Даймон - Валентинов Андрей - Страница 82

Мы уже живем в Сфере. Дверь открыта, добро пожаловать!..

Что перед этим здешняя возня! Ее необходимость я прекрасно понимаю: "наша" старая недобрая реальность тоже нуждается в защите, она – часть Сферы. Поэтому я согласен даже на концлагеря и "эскадроны смерти". Бог не простит? Вероятно. Значит, обойдемся без прощения.

На этот раз привычного post scriptum, посвященного ретро-музыке и пиратской охоте в Сети, пожалуй, не будет. Не потому, что некогда. Лишний час всегда найдется, а вот желание… Даже моей дочери это не нужно. Из всего Прошлого ее интересуют только нацистские марши. Специально нашел "Интернационал" в исполнении оркестра Берлинского радио (запись 1939 года). Авось, позабавит…

Очень греческое, очень народное. Далида, как всегда, неподражаема. Что значит родиться не в скучной мещанской Франции, а в пряной Александрии! По сравнению с ней прочие французские певицы (кроме великой Пиаф) не женщины – подростки-недоростки с лягушачьей кровью.

Суббота, 30 августа 1851 AD. Восход солнца – 6.58, заход – 17.48. Луна – I фаза, возраст в полдень – 4 дня.

Большинство европейцев искренне считает негров дикарями. Большинство негров столь же искренне уверено, что белые – людоеды. Не менее распространено убеждение, будто в Африке по сравнению с нашим миром все наоборот. У нас нечистый черен, в Африке – бел, здесь шерсть растет на головах людей, а волосы – на спинах овец. Длинные прически носят, как правило, мужчины, а не наоборот. Горцы в Европе – пример смелости и честности, в Африке – трусости и обмана. Там, где негры разводят скот, женщины пасут его, возделывают землю и строят хижины, мужчины же остаются дома, дабы прясть, ткать и доить коров. За жен не получают приданое, а платят выкуп. Наиболее мудрые европейцы считают, что человек произошел от обезьяны (!!!), африканские же колдуны уверены: в обезьян вселяются души людей после кончины.

Что из всего этого следует? Белые обращаются с африканцами, как с недочеловеками, в лучшем случае – с неполноценными детьми. В результате в глазах негров сами оказываются таковыми. Очень часто белые задают вопросы в нарочито упрощенной форме – дабы глупые негры уразумели. Африканцы удивляются и отвечают соответственно. Доходит до того, что, даже говоря на родном языке (допустим, английском), белые для пущего "понимания" искажают его, прибавляя к словам "о" и "е". "Мы хотимо плыть другой береге, хотимо купить челноке". Негры только моргают, жалея глупых белых "человеке".

После этого совсем иначе относишься к жуткому жаргону негров из Южных Штатов, который так блестяще копируют Мбомо. "Да-а, са-а-ар, шибко глупая негра будет стараться, са-а-ар!".

Не первое уже поколение студентов-биологов смеется над "кенгуру", что на языке австралийских аборигенов означает, как известно, "я не знаю". Спросили, называется! Но совсем недавно некий биолог из Оксфорда занес в свои каталоги африканскую ящерицу с экзотическим названием "кайя" – что означает то же самое. Мой друг доктор Ливингстон был уже готов обозначить на карте местность под названием "Сирия" (!), но вовремя уточнил, что, собственно, не "Сирия", а "псидия", и не местность, а "другая сторона". Кенгуру, джентльмены!

Сам преподобный Ливингстон охотно рассказывает, как он, в приступе филантропии, решил (еще будучи в Англии) приехать в Африку, дабы среди прочего познакомить "шибко глупую негру" с нужной и полезной культурой хлопка. Как выяснялось, качество здешнего хлопка, который "негра" разводит не первый век, превосходит американский.

Вместе с тем, наша, скажем так, наивность имеет и другую сторону. "Глупая белая человека" почему-то уверена, что негры – большие дети, добрые и наивные, неспособные к "взрослой" подлости и предательству. "Глупая негра" при случае охотно этим пользуется.

В 11.40 утра мы увидели воды большого озера. Его приближение заметно прежде всего благодаря множеству водных птиц, в том числе все тех же ястребов-рыболовов. Наконец, показался низкий, заросший высохшим камышом (и, как выяснилось позже, папирусом) берег. Чуть поодаль, севернее от нашего маршрута, видна высокая гора с пологими голыми склонами. Негры именуют ее Пиримити или Мопей-пей, а озеро называют Ширва. Оно весьма велико, по рассказам туземцев, до 80 миль в длину и 20 в ширину (!!!), на нем много островов, вода же по неизвестной пока причине соленая, почти морская (!). Берега покрыты густой и красивой растительностью, вдали, кроме горы Пиримити, виднеется целая горная цепь, именуемая, если я правильно понял, Зомба.

Следует отметить, что, судя по моим наблюдениям (кипячение воды), мы находимся на высоте 1800 футов над уровнем моря.

Вместе с тем, наши проводники дружно уверяют, что Ширва – еще не "Большая вода". Иривати находится севернее, в нескольких десятках миль и отделена от Ширвы узкой полоской земли.

Весь день я чувствовал себя Колумбом, вечером же пришлось примерить треуголку старины Бони. Леди Ньямоана пригласила меня в свой шатер, разбитый недалеко от берега. Я удивился обилию охраны, но вскоре все выяснилось. Предстоял допрос пленного, точнее, перебежчика. Им оказался не негр, а араб родом из Келимане, города на восточном побережье. После первых же его слов (говорил он охотно, чем весьма облегчил свою участь) я понял, насколько эти сведения важны. Араб прибыл не просто из стана наших врагов – он бежал из страны Читабо. Я увидел настоящего обитателя Миомбо-Керит!

К сожалению, араб был хоть и словоохотлив, но несколько бестолков – или принимал нас за таковых. Его слова вполне соответствовали все тому же "моя-твоя шибко много однако", хотя переводчик с арабского у леди Ньямоаны очень неплох. У меня даже появилась мысль, что араб не так просто и наивен, как хочет показаться. Понял же я из его слов вот что.

Мой Даймон оказался во многом прав. Государство Миомбо-Керит возникло не так давно, лет двадцать пять – двадцать тому назад. Случилось сие благодаря тому, что на земли Читабо, населенные обычными "глупыми неграми" прибыли с востока (!!!) некие пришельцы, тоже чернокожие, но вооруженные мушкетами и говорящие по-английски (!!!). Гости быстро стали хозяевами, покорив местные племена, наложив на них дань – и заодно наладив производство пороха и огнестрельного оружия. Так что пушки Миомбо-Керит – отнюдь не сказка. Решительные пришельцы основали несколько хорошо укрепленных поселков, ставших их форпостами среди земли миомбо. Они же взяли в качестве тотема (герба?) изображение загадочного зверя Керит-чимисет, считающегося среди здешнего населения олицетворением силы и свирепости.

Все это само по себе необыкновенно интересно и важно (пушки!!!), но араб сообщил и нечто иное. Пришельцы с мушкетами никогда не смогли покорить Читабо, если бы не договорились с истинными хозяева земли – некими страшными колдунами (?), обитающими в горах севернее Иривати.

Сие вполне можно отнести к обычным байкам. Колдунов здесь находишь повсюду, даже совсем под боком (если вспомнить нашего Куджура). Но рассказал о них не черный африканец, а правоверный мусульманин, называвший оных колдунов не иначе как "джинна", то есть, "злые духи"!

Леди Ньямоана выслушала весь рассказ, не дрогнув лицом. Надеюсь, я тоже выглядел достаточно хладнокровным. К сожалению, поговорить с нею не удалось.

Не без некоторого опасения я ждал визита Даймона. Разговор с ним меня заранее смущал. Кажется, мы оба не оправдываем взаимных ожиданий и надежд. Но мой дух так и не соизволил явиться, хотя некую весточку от него я все-таки получил. Меня посетил даймон по имени Алексей, с которым мы очень мило (иначе даже не скажешь) поболтали. У моего Даймона все в порядке, но он весьма и весьма занят. Сочувствую! Даймон Алексей, как я понял, не без успеха овладевает трудным искусством путешествия между мирами, именуемого у духов "N-контактами". Я пожелал ему всяческих успехов в этом нелегком деле.