Даймон - Валентинов Андрей - Страница 84

Еще одна финская патриотическая времен Второй мировой Что-то про Урал и про Сталина. Смысл вполне понятен: «Но пасаран!» Очень красивая.

То ли почудилось, то ли вправду… Нет, не отозвались, тихо вокруг, даже звона не слышно.

– Я – Джемина! Я – Джемина! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я – Джемина!..

…Облака по всему небу – белые, с легким бирюзовым отливом, в золотистых отблесках уходящего солнца. Края острые и форма непривычная, словно из кубиков сложены. До самого горизонта.

Тихо, чисто, пусто…

Небо.

– Я – Джемина… Я… Алексей Николаевич, Алексей… Они… Нас не слышат! Нас не…

Алеша улыбнулся, поглядел на уходящее вдаль Солнце. Холодное, словно не дарит тепло – отнимает. Скоро темнеть начнет. Все? Пора назад? Или еще попробовать?

Взмахнул рукой, легко заскользил вверх, мимо белого края огромного облака. Выше, выше, выше…

– Алексей Николаевич!

В голосе подпольщицы обида. Звала – не дозвалась, кричала – не докричалась.

– Может быть, сами попробуете?

Догнала, скользнула рыбкой в аквариуме. Руки над головой, ноги сжаты, словно не в небе летит, в омут падает.

– Вас уже слышали, вас знают!..

Отвечать Алеша не стал, только головой качнул. Если сам, значит "Я – Север! Я Север!" – и прости-прощай конспирация. Даже если не "Север", если "I’m North!". Или кем-то другим назваться, каким-нибудь "Зенитом"? Нет, не стоит.

– Не стоит! – вслух повторил. – Здесь никого нет, Джемина. Вы же слышите?

Ледяные колокольчики – даже их нет. Только облака, только небо.

Тихо, чисто, пусто…

– Но почему?!

Взмахнула руками, подлетела… подплыла. На лице – обида, нос длинный…

На лице?

– Джемина вы… Вы совсем другая!

Как в старом фильме: "Там Эльбрус, там Казбек…" На небо смотрел, на Солнце, на облака. А Джемину не заметил.

…И нос нормальный, симпатичный, почти как у Жени, и лицо, и… И вообще. И кроме того…

– А нас вас – летный комбинезон!

– Правда?

Не совсем, конечно, летный, не тот, в который авиаторы перед высотным рейсом облачаются. Трико-скафандр из фантастического фильма – облегающий, с высоким стоячим воротником, ткань блестящая светло-голубая, и перчатки светло-голубые…

…Не на Благовещенском базаре куплены, не вместе с канистрой!

– И очков на вас нет!

Моргнула, прищурилась, на себя взглянула, потом – на Алексей. Дернула губы улыбкой.

– Конечно! Мы не дома, не в нашем… мире. Нас, настоящих, здесь нет, мы – только голоса, только мысли. Вы меня такой видите, Алексей Нико…

– Алеша! Мы не дома, субординация отменяется.

Протянул руку, поджал холодную ткань перчатки.

– Значит, и я… другой?

Думал, вновь улыбнется. Не улыбнулась Джемина, серьезно кивнула.

– Другой. Вы здесь совсем другой… Алеша. Мы увидели друг друга именно так. Давайте не задумываться, почему.

Кивнул Алеша, Джеминой-небесной полюбовался. Красивая она – здесь, среди белых облаков. То есть, и в жизни, конечно, тоже…

Стоп! Сказано же: «не задумываться».

– Итак, Джемина, что мы имеем? "Адрес" не отозвался, нас не встретили. То ли потому, что мы вдвоем. То ли…

Подождал немного. Поймет?

– То ли потому…

Задумалась на миг, сжала полные губы.

– Планета Мирца неплохо охраняется. Они не знали о методе Монро, и вас, Алеша не ожидали. Потом спохватились.

Поняла. Молодец, баскетболистка!

И никакая не баскетболистка. Тут, в небе, и рост у них почти одинаковый, и… Боги умеют менять обличье. «Вот, Адам стал как один из Нас…»

– Елена говорила об архангеле Гедеоне, местном Цербере. Боюсь, Профессора мы не обрадуем. Ну, что – назад? Или еще полетаем, пока время не кончилось?

Вновь протянул руку – и Джемина протянула.

Крепкие у нее пальцы!

– Полетели, Алеша. Пока Время не кончилось!

Вниз? Вверх? Конечно, вверх!

– Знаете, Алеша, как здорово заниматься Ноосферой – вместо того, чтобы планировать разные… акции, провокации, всякую мерзость. Отказаться не могла, даже не из-за денег – из-за дочки. Юрий Владимирович в письме тонко так намекнул. Мол, есть теория катастроф, а есть практика. Индивидуальная… Я понимаю, во что ввязалась.

Белые облака, синее небо, холодный звенящий воздух, солнце у горизонта. Нет, не у горизонта, тут его нет. Солнце не скрывается за гранью, просто уходит, исчезает, растворяется в звенящей пустоте. Вместо тепла и света – холод и мрак.

Вверх, вверх! Выше, выше…

– А мне кажется, Джемина, что N-контакты – тоже часть замысла. Их замысла. Может, кто-то в самом деле готовит убежище. Может, им нужна N-связь, это удобнее, чем по телефону. Но главное – Основная Информация, программа «Чтение». Они применяют чип, позволяющий вырвать нужные факты из хаоса, из осмоса…

Сколько можно лететь вверх? Долго, очень долго, если ты здесь, где не кончается небо, не исчезают облака. Наверху нет космоса, внизу нет Земли. Лети, скользи вверх, пока не догнали тьма и холод.

Выше, выше…

– Второй Чернобыль, 26 апреля… Все может быть, Алеша. Кгда мы просчитывали варианты, все упиралось во внешний фактор. Переворот не должен вызвать сильной реакции извне, ни в России, ни на Западе. Это возможно, лишь в случае войны – настоящей войны, оптимальные всего, ядерной. Сейчас в мире такую войну могут развязать три страны – Штаты, Иран и Израиль, последний – в крайнем случае. Аналитики говорили о "войне Навруза" – ядерному удару по Ирану. Но Навруз празднуют в день весеннего равноденствия, в первый день месяца фарвадин иранского календаря, 21 марта. Обычная дезинформация. Иран далеко, на наши дела Европа обязательно отреагирует. Нет, нет, они задумали другое,они о чем-то узнали!..

Тьма и холод нагоняют, небо уже не синее – фиолетовое, темнеют облака, словно превращаясь в камень. Ненадолго пускают в Небо! Леденеют пальцы, мороз забирается за ворот, замерзает дыхание, уходит невесомым белым паром.

Вверх? Нет, не пускает. Пора домой, пора…

– Джемина!!!

Прямо перед глазами, снизу вверх – словно прожектор. От невидимой земли к черному зениту – острый луч. Один, еще один, еще… Белые молнии среди темной ночи. Прорезая черноту, прорывая облака…

– Алеша! Вы слышите? Слышите?

Прожектора!

– Нет, Алеша… Алексей… Алексей Николаевич. Воды не надо, и лекарства не надо, у вас все равно нет никаких лекарств. А вот кофе… Ой, что это я? Сейчас, сейчас, заварю кофе…

– Джемина, кофе я заварю сам. Но… Понимаете, что мы видели?

– Вы рассказывали. Прожектора, свет – кто-то пытался с нами связаться. Но… Почему вы думаете, что с нами? Я услыхала… Не поняла, на каком языке, может, язык не имеет значение. Но я успела разобрать…

– Я тоже. Кто-то сказал: "Умираю". Или что-то очень похожее.

– Да. "Умираю, я – умираю…"

Воскресенье, 31 августа 1851 AD. Восход солнца – 6.55, заход – 17.50. Луна –Iфаза, возраст в полдень – 5,1 дня.