Лестница в Эдем - Емец Дмитрий Александрович - Страница 43
- Предыдущая
- 43/63
- Следующая
– Ну как дела? – спросила Таамаг.
– Чудесно, – отрешенным эхом откликнулась Ламина.
В ее взгляде сквозила лунная пустота.
– Новых атак не было?
– Нет, – ответила Хола. – Комиссионеры – те шныряли, но близко не совались. Хотела я одного копьем подшибить, но смазала.
– Злиться надо меньше. Кипят только чайники, – сказала Ламина.
Не принимая участия в разговоре, Ирка отошла и остановилась, глядя на дремлющую в ночи бензоколонку. Память укусила ее беспокоящим воспоминанием. Она готова была поклясться, что в микроавтобусе с разбитым стеклом, кроме лица Арея, она видела мелькнувшее лицо Мефа. Но почему он там? Зачем? Как он мог смотреть и не вмешаться, не помочь?
Таамаг она ничего не говорила и говорить не собиралась, но на душе у нее стало неприятно. Нет, не обиду она испытывала, а недоумение, какое бывает, когда человек, которому ты доверяешь, вдруг совершает непонятный, скользкий и необъяснимый поступок. Необъяснимый потому, что объяснение, если его давать, станет приговором.
«Я должна увидеть Матвея! Немедленно, прямо сейчас! Мне необходимо его увидеть!» – почувствовала Ирка.
Когда одна чаша весов перевешивает тоской и недоумением, на другую, чтобы не нырнуть в уныние, непременно надо положить что-то утверждающее и обнадеживающее.
Попросив разрешение у Таамаг отлучиться и услышав в ответ великодушное: «Ну топай!» – Ирка сосредоточилась и мысленно позвала Корнелия. Непутевый связной света появился минут через пять. Вид у него был заспанный, хотя он и уверял всегда, что раньше шести не ложится и вообще спит не больше двух часов.
– Ну чего тебе? – спросил он, зевая.
– Где Багров? В Эдеме? – задала вопрос Ирка.
– Так его и взяли в Эдем! Догнали и еще раз взяли! Эдем заслужить надо. Если меня оттуда вот-вот выпрут – чего тут о Багрове говорить! – заявил Корнелий.
– Но хоть подлатали? – забеспокоилась Ирка.
– Подлатали.
– А где он сейчас?
– У Эссиорха в Москве отлеживается. Вчера с утра жар был – ртуть чуть из градусника в космос не улетела, а сейчас уже ничего. Загромождает мой диван и грустит.
– А увидеть его можно? – спросила Ирка.
– Да запросто! Можешь даже с собой забрать. А то мне надоело на полу спать. Эссиорх на меня вечно свой мольберт роняет, когда ночью на него муза наступит. Лежишь себе, ворочаешься, и тут – хлоп! – на тебя сваливается бездарное полотно с непросохшим маслом! Не хило, да?
Перед тем как отправиться к Багрову, Ирка ненадолго поднялась в квартиру, чтобы захватить с собой ноутбук. Ей не хотелось, чтобы оруженосцы-всезнайки попытались туда залезть.
Корнелий с ней не пошел. Он уже достаточно проснулся для того, чтобы потрепаться с Холой и Ламиной, и направился к ним, выпячивая грудь, как молодой петушок. За те полторы минуты, что Ирка поднималась по ступенькам, он ухитрился выяснить, что Хола делает вечером, сказать Ламине, что у нее печальные глаза, попросить у Таамаг разрешения потрогать ее бицепс и вызвать на дуэль всех трех оруженосцев.
В темном коридоре Ирке попалась Инга Михайловна, бредущая на кухню. Одетая в белую ночную рубашку, она походила на шаткое привидение. В руках она держала кашляющую тревожным ночным лаем собачку.
– Кто там? – испуганно спросила Инга Михайловна.
– Я, Ира. А почему свет не горит?
– Лампочка перегорела. Но ты не волнуйся, я уже просунула под дверь серфингисту письмо с требованием принять меры. В прошлый раз меняла я и не хочу терпеть экономического ущерба.
– А, ну да… – сказала Ирка рассеянно. – А так сказать нельзя? Словами?
– Разговаривать с ним бесполезно. Я с этим субъектом не вступаю в контакт после того, как одна из его досок едва не убила Мими. И вообще, дорогая моя!.. Питер не тот город, в котором беззащитной молодой девушке следует гулять ночью! Советую принять это к сведению и впредь использовать как жизненное правило!
Захватив ноутбук, Ирка вышла. Лестничный пролет встретил ее такой же темнотой, как и квартира. Ступеньки слабо серели. Над ними нависла густая сосущая тьма, разбавляемая брызгами луны, когда поворот лестницы проходил мимо окна.
Вначале Ирка несла ноут перед грудью, но, опасаясь разбить, застегнула сумку и перебросила через плечо. Держась рукой за перила, она ногами осторожно нащупывала выщербленные ступеньки. Казалось бы, излишняя предосторожность, но ступеньки были разной величины, и Ирка даже при дневном свете ухитрилась пару раз с непривычки сверзиться.
Одиночка спустилась уже на два пролета и приближалась к третьему, когда что-то заставило ее остановиться. Позднее она приписала все интуиции, хотя на деле причина была более прозаичной. Ремень сумки ноутбука был слишком длинным, и сумка, раскачиваясь, при каждом шаге стукалась о бедро.
Ирка поправляла сумку, когда ей почудился неясный, смазанный звук, донесшийся оттуда, где чуть более светлая полоска перил прочерчивала темноту.
– Ау! – негромко окликнула Ирка.
Никто не отозвался.
– Кто там? Есть кто? – снова крикнула Ирка.
Пытаясь заглянуть через перила, она неосторожно поймала ногой выбоину (слава старым доходным домам!) и шесть ступенек до площадки прокатилась на боку, больше беспокоясь о ноутбуке, чем о своих костях.
Ощутив под ногами опору, Ирка сразу вскочила на ноги, вызывая копье. Шагах в пяти слабый лунный свет очерчивал неподвижную мужскую фигуру. Белым пятном расплывалось во мраке лицо.
– Эй! – опять крикнула Ирка.
Тень, не отвечая, взмахнула рукой. Ирка, не задумываясь, отпрянула вправо, ощутив холодное дуновение у щеки, после чего метнула копье. Фигура легко уклонилась и чем-то ударила по не успевшему разогнаться копью.
Полыхнула яркая голубоватая вспышка, ослепившая Ирку. Сухой удар грома раскатился по лестнице. Задрожали двери. Где-то открылась, захлопнулась и зазвенела форточка. Вновь призвав копье, одиночка приготовилась к новому броску, однако тень уже исчезла.
Сбежав по лестнице, оглушенная Ирка выскочила на улицу и налетела на Таамаг, мчавшуюся ей навстречу вместе с оруженосцем.
– Что такое? – крикнула та и, не дожидаясь ответа, метнулась в подъезд.
Провод оказался перерезанным у самого выключателя, однако оруженосца это не остановило. Он оплавил оплетку зажигалкой, вытянул, скрутил, и через минуту свет вновь горел.
Между вторым и третьим этажами Таамаг легко отыскала метательный нож, торчавший в перекладине рамы. Трогать его она не стала, а лишь задумчиво качнула пальцем и хмыкнула.
– Похож на нож Багрова! – удивленно сказала Ирка.
Таамаг это не удивило.
– Думаю, это он и есть. Если это тот нож, которым Матвей кого-то подранил, то тебе его вернули. Умница, что уклонилась. Поверь тете, ничто так не портит зрение, как нож, вошедший в глазницу и торчащий из затылка… Ты сама-то хоть попала?
– Нет. Он тоже увернулся, а потом была вспышка, – сказала Ирка.
Таамаг известие о вспышке не понравилось.
– Ну-ка, покажи свое копье! – велела она.
Ирка призвала копье, радуясь, что оно опять повинуется. В том месте, где наконечник ободом опоясывал древко, она увидела глубокую царапину.
– Сообразила теперь? – спросила Таамаг.
– Вспышка от столкновения двух артефактов: темного и светлого? – попыталась предположить Ирка.
Таамаг кивнула.
– Похоже, он был не прочь перерубить у копья наконечник, чтобы забрать с собой.
Ирка уставилась на Таамаг с недоверием.
– Ты серьезно? Зачем?
– А почему нет? Копье одиночки – недурной трофей. Попытался перерубить, но немного промахнулся и вынужден был телепортировать, пока копье не полетело в него во второй раз. Кинься он на тебя с мечом, пытаясь сыграть на опережение, копье поразило бы его в спину. Он и это просчитал.
Ирка смотрела в серые испытующие глаза валькирии каменного копья, а память ее медленно пролистывала все, что случилось на лестнице.
– Согласись, что, когда пытаешься на лету перерубить наконечник, промах в два сантиметра в темноте не очень значительный, а? – добавила Таамаг.
- Предыдущая
- 43/63
- Следующая