Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 29

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая

Как ни странно, даже столь низменные, презираемые Петром Даниловичем мотивы замужества не умерили его восхищения Феодорой. Вскружить голову Владимиру, навязать ему свои правила игры, молниеносно женить его на себе – такое по плечу далеко не каждой представительнице прекрасного пола. А учитывая разницу в возрасте и общественном положении, сие практически невозможно.

Социальный статус Феодоры господин Корнеев безошибочно определил, глядя во время брачной церемонии на супругов Рябовых. Тем сильнее он зауважал ее. Она совершила немыслимый трюк, а Петр Данилович высоко ценил в людях авантюрные наклонности. Без них жизнь становится пресной, как церковные хлебцы.

Этот неравный брак подкосил и без того болезненную супругу господина Корнеева – она пряталась от знакомых, горстями глотала заграничные лекарства и по ночам плакала в подушку. К концу зимы новоиспеченная свекровь совсем расхворалась.

Погожим морозным днем, проезжая по заснеженной набережной Москвы-реки, Петр Данилович велел водителю остановиться. Он вышел из автомобиля и полной грудью вдохнул холодный бодрящий воздух. Над городом стояла розоватая дымка, солнце сияло сквозь нее замерзшим золотым сгустком, с неба бриллиантовой пылью слетали невесомые снежинки... и так сладко, так непривычно радостно встрепенулось сердце господина Корнеева, что он задохнулся от волнения. Волнение это вызвала у него мысль о Феодоре! Он вспомнил, что приближается важный день его жизни, когда много лет назад некто невидимый и всесильный отвел от него руку смерти...

– Мне хочется отметить это событие с ней, – прошептал Петр Данилович, представляя себе ровный чистый профиль невестки.

Господин Корнеев считал часы до встречи: он чувствовал себя юношей, готовящимся к первому свиданию.

Нана Проскурова будто в воду канула. Смирнов исчерпал все свои возможности и не нашел ничего лучшего, как предложить Эдику поставить телефон на прослушку.

– Вдруг они еще раз позвонят?

– Это что-то даст, по-твоему? – возмутился тот. – Сейчас все грамотные, долго не болтают. Засечь их не удастся, ты прекрасно знаешь.

«Зато я проверю, не водишь ли ты меня за нос», – подумал Всеслав. В тупиковых ситуациях он прибегал к испытанному способу – наблюдать за окружением клиента. Что-то да всплывет.

– Кстати, дай мне фотографию Олега Хованина, – попросил он. – Если есть.

– Где-то были, – пробормотал Эдик, полез в ящик стола, потом в книжный шкаф. – Братишка терпеть не мог фотоаппаратов, бежал от них, как черт от ладана.

– Да? – прикинулся удивленным сыщик. – Почему?

– По глупости! Придумал дурацкие суеверия – дескать, изображения человека привязывают его к земному миру! Что за чушь? Диггерство сделало Олега мистиком. Он, например, утверждал, что в глубоких подземных тоннелях время перестает существовать. Как такое может быть? О, вот! – Проскуров вытащил из альбома несколько снимков. – Это я через окно его щелкнул, тайком. А это нас мой батя фотографировал за столом. Олег получился неважно, но узнать можно. Зачем тебе? Кому-то показать хочешь?

– На всякий случай, – уклонился от ответа Смирнов. – А записная книжка у него была?

– По-моему, нет. По тем же соображениям! Олег не любил ничего фиксировать и делал это только в крайних случаях.

От Проскурова сыщик поехал в мастерскую по изготовлению ключей, телефон которой записал в клубной книге Хованин. Показал снимки мастерам в грязных фартуках поверх одежды. Те покачали головами.

– Столько людей приходит, разве упомнишь? Нет, не знаем этого парня. Может, и делал у нас ключи или еще что.

– Посмотрите внимательно.

Мужики переглянулись, подавили готовое прорваться недовольство.

– Сказали же, не знаем! У нас работы полно, всем все срочно требуется! Некогда нам лясы точить.

Всеслав не разочаровался, потому что и не ожидал особых результатов от посещения мастерской.

Примерно то же произошло и в библиотеке. Строгая дама средних лет посмотрела на сыщика поверх очков, отыскала карточку Хованина и показала посетителю. Список литературы не вдохновил Всеслава: книги по геодезии, по строительству подземных сооружений, городских коллекторов, по архитектуре Москвы и Подмосковья.

– У нас специальный отдел, – объяснила дама. – Приходят студенты или профессионалы в этой области.

Она узнала на фотографиях Олега.

– Да, этот молодой человек иногда заказывал книги, здесь, на полках, только малая часть литературы, остальное в архиве. Он работал инженером в «Геопроекте», в карточке записано.

«Это я и без тебя знаю», – подумал сыщик.

– Больше он к вам не придет, – сказал Смирнов, надеясь, что дама еще что-нибудь вспомнит. – Его убили.

– Убили?! Какой ужас! – воскликнула библиотекарша, но ничего к сказанному не прибавила.

Тогда сыщик показал ей фотографию Наны. Это было жестом отчаяния. Разумеется, дама Нану не узнала.

– Нет! – решительно сказала она. – У меня хорошая память на лица.

Проездив по городу без толку, Всеслав проголодался. В кафетерии рядом с «Геопроектом» еда оказалась невкусной, а Ева обещала на обед судака, запеченного с овощами, поэтому он с удовольствием отправился домой. Посещение Вятича можно отложить на вечер.

Судак удался – мягкий, сочный, окруженный нарезанными помидорами, цветной капустой, луком и морковкой.

– Я звонила по тем двум номерам из клубной книги, – сказала Ева, накладывая рыбу в тарелки. – Никто не берет трубку.

– Надо идти на телефонную станцию. – Смирнов сказал это без особой надежды на успех. Ну что ему скажут абоненты еще двух номеров из одиннадцати? Наверняка ничего значащего. – Нам еще повезло заполучить записи из книги «Ахеронта»! – добавил он. – Кажется, Хованин даже собственной записной книжки не имел.

– Тебе удалось установить, как Олег провел последний день своей жизни?

Сыщик отрицательно покачал головой,

– Я пытался. Все очень приблизительно. Утром Олег поехал на работу в «Геопроект», провел там полдня, отправился обедать... и больше не вернулся. Обед у них с часу до двух.

– А где Хованин привык обедать? – спросила Ева.

– В кафешке неподалеку. Обычная забегаловка: из еды – пельмени, пара салатиков, картофель фри с бифштексом, чай и отвратительный кофе. Я туда ходил с его фотографией. Официантки признали в Олеге завсегдатая, но точно никто вспомнить не смог, приходил он в тот день или нет. В обеденное время у них полно посетителей, лица мелькают, шумно – в общем, поручиться за то, что Хованин был перед смертью именно у них, они не могут. Вроде бы видели, но есть вероятность путаницы – один день похож на другой, те же блюда, те же лица. Спросил я и про мотоцикл: «Хонду» Олег оставлял за углом, во дворе дома, где расположено кафе. Он ставил там свой мотоцикл практически ежедневно, поди упомни!

– И подойти к машине мог любой?

– Угу, – промычал Славка с набитым ртом.

Он хотел сказать, что при вскрытии в желудке покойного были найдены остатки пищи, но это не доказывало, где конкретно он обедал. Одинаковые блюда подают во многих маленьких кафетериях и закусочных. Впрочем, за едой лучше помалкивать о таких вещах. У Евы надолго испортится аппетит.

Сыщик жевал, а Ева размышляла. Если даже точно выяснится, как прошли последние часы жизни Олега Хованина, это не поможет в поисках Наны. Хотя... ведь звонил же кто-то Проскурову, намекал на то, что судьба брата может постигнуть и его? Лгал Эдуард или говорил правду?

– Когда произошла авария? – спросила она. – В котором часу?

– Около трех пополудни, – сказал Смирнов. – С точностью до минуты – без шестнадцати три. Наручные часы Олега разбились и остановились в это время. Между прочим, ехал он в противоположном направлении от «Геопроекта», то есть не на работу.

– А куда?

Сыщик засмеялся.

– Интересный вопрос! Я тоже задавал его себе. Куда угодно мог направляться господин Хованин. Но с работы он предварительно не отпрашивался, а задерживаться где-либо без предупреждения было не в его правилах. Бывают, правда, экстренные обстоятельства! Тогда получается, что они возникли уже после того, как Хованин уехал обедать.

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая