Никто, кроме нас - Васильев Владимир Николаевич - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

Впереди как раз торопливо шныряли в окопы защитники президентской базы.

– Не твоего ума забота, – буркнул Скотч, прильнув к биноклю. – Канониры, цели!

«Вообще-то нас вполне можно было высаживать и внутри колючки, – подумал Скотч с неудовольствием. Вся нынешняя беготня с перестрелками, по его мнению, была совершенно излишней. – Но, кажется, я догадываюсь, почему так происходит. Начальству нужна демонстрация силы. Тахирцев нужно сначала унизить и деморализовать. Дабы были впредь посговорчивее. Интересно: с ними вообще пробовали договориться по-хорошему? Вряд ли, на это просто нет времени. А значит – стреляй, солдат, и по возможности глуши голос совести и здравого смысла…»

Скотч не знал, отдал бы он приказ своим людям стрелять в тахирцев, если бы те не сопротивлялись. Наверное, не стал бы он отдавать такого приказа.

Но тахирцы стреляли, упорно и фанатично, а когда противник сопротивляется – его давят.

Миновали и вторую колючку, и минное поле, по которому прошлись кроты-тральщики, высеянные саперами. Подходы к президентской базе все больше стали напоминать эпицентр мощного взрыва или последствия прохода не слабенького торнадо. Вдали виднелись строения навроде коттеджей – этажа в два, не более.

То и дело поднималась пальба: аборигенов-солдат тут было как на военной базе, не счесть. Одному бойцу сломало руку – кинетический удар от крупнокалиберной пули. Гаваец озверел от четырех попаданий в себя кряду и предлагал пустить в дело гранаты. Мельников со своим неразлучным приятелем-погранцом от души веселились, то и дело затевая со снайперами-тахирцами короткие дуэли. Мельников не проиграл ни одной. Солянка умело подгонял свою часть когорты, капральствовал, словом. Боевой пловец меланхолично падал в траву и ждал, пока очередную огневую точку противника придушат капониры. Братья Суондреды, напротив, стреляли много и охотно, периодически перебрасываясь свежими батареями.

Такая война больше напоминала детскую игру «Зарница» с игрушечным оружием и игрушечными жертвами. Вот только тахирцам она таковой точно не казалась: их жертвы были вполне настоящими.

Тем временем крейсер просел на должную высоту и совершенно закрыл собою местное небо.

«Сейчас агитацию начнут, – подумал Скотч. – Давно пора».

Не нравилось ему стрелять в практически безоружных аборигенов. Говоря по совести, в этот десант следовало идти с парализаторами, а не с лучеметами и импульсными орудиями.

И действительно, непривычные звуки тахирской речи полились из поднебесья. Они не были особенно громкими, но слышали их все – даже президент в своем бункере наверняка слышал.

А минут через пять прошла команда залечь и прекратить огонь. Как позже узнал Скотч, ввиду того, что президент предпочел прервать ненужное кровопролитие и сдался на милость захватчиков.

Когорта, понятное дело, залегла. За милую душу. Валяться на травке всяко лучше, чем воевать, – даже вот так воевать, по-игрушечному.

Валялись долго, минут сорок. Обороняющиеся с позиций куда-то слились, а поскольку команды стрелять не было – никто и не стрелял. Скотч успел отлежать один бок, потом другой, а никаких новостей и указаний все не поступало. Гаваец, отдыхающий через одного справа, начал громко костерить судьбу; на него издалека рыкнул Солянка – по связи, понятное дело. Рыкнул в общем-то развязно – ну так и десант нынче изображал не самих себя, а пиратов.

Потом приполз Мельников, причем без напарника. Приполз, умостился рядом со Скотчем и жестом предложил отрубить связь. Пошептаться, стало быть. Пошептаться с погранцом Скотч и раньше был не прочь, а теперь так и вовсе рад: бесцельное ожидание для солдата бывает хуже вражеской атаки. Особенно когда затягивается.

Касание сенсора – и связь отключена. Свою Мельников отключил раньше.

– Не правится мне это, – с ходу пробурчал Мельников. – Проходило что-нибудь по командной?

– Нет. – Скотч качнул шлемом. – Вообще ничего. Скомандовали залечь – и все.

– Я видел, в центр базы наш бот садился.

– Бот? – изумился Скотч. – Не понял. Я ничего не видел.

– Он садился в полном камуфляже.

Скотч покосился на пограничный шлем и подумал, что на самом деле аппаратуры там стопудово поболее, чем в обычном пограничном шлеме. Не следует забывать, что Мельников, в прошлом Семенов, работает на одну из спецслужб.

– И чего теперь? – спросил Скотч.

– Вот я и думаю, – вздохнул Мельников, – чего? Президента скорее всего взяли. И увезли.

– Почему же тогда нет сигнала отходить?

Мельников пожал плечами.

– Давай прикинем… – прошептал он. – Зачем мы можем понадобиться здесь?

Скотч честно напряг извилины.

– Ума не приложу, – сознался он спустя какое-то время.

– Если начистоту – я тоже. Оставлять нас здесь имеет смысл только для окончательного захвата базы.

– Значит, будем захватывать базу.

– А на кой нам эта база? Последний уборщик в «Квазаре» знает, что нужно командованию в первую голову. И находится это совсем не здесь. Скотче, захват базы и даже захват президента – совершенно пустая акция. Поверь мне, поставить блокаду и вывезти захоронение можно, наплевав на аборигенов. И никакая ядерная атака этому не помешает, она даже начаться не сможет. Мы здесь с совершенно иной целью, а захват президента – просто формальный повод. Прикрытие.

– Блин, – пожаловался Скотч. – Я окончательно запутался! Я уже ни хрена не понимаю – совсем!

Мельников затих, потом приподнялся на локтях, вглядываясь туда, откуда еще совсем недавно постреливали тахирцы. Скотч взглянул туда же, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но впереди различалось только колыхание влажного воздуха.

– У тебя вызов мигает, – не поворачивая головы, сообщил Мельников.

Скотч покосился: и правда! Ну-ка, ну-ка…

– Скотч! – ворвался под череп голос Хрофецки. – Ты где там?

– На связи, – отозвался Скотч.

– Остаешься на месте. По сигналу начинаешь двигаться вперед. Стрельбы скорее всего не будет, но все равно держать нос по ветру. За вами наблюдают по позиционированию и будут корректировать движение в случае чего. Когда доберетесь до места – дадут знать.

– Понял.

Нестроевая команда вырвалась у Скотча сама собой: он отвыкал быть военным так же быстро и легко, как чуть больше года назад привыкал к обратному.

– Внимание, всем! – скомандовал Хрофецки уже циркуляром. – Шутиков на месте, остальные – возврат к боту! Исполнять!

Скотч тоскливо заозирался – коллеги по роте, а также соседние роты дружной шеренгой стали отступать туда, откуда пришли. Без суеты, по-хозяйски, где пятясь, где боком, где перебежками, но непременно оглядываясь и обратив оружие куда положено – против движения.

– Чего там? – сразу подсуетился Солянка.

– Когорта, мы лежим дальше, – огласил Скотч непонятный приказ. – У нас спецзадание.

Потом подумал и добавил:

– Вероятно…

– Эй, Скотче, – шепнул Мельников. – Я рядом с тобой буду, ладно? Ты держи меня в курсе, что там по командному каналу отгружают, лады?

– Ага… Женьшень, Гаваец, а ну подвинулись! У нас тут с погранцами междусобойчик…

Десантура без лишних слов перекатилась правее, пододвинув заодно остальных с правого флага. Дружок Мельникова, впрочем, остался где-то совсем справа, не стал присоединяться к напарнику. Скотч наскоро поглядел на сержантского сексота – служебную картинку со спутника, роль которого в данный момент выполнял висящий над головами крейсер.

Ну-ка, ну-ка, чем заняты бравые корсары из его когорты?

Ага. Солянка с Бестией и двумя бывшими пехотинцами-пустотниками режутся в карты. Пловец дрыхнет. Остальные вроде ничем особым не заняты – втихую чешут языки с соседями или таращатся кто куда – на строения вдали, на крейсер, на траву перед самым лицом. Жучков, кстати, там ползает вдоволь; многие весьма забавны на вид. В другое время Скотч бы картежникам… Впрочем, сейчас не другое время.

Слишком часто приходится напоминать себе, что участие в нынешней миссии в черт знает какой далекой галактике – это не военная служба в обычном понимании.

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая