Пастыри. Последнее желание - Волков Сергей Юрьевич - Страница 13

– Точно! Точно – Иркутск!! – вдруг заорал Илья, вскакивая, – а лагерь назывался «Юный геолог», так?!

У Громыко вытянулось лицо:

– Ну, так... А ты-то отку...

– Я вспомнил! Вспомнил! – снова перебил его Илья. – Зава, ну, то есть Вадим Завадский, мне рассказывал перед отъездом в Лондон. Мы с ним тогда еще поссорились... Короче, Пастыри эксперимент проводили. Там, в Сибири, прорыв Хтоноса случился, так они несколько высших марвелов использовали, чтобы какой-то темпоральный перенос осуществить. Но чего-то там не сложилось или наложилось одно на другое... В общем, дети пропали бесследно.

– Мать-твою-в-три-бога-душу! – грохнул Громыко кулаком по столу. – Пастыри! Я так и знал, в-рот-пароход...

– Нет, ну не Пастырские это методы! – кипятился Илья, стуча кулаком по столу. – Они бы памяти лишили, в дурку определили или еще какую пакость сделали. А резать, измываться – тут Хтоносом попахивает. Гадом буду – кубло там, поблизости. Вот на что хотите поспорю...

Давно остыл самовар и опустела бутылка «Реми Мартин». В гостиной графа Торлецкого бушевали страсти.

– Мозги скрипят – аж слышно! – откомментировал происходящее Громыко.

– Только толку нету, – мрачно поддакнул Митя и тут же процитировал: – «Благородный муж собьет масло даже из воды».

Версий и гипотез за час напридумывали кучу, но все они не выдерживали критики. Самый простой и верный путь, позволяющий найти хоть какую-то зацепку в этом запутанном деле, предложил сам Громыко:

– В лагере том пионерском, ети его в душу, персонала было пятнадцать человек. Где девять – мы все в курсе. Из шести оставшихся четверо умерли своей смертью в разные годы, от старости, от болезней – проверено. Один утонул, давно, в девяносто первом. Там тоже все чисто.

– Получается – остается один-единственный, как у вас выражаются, фигурант? – спросил Илья.

– Угу, – кивнул Громыко. – Его пробивали уже. Это некто Бутырин Василий Иосифович, 1965 года рождения, русский, несудимый, в прошлом школьный учитель, географ. В начале девяностых отложил он указку и тряпку, сморкнулся и двинул в бизнес. Успешно двинул, аж завидки берут. Создал фармацевтическую фирму, вышел на западных производителей, заключил дилерские контракты и развернулся по полной программе.

– П-асут-его? – поинтересовалась Яна.

– Нет, – угрюмо ответил начальник «Светлояра» и пояснил: – Летом прошлого года весь такой стабильный и отлаженный бизнес Бутырина вдруг пошел вразнос. Прокол за проколом, обвал за обвалом. В итоге обнищал наш Василий Иосифович, причем стремительно, в одночасье. Ну, а дальше по известной схеме...

– Я так думаю, – проскрежетал граф Торлецкий, – что этот господин – претендент на то, чтобы его хладное чело украсилось древнеславянской цифирью.

– Так все думают, – Громыко вздохнул, – вот только найти Бутырина ни муровцы, ни мы пока не можем. Квартира на жену записана. Причем она его выгнала, застав с блядежкой какой-то. Ну, Василий наш чемоданчик собрал, дверью хлопнул и отчалил в неизвестном направлении. Путешественник, япона-мама...

– С-ж-ной р-згов-ривали? – Яна покрутила пальцами в воздухе. – К-онт-кты-п-тались н-йти?

– Януля, ну за кого ты меня держишь? – Громыко печально усмехнулся: – И жену, и друзей, и родню, и приятелей, и партнеров по бизнесу опросили – нулево! Видать, крепко припечатало мужика – залег на дно и бухает небось с горя. Жена уж и сама не рада, ревет в три ручья. Короче, сильно подозреваю, что всплывет Василий Иосифович Бутырин только в виде трупака. И тоже где-нибудь в окрестностях станции Бобылино...

– Ну так что, господа сыщики, – подытожил граф, вставая, – рабочая версия у нас одна: по какой-то непонятной причине порождения Хтоноса уничтожают, причем очень жестоко, сотрудников скаутского, точнее, пардон ...э-э-э, пионерского лагеря, видимо, считая их виновными в том, что произошло почти двадцать лет назад в сибирской тайге. Думаю, нужно совершить вояж к местам убийств. Не могу гарантировать, но, возможно, мне удастся обнаружить какие-нибудь следы проявления хтонических энергий...

– Вот это верно! – закивал Громыко, – давай, Анатольич, завтра и поедем. Ну, а мои ребята Бутырина продолжат искать, в параллель с ментами и фээсбэшниками. Авось кому-то и повезет...

– Ник-Кузич! – вдруг торопливее обычного прострекотала Яна, вертя в руках карту с пометками, – а-с-пис-ок ж-ртв-с-д-атами-у-б-йств-есть?

– Само собой. Только зачем тебе? – Громыко порылся в папке, вытащил несколько листочков, скрепленных степлером: – На вот. Но имей в виду – над ним такие зубры колдовали, такие спецы...

– Да-л-дно... – процедила сквозь зубы девушка, впиваясь глазами в список.

– Ну, чего ты там увидела? – Илья бесцеремонно заглянул через плечо Яны, и тут же получил ладошкой по лбу:

– Пр-валов, не-м-шай!

Внимательно изучив список, Яна подошла к компьютеру, за которым уже минут двадцать сидел заскучавший Митя.

– М-тяй, др-жочек, а-пр-бей-ка-мне-в-от-э-ти-д-аты! Ну-ч-то-в-э-ти-дни-б-ло, ч-го-не-б-ыло...

– Ага, – Митя шмыгнул носом и заклацал клавиатурой, изредка сверяясь со списком.

– Зря ты, Янка. Только время тратим впустую, – пожал плечами Громыко. Похмелье, побежденное на время коньяком, потихонечку возвращалось к майору, и он на глазах сдувался, как прохудившийся мячик.

– Попытка – не пытка, – вступился за свою пассию Илья, – делать-то все одно нечего. Федор Анатольевич, а самоварчик можно раскочегарить?

– Как выражается нынешнее поколение – легко! – улыбнулся граф, сверкнув изумрудными глазами, отсоединил от самовара трубу и снял крышку.

Минут пятнадцать прошло в ожидании. Громыко, страдальчески морщась, перебрался на диван, укрылся пледом и вскоре захрапел. Илья и Яна нетерпеливо приплясывали за спиной у Мити, а тот все вбивал и вбивал даты в поисковые и новостные сайты, изредка сохраняя данные в отдельном файле.

– Прошу! – Торлецкий широким жестом пригласил к столу, разливая чай.

– Митяй, ну как, есть чего? – не выдержал Илья, садясь на свое место.

– Сейчас-сейчас... Еще минуточку... – пробормотал тот в ответ и с удвоенной скоростью забарабанил по клавиатуре.

Минуточка растянулась в десять. Наконец Митя откинулся на стуле и выдохнул:

– Фу-у... Все!

Лазерный принтер по-воробьиному зачирикал, пожирая бумагу. Ловко выхватив из приемного стопку отпечатанных листков, Митя гордо шлепнул их на стол.

– Держите. Тут все – события, происшествия, народный календарь, погода, исторические даты, курсы валют и цены на нефть. Все, что нашел.

Илья и граф одновременно протянули руки к распечатке, но всех опередила Яна. Едва не опрокинув стакан с чаем, она подхватила результаты Митиных трудов и впилась в них взглядом, быстро пробегая глазами по строчкам.

– Ну?! – Илья опять заглянул через плечо подруги, – есть чего?

– Есть! – торжествующе выкрикнула Яна и чиркнула ногтем по бумаге. – Точно – есть! Новолуния!

От волнения девушка перестала тараторить, и заговорила медленно:

– Вот смотрите: убийство Кузнецовой Раисы Павловны, бывшей вожатой первого отряда, произошло 8 апреля, в новолуние. Убийство Шитикова Петра Ивановича, физрука, – 6 июня, тоже в новолуние. И Горошко Алла Эдуардовна, старший методист, была убита в новолуние, 5 августа! Митя! Быстренько давай фазы луны за два последних года!

– Ща я, ща! – азартно прошипел юный адепт боевых искусств и бросился к компьютеру. Спустя несколько минут принтер вновь заскворчал, выдавая нужные Яне данные.

– Ну-ка, ну-ка... – пробормотала Коваленкова, сличая даты. – Точно! Все сходится. Все убийства совершались в новолуния! Ритуал! Явно – ритуал!

– Снимаю шляпу перед вашей догадливостью, мадемуазель! – граф Торлецкий встал и щелкнул каблуками. – Вот и не верь после этого в женскую интуицию...

– Когда ближайшее новолуние-то у нас? – вдруг поинтересовался с дивана «спящий» Громыко.

– Двадцатого февраля, Ник-Кузич! – откликнулась Яна, сверившись с распечаткой.