Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 12

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая

Смирнов свернул к зданию морга. Там уже ждал милиционер.

– Может, ошибка? – тоскливо вздохнул Проскуров.

Но ошибки не было. Залитое кровью тело мертвого мотоциклиста принадлежало Олегу Хованину.

– При нем нашли документы, но все равно требуется подтверждение, – производя необходимые формальности, пояснил милиционер.

– А... как это случилось?

– На большой скорости врезался в бетонное ограждение. Пока больше ничего сказать не могу. Ребята из ГИБДД предполагают, что парень мог потерять сознание, внезапно. Или тормоза сдохли. Хотя странно, мотоцикл новый, классная машина. Экспертизу проведут и вскрытие, тогда все станет ясно.

Морг бывшие сослуживцы покинули подавленными. Не из-за вида смерти, к ней и Славка, и Эдик привыкли. Вышли, охваченные плохими предчувствиями. Проскуров, наверное, винил себя: ведь не подари он брату мотоцикл, тот был бы жив и здоров. Смирнова волновало другое: интуитивно он догадывался, что гибель Олега Хованина не случайна.

– Пришла беда, открывай ворота, – пробормотал господин Проскуров.

– Ты не в фольклоре упражняйся, – разозлился сыщик, – а думай! Олег болел чем-нибудь? Сердце не подводило?

– Нет. На здоровье он не жаловался. Почему ты спрашиваешь?

– С чего бы ему посреди дороги, сидя на мотоцикле, терять сознание? Не нравится мне все это. Он мог сесть за руль пьяный? Напился до чертиков и...

– Не выдумывай! – резко сказал Эдик. – Олег не собирался сводить счеты с жизнью. И запах алкоголя был бы слышен.

– Наркотиками твой братан не баловался?

– Да что на тебя нашло? Наркоманом и пьяницей Олег не был, я клянусь. Скорость превышал, гонки устраивал, водился за ним такой грешок.

– Мог он сесть на неисправный мотоцикл?

– Исключено! – горячо возразил Проскуров. – Олежка обожал свою машину, следил за ней, как за малым дитем.

– Ладно, подождем выводов специалистов. Ты домой или в офис?

– Давай выпьем? Тошно на душе, сил нет.

Смирнов молча поехал к бару «Червовый король».

Феодора вернулась в Москву. Раскаленный асфальт, каменные глыбы домов, пожелтевшие деревья, сухая листва под ногами, запах выхлопных газов и вездесущая пыль быстро отрезвили ее. Лазурное море, шелест олив, скользящие по блестящей морской глади рыбачьи баркасы, искристое критское вино остались там, в другой жизни.

Поездка на Крит удалась во всех отношениях. Госпожа Рябова не могла без умиления вспоминать, какое выражение застыло на лице Владимира при виде ее в наряде минойской модницы, а клубок золотых нитей, которые она протянула ему, и вовсе лишил молодого человека дара речи. Все-таки она – гениальная женщина! Мысль прикинуться Ариадной, восставшей из дымки мифического прошлого, пришла ей на ум в последний момент. Вопреки мучившим ее сомнениям, Корнеев клюнул на довольно примитивную, в общем, приманку.

Все сложилось удачно, даже охранник вовремя приотстал. Окажись он рядом, сцена потеряла бы львиную долю очарования и драматического напряжения.

Накануне утром Феодора обдумывала завершающие штрихи: когда следует отправиться на развалины, придет ли туда Владимир, как он поведет себя. Знаки внимания, томные взгляды, направляемые ею на телохранителя Корнеева, сослужили свою службу – неважно, по какой причине, но молодой красавец заметил Феодору. Она понимала, как важно первое впечатление, и умела произвести его. Годами оттачивая свое искусство обольщения, госпожа Рябова значительно преуспела в нем. Не столько внешность женщины, сколько ее способность уловить движения мужской души и подстроиться в такт позволяют ей приобрести власть над ним, запасть ему в сердце. Возраст тут не помеха, а скорее подспорье, ибо опыт порой превосходит свежесть и привлекательность молодости. Зеленый плод кисловат на вкус и не сравнится со зрелым.

Камнем преткновения стала для Феодоры только одна деталь предстоящего эпизода: говорить ей что-либо или промолчать? Вначале она склонялась к загадочному молчанию, но в конце концов все же сделала выбор в пользу интригующей фразы, призванной возбудить любопытство Владимира и внушить ему неосознанную жажду новой встречи. Потратив пару часов в Интернет-салоне, перелопатив античную лирику, Гомера и другие источники, госпожа Рябова остановилась на стихах аргентинского писателя Борхеса. Она выбрала несколько подходящих строк, переделала их на свой лад, выучила, раз двадцать произнесла перед зеркалом, меняя интонацию, пока качество сценки не удовлетворило ее.

Феодоре понравилась ее роль. Дочь царя Миноса Ариадна – это, пожалуй, то, о чем она мечтала. Не имеет значения, что до поездки на Крит Феодора Евграфовна только краем уха где-то что-то слышала о «нити Ариадны», злобном Минотавре и афинском герое Тесее. В нужный момент эту вскользь услышанную или прочитанную информацию подбросила ей сама судьба. А судьба ничего не совершает бесцельно.

Помолившись Зевсу, как и подобает минойской царевне, Феодора отправилась в парикмахерскую, объяснила мастеру, какую ей нужно сделать прическу, затем накинула на голову легкий шарф и вернулась в номер переодеваться. Облачившись в приобретенные одежды и украшения, она с удовольствием смотрела на себя в зеркало. Лучшего приключения ей еще переживать не приходилось! Главное, чтобы намеченное не сорвалось. Для этого сегодня в сумерки господин Корнеев непременно должен прийти к развалинам Кносского дворца. Ведь именно там, согласно мифу, тысячелетия назад проживала Ариадна. Только бы Владимиру ничто не помешало!

Откуда-то появилась уверенность: все получится. Она так горячо, так страстно желает его увидеть, что он не может не откликнуться на этот призыв. Но если вдруг сегодня встреча сорвется, Феодора будет приходить сюда вновь и вновь, пока не осуществит задуманное.

Кносский дворец находился за городом, и госпожа Рябова вызвала такси. Водитель изумленно поглядывал на нее, цокал языком. Когда она вышла, таксист не торопился уезжать, наблюдая за странной пассажиркой. «Эти туристы совсем свихнулись!» – подумал он. Перед тем как выйти из машины, женщина дала ему денег и пояснила знаками – отъезжай и жди. Ее английский, дополняемый жестами, был ужасен, но таксист понял.

Очертания руин оживали в закатных лучах солнца, они казались золотыми останками свернувшегося окаменевшего чудовища. Феодора спряталась и стала ждать. Созерцание жалких осколков былой роскоши наводило на мысли о времени. Его приговор неумолим. Когда-то между этими красно-черными колоннами шествовали всесильные владыки, теперь же ветер носит стебли сухой травы... Что же остается неподвластным бегу столетий?

Шуршание шин по дороге отвлекло госпожу Рябову от идеи вечности и вернуло ее к проблеме насущной. Она почти не удивилась, узнав в приехавших мужчинах Корнеева с охранником. Предугадывая маршрут, который у Владимира был неизменным, мнимая Ариадна заняла заранее выбранную позицию.

Все разыгралось как по нотам, видно, Зевс еще не утратил своего могущества: он услышал мольбы новоявленной минойской дамы и внял им. Наверное, громовержец соскучился по прошлому, ведь боги бывают так похожи на людей. Зевсу порядком надоели бестолковые шумные туристы, и он с удовольствием включился в игру. Почему бы не развлечься? Если верить мифу, то грозный Зевс приходился дедушкой Ариадне... так что она имела полное право рассчитывать на его помощь.

– О ужас, эти каменные сети...

Феодора не узнала собственнго голоса – словно все ожило: Кносский дворец; Минотавр, блуждающий во мраке нескончаемых коридоров подземной ловушки, роняя с губ клочья пены; Ариадна с волшебным клубком в руке...

Черноволосый красавец Владимир застыл как вкопанный. Кем он почувствовал себя? Время дрогнуло, повернуло вспять, оно послушалось Феодоры – или Ариадны? Или тоскующего Зевса?

– Владимир Петрович!

Неуместный, лишний здесь крик телохранителя разрушил колдовской миг. Прошлое померкло и отступило в небытие. Феодора метнулась прочь, в спасительную тень, укрылась от взгляда Корнеева. На сегодня достаточно, большего не требуется. Если человеку изменяет чувство меры, он проигрывает. Точно рассчитанное усилие – вот секрет успеха. Перебор, недобор – и тщательно спланированное действие трещит по швам, рассыпается в прах.

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая