Выбери любимый жанр

Ямато-моногатари - Автор неизвестен - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28
Кими накутэ
Асикарикэри то
Омофу ни мо
Итодо нанива но
Ура дзо сумиуки
Тебя не стало,
И так тяжело
Было мне,
И все печальней в Нанива-
Заливе мне становилось жить[404], —

написав так, он запечатал письмо и сказал: «Отнесите это даме в паланкине». Спутники женщины нашли это странным, но послание все же отнесли. Открыла она, прочла, стало ей грустно, как никогда. Зарыдала она громко. Что же до ответного послания, то неизвестно, что с ним сталось. Сняла она свои одежды, в которых путешествовала в паланкине, свернула и, написав письмо, все вместе ему отослала, а потом вернулась в столицу. Что было дальше — неведомо.

Асикарадзи
То тэ косо хито-но
Вакарэкэмэ
Нани-ка нанива-но
Ура мо сумиуки
«Не будет тяжело» —
Так говорил ты,
Расставаясь со мной.
Отчего же теперь в Нанива-
Заливе жить печально?[405]

149

В давние времена в стране Ямато, в уезде Кацураги, жили мужчина и женщина. Женщина эта была прекрасна и лицом и статью, и долгие годы провели они в любви и согласии, но женщина обеднела, оттого она очень страдала, и мужчина, хоть и безгранично сожалел о ней, все же взял себе другую жену. Эта новая жена была богата, и хотя он не так уж сильно любил ее, но, когда он приходил, она всячески старалась угодить ему, облачалась в красивые одежды. Привык он бывать в зажиточном доме, и, когда навещал свою прежнюю жену, она казалась ему такой жалкой. И хотя ходил он к другой, не видно было, чтобы она его ревновала, и сердце его еще больше сжималось от жалости. Женщина в душе терзалась ревностью, но терпела муки тайно. Однажды ночью, когда он решил остаться у нее, она даже сказала ему: «Лучше уходите», и тут он подумал про себя: «Верно, она совсем не ревнует, что я вот так ухожу к другой, значит, кто-то у нее должен быть, если б не было, она бы наверняка ревновала». Сделал он вид, что, уходит, а сам спрятался в садике перед домом, стал высматривать, не идет ли мужчина. Жена его вышла на веранду и стала расчесывать волосы при свете поразительно красивой луны. До поздней ночи не ложилась она спать и все тяжко вздыхала и была погружена в печаль. Не иначе как она ждет возлюбленного, думал муж. И тут, обратившись к слуге, что был подле нее, она сказала:

Кадзэ фукэба
Окицу сиранами
Тацутаяма
Ё ва ни я кими-га
Хитори коюраму
Дует ветер,
И в открытом море белые волны
Встают. Через гору Тацута
Сегодня ночью ты один
Переходишь, верно[406]

так сложила. Понял он, что это о нем она думает, и очень опечалился. Это как раз в дом его новой жены надо было идти по дороге через гору Тацута. Вгляделся он снова, видит — она заплакала и легла ничком. Потом наполнила водой золотой чайничек и поставила себе на грудь. «Удивительно, зачем она это делает», — подумал он и снова стал смотреть. Вот она подогрела эту воду, как в горячих источниках, и полила себя горячей водой. Потом снова наполнила чайник. Смотрел он на это, и так ему грустно сделалось, выбежал он и воскликнул: «Каково же тебе, если ты делаешь такое!» Заключил ее в объятия и провел с нею ночь. Вот никуда он не стал ходить, а все был с ней. Так прошло много месяцев и дней, и вот он подумал: «Принимают равнодушный вид, а в душе у женщины — такое страдание. Перестал я ходить к той, а как-то она это переносит?» Вспомнил он о ней и отправился в дом к той даме. Давно он там не бывал и в замешательстве остановился у ограды. Посмотрел в щель: при нем-то она всегда хорошо выглядела, а тут на ней было какое-то странное одеяние, в волосы у лба воткнут большой гребень, и она сама, [без помощи служанок], накладывала рис в чашку. Очень неприятно ему стало, вернулся он назад и больше уж к ней не ходил. А кавалер этот был внуком императора[407].

150

В давние времена жила одна младшая фрейлина, прислуживающая государю Нара-но микадо[408]. И лицом и статью была она необыкновенно хороша, и многие сватались к ней, и придворные разные выражали ей свое желание завязать отношения, но она ни с кем не встречалась. А не лежало у нее к этому сердце потому, что безгранично полюбила она императора. И как-то государь призвал ее к себе. Но потом не призывал более, и она безгранично затосковала. И ночью и днем все он был на сердце, все вспоминала его, с любовью и тоской вспоминала. А государь хоть и призывал ее, но после ни о чем не вспоминал. А ведь она все время при нем была, ему служила. И сделалось ей так горько, что хоть на свете не живи. Вот ночью, втайне ото всех бросилась она в пруд Сарусава. И даже когда бросилась она, государь и не знал ничего, дошла эта весть до его ушей, когда люди заговорили про это. Очень он опечалился и соизволил отправиться к этому пруду и повелел придворным слагать стихи. Какиномото-но Хитомаро[409]:

Вагимо коно
Нэкутарэгами-во
Сарусава-но
Икэ-но тамамо-то
Миру дзо канасики
Любимой моей
Эти спутанные волосы
В Сарусава-
Пруду драгоценными водорослями
Кажутся, и как это печально![410]

сложил он, и тогда император:

Сарусава-но
Икэ мо цураси-на
Вагимо ко-га
Тамото кадзукаба
Мидзу дзо хинамаси
О Сарусава-
Пруд — как он жесток!
Ах, когда милой
Рукава в него погрузились,
Пусть бы высохла в нем вода![411]

так он сложил. И вот, повелев, чтобы этот пруд считали ее могилой, во дворец вернулся.

151

В день, когда император изволил любоваться, до чего красивы алые кленовые листья на реке Тацута, Хитомаро:

Тацутагава
Момидзи ба нагару
Камунаби-но
Мимуро-но яма-ни
Сигурэ фурураси
По реке Тацута
Алые листья плывут,
А на горе Мимуро,
Куда спускаются боги,
Идет осенний, моросящий дождь[412].
вернуться

404

Танка помещена в Сюисю, 9, Кокинрокутё, 3; в Кондзяку-моногатари, 30, третья строка: омофу ни ва. Асикарикакэкотоба, имеющее омофоны со значениями «плохо», «тяжело» и «резать тростник». Отсюда — иной смысл второй строки: «Я теперь стал резать тростник».

вернуться

405

По содержанию эта песня не соответствует смыслу рассказа. Видимо, в первоначальном тексте Ямато-моногатари ее не было и это позднейшая вставка. Однако она приводится в Сюисю, 9, и в Кондзяку-моногатари, 30 (в разделе 5). При этом порядок следования стихотворений обратный: сначала танка жены, потом — мужа. Ввиду употребления тех же омонимов, что и в предыдущем стихотворении, первая строка имеет еще смысл: «Не буду резать тростник».

вернуться

406

Две первые строки представляют собой дзё к слову Тацутаяма — «гора Тацута». Сиранами («белые волны»), тацу («вставать»), кою («переходить») — энго, «связанные ассоциациями слова». Есть также толкование, что сиранами — жаргонное обозначение воров, т. е. дама желает возлюбленному избежать встречи с разбойниками.

вернуться

407

Это повествование в ином виде встречается в Кокинсю, 18, и Исэ-моногатари, 23.

вернуться

408

Относительно того, какой император имеется в виду, существуют различные версии, но точно установить не удается.

вернуться

409

Поэт конца VII в., один из прославленных авторов Манъёсю.

вернуться

410

Танка помещена в Сюисю, 20, и в Какиномотосю, а также в Ситидайдзи дзюнрэйсики, датируемом началом XII в., в разделе «Пруд Сарусава», где авторство приписывается императору Хэйдзэй.

вернуться

411

Танка помещена в Кокинрокутё, 3 (раздел «Пруд»), в Манъёсю (раздел «О разном»), а также в собрании Фумокусё, 3, с указанием: «Автор неизвестен».

вернуться

412

Помимо Кокинсю, 5, танка под авторством Хитомаро встречается в Сюисю, 4, Какиномотосю, Кокинрокутё, 6, в разделе «Алые листья клена», а также в Манъёсю, 10, в разделе «Песни о разном».

28
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело