаривает, осмотрел форму.

– Вот это да! Ты кто? – скорее от удивления, а не от желания задеть несколько грубовато спросил он.

К подобной реакции Наташа уже привыкла. Несмотря на тяжелые физические упражнения на занятиях она не огрубела, скорее наоборот. Поэтому даже в форме ее трудно было принять за мальчишку, а чуть более длинные волосы, чем у ребят (одно из немногих послаблений) делало это практически невозможным. Да она и не стремилась походить на мальчишек, везде, где было можно подчеркивая, что она девочка и курсант кадетского училища. Вот и сейчас Наташа прекрасно поняла чувства невольного собеседника и в свою очередь рассматривала его. Мальчишка был ее ровесником, почти одного с ней роста, черные, слегка вьющиеся волосы, несколько нескладная фигура без выпирающих мышц, как у некоторых идиотов занимающихся бодибилдингом, на что сейчас пошла повальная мода. Но он ей все равно не понравился. «Доходяга», – решила она. – «И как таких на флот берут?»

– Дед Пихто. Отвали в сторону, фарватер загораживаешь, – Наташа сделала попытку обойти его, но мальчишка схватил ее за руку. Наташа попыталась вырваться и удивленно ойкнула – хватка у «доходяги» оказалась железной. Тот, сообразив что причинил боль, отпустил ее.

– Извини, пожалуйста. Подожди.

Извинения прозвучали искренне, поэтому Наташа остановилась.

– Чего тебе?

Тот, кажется, смутился.

– Ну нельзя же так расставаться – нагрубили друг другу и разошлись. – Тебя как звать?

Наташа несколько удивленно посмотрела на него, но представилась:

– Наташа Свиридова, – и протянула руку.

– Михаил Касатонов, – он осторожно пожал протянутую руку.

Наташа усмехнулась и с силой сжала его ладонь. Теперь уже ойкнул Миша и Наташа сочла себя отомщенной.

– Ты кого искал, – решив, что если они познакомились, то имеет право спросить. Миша, похоже, думал так же, потому что сразу ответил:

– Я? Деда. Он знакомого встретил, отошел поговорить и куда-то пропал.

– А – а ясно. А ты тоже кандидат в экипаж «Дианы»?

– Тоже… Подожди, что значит тоже? Ты хочешь сказать, что?..

– Ну да, – Наташа наслаждалась потрясением Миши.

– Вот это да!

– У тебя что, «вот это да» любимое выражение?

– Почему? – удивился Миша.

– Ты его уже второй раз говоришь.

Миша рассмеялся.

– Удивительно, что только второй.

Неожиданно кто-то подошел сзади к Мише и сильно хлопнул его по плечу.

– Привет, Касатка. Ты куда пропал?

Миша поморщился. Прозвище, которым его наградил Витька, ему не понравилось.

– Сам ты касатка, Марчувырло.

– А я что, я ничего, – отступил Витька и только сейчас внимательней посмотрел на Наташу. – А это что за недоразумение в форме?

Наташа очень вежливо переспросила:

– Недоразумение в форме?

Любой, кто достаточно хорошо ее знал, по излишне вежливому тону понял бы, что пора немедленно извиниться и бежать подальше от беды. К несчастью для Марычева, никого, кто мог бы его предупредить, рядом не было.

– Ну да. Смотрю, вроде кадет стоит, присмотрелся – сплошное недоразумение, – продолжал куражиться Витька.

Наташа шагнула к нему, слегка толкнула в плечо, сделала захват и молниеносно провела бросок. Витька дернулся, пытаясь освободиться, но его рука оказалась в крепком болевом захвате, и он только поморщился от боли. Наташа проделала все настолько быстро, что Миша успел только моргнуть.

– Вот это да, – снова повторил он.