Заложники Света - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 6

Он повел рукой величественным, отрепетированным жестом. Маленькая саламандра в душе Арэлл тут же подняла голову.

– Твой народ продает себя в рабство, чтобы не умереть от голода. Пшеница не растет на болоте, там даже ячмень еле вызревает, а ты требуешь 300 сиклей [7] белой муки с каждой крестьянской семьи в год! Они сами не едят хлеб, но отдают его тебе! Твоим демонам! Ты не бог, Клавдий! Ты ничтожество!

«Сейчас он меня ударит!» – с тихой злостью подумала Арэлл и представила, что как только это произойдет, она схватит вон ту золотую чашу с виноградом и с размаху, с наслаждением, швырнет ее в сытую, гладко выбритую физиономию Клавдия. А потом… Ей не удалось додумать, что будет потом. Жених сдержался, проглотил оскорбление, улыбнулся побелевшими от бешенства губами.

– Я понимаю, дорогая. Тебе трудно привыкнуть. У вас же там… ну, там, откуда ты… все очень просто. Рабы едят за одним столом с хозяевами. Спят в одной комнате. А кое-кто до сих пор поклоняется этой ужасной богине плодородия. И все же тебе придется вести себя достойно твоего теперешнего положения. Забудь свою деревню. Не будь столь вульгарной.

Клавдий развернулся и пошел прочь из покоев. На выходе ему все-таки удалось отвести душу. Молчаливый неподвижный телохранитель-тень Арэлл стоял у двери. Сын императора замедлил шаг, размахнулся и влепил ему пощечину, все еще зудевшую в руке. Гай не пошевелился, пустые глаза его по-прежнему ничего не выражали. Удовлетворенный, Клавдий поправил ободок перстня на пальце и удалился.

Дальше все было почти так, как представляла себе Арэлл. Девушка схватила чашу и швырнула ее в стену. Золото зазвенело по полу, виноградный сок потек по перламутру стен.

– Ничтожество! – повторила она. Глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Я приношу свои извинения, Гай. Лудий Клавдий сегодня не в духе.

Молодой человек молчал. Лицо его под полибийским шлемом с высоким плюмажем казалось совершенно непроницаемым.

– Гай! В этом дворце достаточно статуй! Поговори со мной!

Телохранитель-тень хорош тем, что его присутствие можно не замечать, меняя наряды, беседуя с подругами, гуляя в нижних садах. Бездушная, верная, не устающая игрушка… Арэлл размахнулась, чтобы шлепнуть его по чешуйчатой блестящей лорике [8], но Гай неожиданно перехватил ее руку. Деликатно, но крепко.

– Вы можете пораниться, госпожа.

– Значит, ты защищаешь меня и от себя самого?

Он выпустил ее запястье, но не замер вновь неподвижной величественной статуей, продолжая смотреть на Арэлл. Живые глаза на живом лице. А она слишком устала от статуй.

– Вы смелая женщина, – сказал он неожиданно.

– Я? Почему?

Он не ответил, посчитав, видимо, что и так позволил себе недопустимую вольность. Заговорил со своей госпожой.

– Нет, подожди, не замирай снова. Давай поговорим. Почему ты решил, что я смела? Только из-за того, что злю Клавдия? Но это не смелость. – Отчаяние.

Гай молчал. Можно было подумать, он внезапно потерял слух и голос одновременно.

– Условности. Сплошные условности. – Арэлл подобрала с пола маленькую кисточку винограда и задумчиво повесила ее на одну из пластин лорики Гая. Прямо на грудь. – Это тебе орден. За доблестное молчание.

Уголки губ телохранителя чуть дрогнули. Значит, долго не продержится. Девушка довольно рассмеялась, оторвала от веточки виноградный лист и украсила им плюмаж шлема. Для этого пришлось приподняться на цыпочки. Отступила на шаг, полюбовалась своими трудами. Телохранитель постепенно превращался в древнего бога виноделия, украшенного плодами и листьями. Остается найти подходящий жезл вместо копья. Улыбаясь, Арэлл отвернулась.

– Госпожа, можно задать один вопрос?

– Можно.

– Ваши волосы… это настоящий цвет?

– Да. Настоящий.

Свободные граждане великого Рэйма почти все были темноволосы. На длинные золотистые локоны Арэлл знатные рэймлянки смотрели с тихой завистью. Им, чтобы получить цвет такой чистоты приходилось красить свои косы сложными составами из трав и отбеливать их на солнце.

– Еще вопросы, Гай?

– Больше вопросов нет. Но есть один совет.

– Совет?!

– Предостережение. Будьте осторожны, когда говорите в этом дворце о демонах.

– О демонах? Что ты имеешь в виду? Я говорю о них то же самое, что и все остальные.

Но он замолчал и теперь надолго. Напрасно Арэлл, уже сердясь, требовала объяснений. Гай, видимо, решил, что и так сказал слишком много.

…Во дворце было пятьдесят жертвенников. Тридцать малых и двадцать больших. Под ними постоянно тлели угли, а над чашами вился красный дымок – тонкие струйки, похожие на жадные раздвоенные языки. Особые рабы, одетые в передники из красной кожи, с волосами, смазанными маслом и посыпанными золотой пылью, следили за тем, чтобы демонический огонь не оставался без пищи.

Арэлл казалось, что возле массивных золотых треножников клубится почти материальное зло. Клавдий после каждого ритуального обряда сутки отлеживался в своих покоях, прикладывая ко лбу куски мокрой ткани, орал на рабов и выливал на себя благовония флаконами. Но не мог избавиться от запаха крови, который мерещился ему везде.

– Невозможно! Невыносимо! – бормотал он. – Тога безнадежно испорчена. Какая мерзость! Вышвырнуть! Убрать! Сжечь это все. Все! Не волнуйся, душа моя, скоро тебе придется проводить эти ритуалы вместе со мной.

– Никогда. – Арэлл мрачно смотрела на него, трясущегося от усталости и отвращения, бледного, с запавшими щеками, с морщинами, неожиданно появлявшимися на молодом лице. – Разве ты не чувствуешь, что они тянут силу из тебя? Им нравится твоя человеческая беспомощность. Они питаются… тобой.

Клавдий рассмеялся и приподнялся на ложе, отпихнув локтем раба, деликатно растирающего его плечи.

– Мне нравится, что ты абсолютно не искушена в дворцовой жизни. Демоны не баловали вас… там, у тебя на родине, частыми визитами. Наверное, поэтому ты производишь впечатление очаровательной невинности… такое необычное и притягательное… Иди сюда.

Арэлл брезгливо поморщилась, разглядывая человека, излучающего физическую и духовную немощь после сложных ритуальных действий возле жертвенника. Не почувствовала в себе ни малейшего желания приблизиться, развернулась и стремительно вышла из покоев, гнетущих обилием золотых украшений.

Они должны были пожениться через несколько месяцев после ее приезда в Рэйм. Свадьба наследника, по давней традиции, могла состояться только во время осеннего праздника со сложным названием, которое элланка так и не запомнила.

Клавдий был прав. Она не видела демонов. Почти не видела до того, как оказалась в столице Великой Империи.

Она не знала, что их тянет сюда. – Роскошь и нищета, находящиеся совсем рядом? Люди, желающие стать при жизни богами и готовые ради этого принять силу темных существ? Или удобное расположение этих земель? Может быть, демонский мир здесь слишком тесно прилегает к миру человеческому, и граница между ними очень тонкая… Никто не знал. Но они были… Утонченные, привлекательные – и отвратительные. Изысканная смесь уродства и очарования. Высшим нравилось играть на низменных чувствах людей, заставляя получать удовольствие, созерцая их отталкивающий облик…

Арэлл сидела в саду на резной скамейке из делосского мрамора и смотрела на пруд. Вокруг росли деревья редких пород, привезенные со всех концов страны. Среди них прыгали и щебетали маленькие птички. Под ивами, растущими у воды, резвились каменные наяды. Ажурные беседки оплетал виноград. В высокой мягкой траве проложены тропинки. Где-то мелодично плещется ручеек. Если уснуть возле журчащей быстрой воды, она может унести твою душу прямо в царство мертвых, говорили древние. Именно это, по легенде, случилось с Неоном, прекрасным и задумчивым, задремавшим возле говорливого ручья.