Преимущество широты - Биленкин Дмитрий Александрович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/3

— Нет, конечно! Зажигая спичку, вы же не думаете о самочувствии соседа по квартире! Мезоны быстро поглощаются веществом и…

— Не те масштабы. Даже космические мезоны регистрируются на километровой глубине. А у вас…

— Так, так, подождите…

Все замолчали. По следу, который медленно и неуверенно прокладывал Сегдин, теперь мчалась мощная мысль учёных. Сегдину оставалось смиренно посторониться и ждать. Или ему пожмут с благодарностью руку, или он услышит уничтожающий смех.

Прошло несколько минут. Затем Пастухов повернулся к Сегдину и посмотрел на него с уважением.

— Бросьте прикидываться простачком. Кто вы?

— Когда-то я был исследователем в вашем смысле этого слова. Просто я сменил поле деятельности. Пастухов удовлетворённо кивнул.

— Так я и думал. Что ж, ваша гипотеза правдоподобна. Мезонный луч может пройти сквозь земную кору. Он может вступить во взаимодействие с электронными оболочками атомов, взаимодействие, которым мы пренебрегаем в расчётах, ибо не оно нас интересует. А поскольку электронные оболочки атомов в глубинах Земли деформированы, то… Нет, это крайне любопытно! Какие перспективы для укрощения землетрясений! Мезонным пучком мы потихоньку дробим копящуюся энергию и… Надо немедленно проверить вашу гипотезу!

“Об укрощении землетрясений я не подумал, — сознался в душе Сегдин. — Ладно, каждому своё”. Вслух он сказал:

— Разумеется, надо проверить.

Они сели за расчёты. Физики посторонились за столом, чтобы дать место Сегдину. Самый щеголеватый из них — тот, кто пару минут назад засучивал рукава халата, готовясь на всякий случай к принятию решительных мер, — предупредительно смахнул ворох перфолент. Все они деликатно делали вид, что не замечают беспомощности, с которой тот листал страницы справочника, нафаршированные премудростями математики. Сегдин был благодарен им за это больше, чем если бы они наговорили ему кучу похвал.,

— Что ж, — задумчиво сказал Пастухов, машинально глядя на часы, — теперь поставим решающий опыт. Выбрали подходящую пустыню, под которой луч пересечёт слой мантии Д?

— Готово.

— Включайте.

И Сегдин увидел на экране, как “клюв” описал вокруг шара полудугу, как в шаре брызнула бледно-сиреневая молния. Не было ни треска, ни грохота; если они и были в камере, то бетон заглушил все. Сегдин понял, что ещё обманывало физиков. Тишина. Когда стоит тишина, в которой слышно дыхание, психологически трудно представить, что где-то в сотнях километров отсюда тишина оборачивается ударом подземной бури.

— Ну… — только и сказал Пастухов. Он снял телефонную трубку. От волнения у него даже выступили капли пота на переносице.

— Сейсмостанция? Все спокойно? Что, новое землетрясение? Где? Когда? Так это же великолепно! Нет, нет, я ещё не сошёл с ума!

Он бросил трубку.

— Поздравляю. Но мне вот что непонятно, дорогой…

Пастухов смутился, ибо не мог припомнить ни фамилии, ни имени человека, к которому обращался.

— Сегдин. Андрей Ефимович Сегдин.

— Так вот, дорогой Андрей Ефимович. Может быть, вы объясните мне одну вещь. Все, что знали вы о землетрясениях, знал и я. Но в ядерной физике вы мальчишка! Как же получилось, что вы, а не я…

— Потому что для вас жизнь в том, что вы делаете. Как и для меня. Но есть и разница. Для вас в науке ярче всего горит ваша лампа. Для меня все лампы горят одинаково. В этом есть свои минусы, но и свои плюсы. И я выиграл сегодняшнюю партию.

— Какую партию? Впрочем, неважно. Ещё один вопрос. Я все же не могу представить, как вам удалось связать одно с другим.

— О, не приписывайте мне гениальной прозорливости. Там, на совещании, я всего лишь подумал: почему землетрясения ни разу не случались в воскресенье?

• Предыдущая
• 3/3