Даймон - Валентинов Андрей - Страница 32

Хорошо, что в комнате темно. Хорошо, что Варя лица его не видит. А если бы и увидела? Он тоже не маленький, все знал, все понимал.

– Повынылыся, а потом помирились. Тильки я деньги браты не стала, не думай. Сережки на премию купила, как раз выдали. Красивые, правда? Скажи, Алеша, красивые?

Хорошо, что темно!

– Красивые…

Можешь верить, Алексей Лебедев, можешь – нет. То ли в самом деле совесть заела ублюдков, которые твою девушку по кругу пустили, то ли просто напугали. Не их – ее. Сама пришла, сама пила, не один судья не поверит. Тем более, если менты… Как они, гады, не любят своего прозвища! Иначе как "работником милиции" и не титулуй!

В бетон, в бетон, в бетон!.

– Я теперь, Алеша, в кахве работать буду. Пидробляты после завода. Тут поряд новое кахве открыли. Не официанткой – менеджером. Думала, складно будэ, а там тильки считать надо. А я считать вмию…

Привстал Алеша, отвернулся, на стену посмотрел – туда, где пятнышко света.

– Начальник устроил? Твой хач?

Не хотел спрашивать, но не утерпел. Язык прикусил – поздно. Но не обиделась Варя, засмеялась.

– Та не мой он. Цэ ты, малюня – мой, зовсим мой. А з ним я сплю иногда. И минет ему роблю на рабочем месте. А ты думаешь, як люди живут?

Вздохнул Алеша, выдохнул.

Встал.

Потянулась рука к майке…

– Дурный ты…

Приподнялась Варя, простыню на плечи накинула.

– Не жарко… А як иначе, Алеша? Чем платыты? Когда ни родичей богатых, ни мужа, чтоб у "Мерседеси" возил, водил по ресторанам? И ты, Алеша, бидный. Я в жены не прошусь, не до того тебе. Так все-таки легче. А стыдно хай тем будет, что не от бидности, а с жиру у проститутки идут.

Дернулся Алексей, вновь язык прикусил. Философия, прости господи… Небось, не захотела в Тростянец возвращаться! "От бидности"… Это про золотые сережки?

Смолчал.

Не сказав ни слова, оделся, так же молча подошел к темному стеклу. На горящие окна поглядел, прищурился близоруко…

О товарище Севере… О Семене… Будете говорить только со мной. Все вопросы – ко мне. Но только в крайнем случае. В самом крайнем, ясно?

Как с Хорстом и с Евой просто вышло! Несколько слов – и зауважали, чуть не испугались. Может, даже пуганулись слегка.

– Обиделся, малюня? Ты не обижайся…

Варя стояла рядом – в одних золотых сережках. Руки легли ему на плечи.

– Всэ будэ хорошо, Алеша. Ты до мэнэ станешь приходить, я тебя любыты буду. Не надо себя мучить, Алеша. Не надо! Мой малю-ю-юня!..

И вновь смолчал Алексей. Не потому, что ответить нечего. И даже не оттого, что знал: ничего не изменят слова.

Понял. Даже не понял – до костей прочувствовал.

Так будет всегда. Всегда! Всегда…

…Он закончит университет. А дальше? В аспирантуру без денег лучше не соваться, в школу идти бессмысленно, проще сразу петлю намылить. Значит, работать придется черт знает где черт знает кем. И получать – черт знает что.

На золотые сережки не хватит.

А его девушку будут насиловать менты.

И так – всегда.

И еще подумалось. Хорошо быть скорпионом, черным Керри-Керитом в стеклянном аквариуме. Собачки за сахарок на задних лапах танцуют, кошки, на что гордые, и те мурчат, о подол трутся.

Скорпиону – без надобности. И так уважат, никуда не денутся.

Жаль, скорпионами не назначают!

– Нет, малюня, забудь усэ. То я с обиды говорила. Не треба тебе никого боятся, у милиционера того сейчас дел – выше його лысины. Кажуть, у Полтаве ментов, что наркотиками займаются, стрелять начали. И в Днепропетровске, и дэсь еще.

– Террористы?

– Яки террористы, Алеша? Мени начальник рассказывал, что эти разговоры – дурныця. Журналисты выдумали. Насправди милиция с мафиею зачепылася из-за наркотиков. От и начали…

– Милиция, значит, думает, что бандюги с ними счеты сводят?

– Кто ж еще? Меня так и брат начальника казав мент той – когда мы с ним вчера…

– Вчера?! Ты – и с ним!.. После всего?

– Ну, було. Он обещал с пропиской помочь, слово дал. Ты что, Алеша, знову обиделся?

– Н-нет. Не обиделся.

«О смерти в целом мыслю я так часто, что когда ко мне, опять-таки во время сна, она является – не вопрошаю, кто это – я знаю, это она.» Если бы не случай, никогда бы не узнал о Михаиле Щербакове. Можно только предположить, как много хорошего так и останется неузнанным! Грустно.

В каждом ряду – перчатки, по восемь пар. Рядов шесть. Значит, если умножить…

А зачем умножать? Все и не нужны.

– Это пару, пожалуйста. Покажите.

Продавец, тетка крепкая, хоть шпалы таскай, взглянула не без пристрастия. Сомнительный покупатель, с первого взгляда понятно. Курточка старая, шапка не лучше, да еще очки интеллигентские.

На перчатки, впрочем, у такого хватит.

Показала, даже в руки дала.

Алеша перчатки легонько сжал, к ладони прикинул. Точь-в-точь, мерить не надо. И выглядят пристойно – черные, но без дешевого блеска. С пяти шагов не скажешь, что ширпотреб с Благовещенского рынка.

– Ваши, – тетка одобрительно кивнула. – И по сезону будут.

Алексей не спорил. И перчатки по руке, и насчет сезона – чистая правда. Весна на пороге, оттепели одна другую сменяют. Собрался он в день воскресный на рынок, что у Благовещенского собора, а обуть, считай, нечего. Зимние ботинки враз промочишь, других, на смену, нет. Только резиновые, нов них не набегаешься.

Надел обычные зимние, с мехом. Пришлось через лужи прыгать.

– Сколько стоят?

На печатки должно хватить. Мама перевод прислала, так что даже на "Черчилль" может остаться. Если только перчатками ограничиться.

Пока тетка взглядом по распечатке скользила, нужные цифры выискивая, Алеша и сам по сторонам взглянул. Налево, направо… Просто так.

В шпионов Алексей Лебедев играть не собирался. Не любил он шпионов, и фильмы про них смотрел редко. Штирлиц – извините, сказочка. На самом деле шпион – либо враг, если засланный, либо предатель завербованный, с потрохами купленный. Что такими любоваться?

Только он, Алеша, не шпион! Разве его шпионом назначили? Он, извините, руководитель подполья, считай, самый-самый патриот. Почему бы не поиграть в товарища Севера? Просто – поиграть? Занятие, конечно, не солидное для студента, притом старшекурсника…

Но ведь никто не узнает! Мало ли что люди воображают? Свободу мысли никаким президентским указом не отменишь Может, тетка, пока скучает возле перчаток, мысленно в сериале пребывает в качестве главной героини?. И глаза закрывать не надо. Смотри на мир прямо, и представляй, как принц де Ха-Ха тебя в "Испано-Сьюизе" по Ницце катает. Даже песню закадровую можно мурлыкать – негромко, чтобы людей не пугать.

А чем он, Алексей, хуже?

Поглядел на себя со стороны товарищ Север – и доволен остался. Хоть десять шпиков вслед пускай! Пришел молодой человек на рынок перчатки купить – весенние, легкие, чтобы кожа пальцы облегала. Подозрительно? Не слишком, даже если вспомнить, что зимой "объект" перчатки почти не носил. Надоело человеку, что пальцы мерзнут, ясно?

– Прошу, молодой человек!

– Спасибо.

Товарищ Север взял легкий пакетик в целлофане, в сумку положил. Сумка в соседнем ряду приобретена – большая, клетчатая, в таких тяжелые покупки таскают. Уродливая – жуть! Зато сразу видно: человек на рынке, тут каждый второй с такими клетками.

– А еще пара есть? Точно такая?

Шпик из наружного наблюдения, небось, с ноги на ногу переминается, скукой исходит. И записать нечего – выбирает товарищ Север перчатки, тратит время на личные нужды, о боевой работе забыв.

– Держите, молодой человек, носите на здоровье!

Повеселела тетка! Повезло со студентиком, не даже ожидала. А студентик и второй пакет – в сумку. Но змейку застегивать не стал. Неужто еще чего купит?