Командор - Волков Алексей Алексеевич - Страница 38

Ветерок дул мне в лицо, до козла – точнее, как я теперь заметил, до козы – было от силы метров пятнадцать и упустить такой случай было грешно.

Я тщательно прицелился в рогатую голову. Буквально в последний момент коза что-то почувствовала, повернула морду ко мне, и я аккуратно всадил ей пулю прямо в глаз.

Животное повалилось на траву, дернулось пару раз и затихло.

Я вогнал новый патрон на место использованного. Выстрел мог привлечь внимание, но как я ни вслушивался, ничего подозрительного не услышал. Я выждал еще немного и бросился к добыче.

Коза оказалась неожиданно тяжелой, но мне совсем не хотелось разделывать ее на месте. После подобной процедуры неизбежно останутся следы, да и задержка мне ни к чему. Поэтому я просто взвалил тушу на плечи и пустился в обратный путь.

Не знаю, как скоро я донес бы свою добычу. К счастью, меня заметили и встретили на полпути, и я передал козу Николаю и двум подошедшим с ним мужчинам. Потом махнул им на прощание и отправился по своим следам. Судьба помогла мне отчасти решить продовольственную проблему, но другие-то были не решены…

На этот раз я шел очень долго. Лес точно вымер. Следы людей мне попались лишь дважды. В первый раз я заметил втоптанный в землю окурок, оставленный кем-то из беглецов, а во второй – лоскуток грубой некрашеной ткани, вырванный на память кустарником из чьей-то одежды. Окурок – он и есть окурок, а вот лоскуток заинтересовал меня намного больше. Очень уж домотканым он выглядел. Похоже, именно из ткани такого качества сшита одежда нападавших.

Я повертел лоскуток, сунул его в карман и пошел дальше.

Минут через десять я услышал в отдалении чьи-то голоса и повернул в ту сторону.

Я подкрадывался к неизвестным, как к опасной дичи, но, расслышав русское слово, облегченно выдохнул.

Их оказалось пятеро – довольно пожилой мужчина, двое парней – один долговязый, второй прыщавый, – женщина средних лет и подросток лет шестнадцати. Мое неожиданное появление заставило всех вздрогнуть. Еще мгновение – и они бросились бы прочь.

– Тихо, свои! – предостерег я их, пряча револьвер.

Испуг немедленно перешел в радость, словно наша встреча избавляла беглецов от всех напастей. Но у меня не было времени возиться со спасенными. Я объяснил им дорогу до горы, предупредил об осторожности и уже хотел попрощаться, как долговязый предложил:

– Слышь, чувак? Может, сам нас проводишь? А уж мы в долгу не останемся, – и он дотронулся до массивной золотой цепи на шее.

– Не могу, чувак, – в тон ему ответил я, ощущая, как во мне нарастает раздражение. – У меня других дел по горло.

Долговязый открыл было рот, но где-то вдали хлопнул выстрел, и все пятеро испуганно завертели головами.

– Идите скорее, а я погляжу, кто там с ружьишком балуется, – сказал я.

Выстрел подействовал на беглецов сильнее любого аргумента, и они торопливо направились в сторону вершины.

Я продолжил путь. Новых выстрелов не услышал, зато сбился с выбранного направления.

Потом мне повезло. Я услышал чьи-то шаги и юркнул в ближайший кустарник. Вскоре в просветы между ветками и листвой я увидел четырех пиратов. Одеты они были так же, как и остальные. Один из них прижимал к груди явно сломанную руку, но у другого я заметил современный охотничий карабин. Вид оружия вынудил меня действовать.

Отправляясь на разведку, я совсем не собирался вступать с кем-либо в бой. Захватить одинокого языка – дело другое, но оружие влекло меня, как колодец – умирающего от жажды. Я слишком хорошо помнил, что на тридцать человек у нас всего один автомат, и не собирался осторожничать.

Я дождался, пока вся четверка не прошла мимо, тихо выскользнул из-за кустов, оказался за их спинами и открыл огонь. Только один из пиратов успел что-то понять и рвануться в сторону. Пришлось потратить на него лишнюю пулю.

Я торопливо перезарядил револьвер и схватил вожделенную добычу.

Трое пиратов не имели при себе ничего, кроме уже знакомых кремневых ружей и пистолетов, зато рядом с четвертым и впрямь лежал карабин. Подняв его, я мгновенно узнал оружие, которое лишь позавчера – и целую вечность назад – держал в руках.

Тогда я еще не знал, что случилось с владельцем этого сокровища, самодовольным и туповатым Пашкой. Но захваченный пиратами карабин красноречиво поведал мне о Пашкиной участи.

На сантименты не было времени – это лишь в фильмах герой долго и эффектно клянется отомстить за смерть друга. Да и какой мне Пашка друг? Один из многочисленных знакомых, ушедший в последний путь раньше отведенного времени. Но разве один он? В чем-то им даже легче: они уже отмучились на грешной земле, а нам, живым, приходится продолжать эту не очень приятную эпопею.

Я записываю эти размышления задним числом, а тогда я лишь мимоходом помянул Пашку, а руки сами торопливо передернули затвор.

Карабин оказался незаряженным. Именно незаряженным – в стволе не было никаких следов пороха, – и я торопливо обыскал убитых в поисках патронов. Но ничего не нашел. Значит, из карабина так ни разу и не выстрелили.

Умирающий от жажды добрался до вожделенного колодца, забросил туда ведро и убедился, что никакой воды там нет. Такого удара от насмешницы-судьбы я не получал уже давно, но сдаваться не хотелось. Раз Пашка не сделал ни единого выстрела, то пираты или попросту не заметили коробку с сотней патронов, или же она была потеряна еще раньше. Предстояло проверить оба варианта. Я прикинул, откуда шли пираты, и побежал в ту сторону.

Уже по дороге я вспомнил про одинокий выстрел и подумал, не пристрелили ли Пашку из засады? Конечно, он мог погибнуть и раньше, но все же мне первым делом хотелось осмотреть место его гибели. Вдруг повезет и я найду то, что превратит красивую, но бесполезную сейчас вещь в грозное оружие.

Я был начеку и вовремя успел спрятаться и пропустить мимо торопливо спешащих навстречу пиратов.

Их было пятеро. Я мог бы без особого труда уложить их всех, но лишняя стрельба не входила в мои планы. Что толку, если число противников уменьшится на пять человек, когда оставшихся будет в сто, а то и в двести раз больше? Капля в море. Вдобавок, на выстрелы могут сбежаться новые флибустьеры, а на перестрелку с теми – еще. И так до тех пор, пока у меня не кончатся патроны.

Нет, смерти я не боялся, но не хотелось погибать без всякого смысла. Да и оставшиеся пассажиры все еще нуждались во мне.

Я пропустил спешащих пиратов и, едва они скрылись среди деревьев и кустов, побежал дальше.

В своем укрытии мы сидели довольно долго. Два одиноких, запуганных человека посреди полного опасностей леса. Идти куда-либо было просто страшно. Да и куда идти? Жди нас земля обетованная, был бы смысл рискнуть, но я точно знал: нет сейчас для нас такой земли. Остров превратился в ловушку. Клочок суши, окруженный со всех сторон не то морем, не то океаном, и сколько по нему не ходи, рано или поздно все равно наткнешься на бандитов.

Но и оставаться на месте было не менее глупо. Пираты были просто вынуждены прочесать весь остров. После столь жестокого и кровавого нападения они должны избавиться от ненужных свидетелей. Да и без всяких прочесываний они могли наткнуться на нас в любую минуту.

У нас имелась одна-единственная цель: уцелеть. Неважно как, но выжить. И вовсе не для того, чтобы поведать ничего не подозревающему миру о невиданной жестокости поклонников британской старины. Все это пышные фразы, не более. Уцелеть надо хотя бы потому, что когда убивают, бывает очень больно. Даже без боли – прекращать свое существование раньше отведенного времени…

Будь мы на материке, все было бы ясно. Уходи как можно дальше, пока не наткнешься на первый попавшийся город. А там тебя волей-неволей защитит полиция. Но куда уйти с острова?

Я решил подойти к вопросу с другой стороны. Вдвоем прятаться легче, чем сотней, но чтобы чувствовать себя при этом спокойно, надо быть Кабаном. Или с Кабаном. На самый худой конец – с Пашкой. Пашка все-таки охотник, да и оружие у него есть. Ну почему я не прихватил какой-нибудь пулемет?