Никто, кроме нас - Васильев Владимир Николаевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/71
• Следующая

Саня для наглядности залил описанный объем цветом. МакГрегори сообразил спустя пару секунд.

– Ух ты! Так это ж кварк-гравитонная сшивка! Грубо, но похоже, похоже, не отнять! И что это нам даст?

Сориал с сомнением пялился на застывший фрактал изображения.

– Че-то вы мудрите, други, – пробормотал он с сомнением. – Какая еще сшивка, мать ее? Это не менее похоже, например, на дохлого осьминога.

МакГрегори покосился на него, то ли неодобрительно, то ли оценивающе, однако смолчал.

– Ладно, – вздохнул Саня. – Запомним и смотрим дальше. Хотя… Чего там смотреть-то? Сплошная объемная нелинейность.

– Давай финиш теперь прокрутим, – предложил Шулейко. – Я уже дважды глянул – мороз по коже. Хотя, как подумаешь, что армада могла финишировать штатно… Кто знает, что стало бы с Солнечной?

Они вертели изображение и так, и сяк, и эдак; просматривали его линейно и враздрай; смотрели инверсно; и мысли Сани то и дело возвращались к фракталу с залитым объемом, действительно до странности похожим на схематичное изображение пресловутой гравитонной сшивки, базисного понятия физики икс-привода, мгновенной почты, не говоря уж о банальной антигравитации. Разумеется, схема этой сшивки была весьма условной и напоминала реальное распределение полей не более, чем схема атома водорода (протон с вращающимся в некотором отдалении по орбите электроном) напоминает реальный атом водорода.

Но все-таки…

Что-то подсказывало Веселову – неспроста это сходство.

– Слышь, Вася… А никак нельзя узнать: эти микросолнца так и болтались кучкой или дрейфовали относительно друг друга? А?

Шулейко с сомнением двинул бровями:

– Да кто ж разберет теперь…. Бросили их лет семьсот назад, если я ничего не путаю. Кто ж будет за свалкой следить? Кому это на фиг нужно?

Саня огорченно вздохнул.

– А база эта, рядом которая? Вели же они наблюдения хоть иногда? Наверняка по фону можно выяснить? А?

– Дело говоришь, – поддержал молодого бригадира МакГрегори. – На станции данные должны храниться. Вряд ли регулярные, но за последние лет десять несколько записей наверняка найдется. Персонал с базы вроде эвакуировался? Надо через «хозчасть» запросить, пусть раскопают.

Саня машинально потянулся к коммуникатору, но тут входная перепонка с чмоканьем расслоилась и в лабораторию ввалился Эдик Свирский – физик из основной команды «Квазара», больше года тщетно штурмующей тайны генераторов.

– Привет! – поздоровался он; взгляд у Эдика был диковатый. Отчасти оттого, что он слегка, почти незаметно, косил, отчасти потому, что Эдик являл собой образчик классического сумасшедшего ученого в молодости. Постоянное общение с а'йешами свело почти на нет остатки Эдикова человекоподобия, он уже и мыслил не вполне как человек, как-то иначе. Но физиком был, как слышал Саня, многообещающим.

– Здравствуй, Эдик.

– Мне тут сказали, будто вы накопали что-то интересное? Ы?

Саня переглянулся с МакГрегори – самое время было выдать что-нибудь вроде: «На ловца и зверь бежит». Мак-Грегори едва заметно кивнул.

– А кто сказал-то? – поинтересовался Саня.

– Да эти… Громилы из «хозчасти». Приперся один и грит: а не сходить ли тебе, яйцеголовый, в четвертую лабораторию? Я и пошел.

Саня задумчиво кивнул, подумав: «А не опережает ли Абсолют события?»; потом коротким движением раскрыл над пультом заветный фрактал с закрашенным «осьминогом» (тоже было, в общем, похоже) и вяло ткнул пальцем:

– Вот… Ничего не напоминает?

Эдик всмотрелся. Внимательно, цепко.

– Напоминает вообще-то. Каракатицу на мелководье. А что это?

Саня объяснил. Эдик задумался. А потом с размаху уселся на пол.

– Е-мое! Вы хоть сами соображаете, что это означает? Нет? Я так и думал…

Ведущий физик «Квазара» был инопланетянином. Разумным кристаллом с холодной планеты Са-А'Йеши. В вольном переводе это означало нечто вроде «Новая родина».

Впрочем, к полковнику Попову обратился все равно не он, и это было как нельзя кстати. Обратился лучший из физиков-людей, профессор Андрей Бекасов с Офелии, один из замов босса-а'йеша.

Андрей Бекасов выглядел на удивление импозантно – высоченный, широкоплечий, с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой-эспаньолкой, в стильной, подчеркнуто-небрежно сидящей паре и начищенных штиблетах со встроенными в подошву пустотками. От него так и веяло породой и голубыми кровями. Насколько Попов знал, Бекасов действительно происходил из знатного и богатого рода, а его совокупное состояние в пангала выражалось по крайней мере одиннадцатизначной цифрой.

Появился он неожиданно; во всяком случае вот так вот быстро полковник Попов научников в гости не ждал. С момента, когда искатель Шулейко покинул кабинет полковника и отправился охмурять безотказного Саню Веселова, прошло всего шесть часов с небольшим.

Сначала ожил коммуникатор. Один из восьми меченых, Дейв МакГрегори, попросил уточнить былое расположение микросолнц вблизи «Боро-Боро». Полковник распорядился – Райд помчался исполнять.

Потом вошел Ле Бурже – глаза на лбу. Он молча предъявил три голограммы, на которых красовались три схематических «ежика» – несколько точек, соединенных линиями. Точек везде было восемь, располагались они единообразно: две в центре, четыре – чуть в отдалении, наклонным ромбиком, и две – еще дальше, по обе стороны ромбика.

Попов внимательно рассмотрел голограммы и вопросительно уставился на Ле Бурже. Тот принялся объяснять:

– Это, – сказал он, указывая, на первую голограмму, – схема расположения микросолнц и взорванного имперского корабля на окраине Солнечной. Это, – Ле Бурже указал на вторую, – схематическое изображение гравитационного диполя, оно же – кварк-гравитонная сшивка. И наконец, это, – рука зависла над третьей, – взаимное расположение звездных систем в галактике, на планетах которых родились наши меченые.

Попов еще раз взглянул на голограммы. Топологическое сходство расположения восьми точек на каждой из них было налицо.

– Масштабы кое-где соблюдены нечетко и мелкие погрешности, разумеется, есть. Но в целом схемы выдержаны очень строго, – добавил Ле Бурже.

– И? – Попов как всегда не спешил делать выводы.

Ле Бурже развел руками:

– Я не знаю, что думать, господин полковник. Но это определенно не может быть простым совпадением.

Попов на минуту задумался. Он пытался уловить связь между этими тремя системами.

– Давно ты это раскопал? – спросил он вскоре.

– Только что. Собственно, сходство диполя и расположения микросолнц заметили Веселов и МакГрегори. И еще научник один, из молодых, Эдуард Свирский. Сообщили мне. Я глянул – и смутился: больно знакомая фигура получается, я это совершенно точно уже видел раньше. Сунулся в базу – и почти сразу нашел: один из планов разработки «Лицо в небесах». Скопировал и сразу к вам.

Попов жестом попросил Ле Бурже помолчать, ненадолго задумался, а спустя буквально пару минут вошел ординарец и сообщил, что профессор Бекасов просит аудиенции. Полковник велел Ле Бурже оставить снимки и пойти проветриться, а сам принялся ожидать Бекасова.

Тот появился тотчас же, видимо, действительно ждал за перепонкой.

Бекасов, обыкновенно вальяжный и добродушный, на этот раз хмурился и подозрительно блестел глазами. Как студент. Умудренному годами и наукой профессору подобный блеск был несвойственен – и это еще мягко сказано.

– Уважаемый… э-э-э… коллега, – сказал Бекасов с порога.

Попов не приветствовал, когда его называли по имени-отчеству, предпочитал безличную форму обращения или нейтральное «господин полковник».

– Я вас слушаю, профессор. Проходите.

Бекасов продефилировал по кабинету и, поддернув штанины брюк, сел на стул.

– Скажите, это помещение прослушивается? – поинтересовался он, довольно живо. Чувствовалось, что профессор не считает этот вопрос праздным.

– Посторонними – нет, – пускаться в пространные объяснения Попов не любил. Не стал и сейчас.

• Предыдущая
• 45/71
• Следующая