Даймон - Валентинов Андрей - Страница 55

Отдельные кварталы в больших городах – тоже вполне реально. Отсюда только шаг до сегрегации искусства. Не нужно будет отправлять "Фабрику Звезд" в концлагерь, пусть поет для соответствующей аудитории. Свои каналы ТВ, свое радио, своя пресса.

Но спешить нельзя. Потерпим еще несколько лет, больше терпели. Но против задуманного Вами пробного "шара" я не возражаю. Журналюги с телевидения чувствуют себя излишне комфортно, надо бы встряхнуть. Начинайте!

Как Вам мои диски? Если заметили, я не стремлюсь к поиску исключительно "древностей". В те (в наши!) годы ерунды и мусора тоже хватало. Но Время, которое есть Справедливый Человек, уже успело все расставить по местам.

Очередной диск никак не набирается. Обидно!

Каторжная сибирская песня. «Угрюмый лес стоит стеной, стоит, задумался и ждет. Лишь вихрь в груди его взревет порой. Вперёд друзья! Вперёд, вперёд, вперёд!». Текст песни был найден Еленой Владимировной Калугиной, учёным-краеведом, изучавшей фольклор сибирских ссыльных. Песня (название в оригинальной записи «Узник») относится ко второй половине XIX века, автор неизвестен. В некоторых публикацией ошибочно считается «песней декабристов».

Среда, 20 августа 1851 AD. Восход солнца – 7.20, заход – 17.28. Луна – последняя четверть в 4.00.

Считается, что прогресс цивилизации в конечном итоге уничтожит войну. Скептики добавляют: если война до этого не покончит с цивилизацией. Движение пацифистов существует в Европе не один уже десяток лет, однако, его успехи совершенно мизерны. Интересно, что все планы по установлению всеобщего мира (начиная с идей аббата Сен-При) предусматривают для начала создание некоего "нового" порядка, который предотвращал бы угрозу войны исключительно силой (!). То есть, Европу следует вначале покорить, а после замирить.

За пределами Европы установление всеобщего мира пацифистами не планируется. Здесь воевать дозволено, особенно с народами "нецивилизованными", благ мира не заслужившими.

Все те же скептики вполне разумно замечают, что сам прогресс в значительной мере основан на совершенствовании орудий самоистребления. Именно успехи в военном деле породили современную промышленность, транспорт, связь. А поскольку изготовленное ружье рано или поздно обязательно выстрелит, люди и далее будут воевать, притом со все возрастающим ожесточением.

Я, увы, принадлежу к скептикам. Даже успехи географических наук, столь мне близких, тесно связаны с нуждами не только мирной торговли. За купцами идут солдаты.. Различия в вере, быте и уровне развития цивилизаций не имеют ни малейшего значения. Люди везде одинаковы. В глубинах Африки воюют с тем же ожесточением, что и на неровном поле у Ватерлоо. Грустно сознавать, но Будущее, скорее всего, ничего в этом не изменит, напротив, еще более усугубит. В города станут входить не только вражеские кирасиры, но и "танки".

Сии пессимистические рассуждения то и дело приходили мне на ум на протяжении сегодняшнего дня. Неспроста – все и всё вокруг готовится к войне, включая меня самого. Даже лентяй Чипри, проведя почти весь день в глубоком сне, перемежаемом обильной кормежкой, и тот не остался в стороне, набираясь сил, столь необходимых в походе. Всем же остальным было не до сна.

Ревизия нашего арсенала, проведенная вместе с Мбомо, дала не слишком утешительные результаты. Оружия много, даже очень много по здешним меркам, а вот с порохом и особенно патронами значительно хуже. Мы не рассчитывали воевать и готовили наш запас для редких охот и столь же нечастых стычек с разбойниками. Ни я, ни Мбомо не собираемся идти в атаку или на приступ, но война, как известно, не спрашивает. Патронов Минье едва ли хватит для одного настоящего боя, револьверных зарядов тоже. Мы сошлись на том, чтобы будем беречь их до последней крайности, пользоваться же станем исключительно мушкетами. Надеюсь, здешнее военное командование поделится с нами порохом и свинцом.

Странные мысли для мирного путешественника! Боюсь, мой друг доктор Ливингстон меня бы не понял и не одобрил. Увы, он (если Даймон прав относительно дальнейшей судьбы преподобного), вероятно, станет чуть ли единственным "мирным" путешественником в истории. Примеры Колумба, Магеллана и даже глубоко гуманного по натуре капитана Джеймса Кука весьма поучительны. Тот, кто плохо стреляет, рискует быть съеденным, порой в самом прямом значении этого слова.

Подготовка к близкому походу подействовала даже на Мбомо, человека по натуре весьма уравновешенного. Когда перебирали оружие, я услышал, что мой друг напевает нечто совершенно незнакомое. По моей просьбе, он исполнил песню от начала до конца, позволив ее записать. Признаться, я был поражен и даже сражен. Зачем путешествовать по глубинам Африки, если твой многолетний спутник знает такое, от чего содрогнется любой этнограф?

Слова песни следующие:

Когда я, не без некоторого заикания, поинтересовался источником, Мбомо совершенно невозмутимо ответил, что мир велик, и где-нибудь эту песню обязательно поют (sic!).

Мне кажется, я знаю ответ. Очевидно, мой друг был рабом в одном из южных Штатов. Он никогда не вспоминает об этой странице своей непростой жизни, а я не настаиваю. Успокаивает одно. Хотя в присутствии европейцев, я для Мбомо действительно "хозяин", моя тощая конституция никак не может вызвать ассоциацию со сливками (скорее, с кислым молоком). И мудростью я вышел определенно не в Соломона, иначе бы не оказался в африканской глуши.

Мбомо добавляет, что в миомбо не растут осины. Не без некоторого сожаления, как мне почудилось.

Оружие – не единственная наша забота. Мой небольшой, но яркий военный опыт свидетельствует, что в походе главное – не остаться голодным. Некоторый неприкосновенный запас (сухари и вяленое мясо) у нас имеется, но его, как и патронов Минье, хватит очень ненадолго. Пополнить запас, увы, нечем. В Талачеу и окрестностях скуплена вся живность, даже здешней скверной муки (крупный помол ужасен!) достать очень трудно. Надеяться на охоту, как это делают герои "африканских романов", конечно, можно – но только теоретически.

Еще одна проблема – наша маленькая Викири. Взять ее с собой – значит, подвергнуть страшному риску. Оставить в Талачеу? Но где и с кем? Незнакомым и случайным людям доверять, конечно же, нельзя. Некоторое время я надеялся поместить ее во "дворце" леди Ньямоаны и даже поговорил с людьми из ее свиты. Увы, во время войны "дворец" будет пустовать. Мужчины уйдут в поход, женщины же разойдутся по окрестным селениям до конца похода.

Эти и иные заботы целиком поглотили меня, посему я оказался захваченным врасплох Даймоном, явившимся с очередным визитом. У него тоже полно проблем, посему мы охотно посочувствовали друг другу. Решение идти в поход он не одобрил, но и не осудил, заявив, что "моя история" пошла, как он выразился, определенно "не по сценарию" (?!).

Я невольно содрогнулся при мысли о том, КТО в мире Даймона пишет такие сценарии?

Кажется, мы оба не были настроены на слишком серьезную беседу. Будучи все еще под сильным впечатлением от песни Мбомо, я, как мог, воспроизвел ее своему невидимому гостю. Даймону песня чрезвычайно понравилась, и он ответил жутковатым военным гимном, как я подозреваю, опять-таки в собственном переводе: