Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Шилова Юлия Витальевна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
На следующий день Дима приехал чернее тучи, а я лихорадочно принялась соображать, что же он мне сейчас скажет.
– Димка, что-то случилось?
– Случилось, – беспомощно сказал он и рухнул на диван.
– Что случилось-то?
– Предки мой паспорт спрятали и в деньгах мне отказали. Даже машину в гараже закрыли и ключи не дают. Сказали, что, пока я от тебя не откажусь и не вернусь домой, они не будут со мной контактировать. Светка, но как мы теперь без паспорта-то?!
– Да и черт с ним, с этим паспортом!
– Как мы теперь с тобой зарегистрируемся?!
– Да черт с ней, с этой регистрацией! Любовь не измеряется штампом в паспорте. Государству незачем быть свидетелем нашей любви.
– Да я не про то! – махнул рукой Димка. – Ты же ведь даже на подготовительные курсы поступить не сможешь под своей фамилией, это слишком опасно. Мы не должны забывать о том, что тебя ищут.
– Дима, да какие, к черту, подготовительные курсы! Я уже все решила!
– Что ты решила?
– Ты будешь учиться, а я пойду работать. Мне пока не до учебы. Давай сначала тебя выучим, а потом уже меня.
– А куда ты пойдешь работать без прописки?
– Буду что-то искать. Конечно, я не смогу получать много денег, но думаю, что у меня что-нибудь да получится. У тебя завтра первый учебный день, тебе нельзя грузить свою голову ненужными проблемами. Ты должен учиться.
– Ты хочешь сказать, что я буду учиться, а ты кормить семью? – в голосе Димы читалась усмешка.
– Я буду пытаться. Придет время, и все обязательно встанет на свои места. Любовь никогда не дается легко, она всегда проходит сквозь трудности и испытания. Сейчас у меня есть ровно две тысячи долларов, так что с голоду не умрем. Сможем и за квартиру заплатить, и питаться нормально.
– А откуда у тебя две тысячи долларов? – не мог не поинтересоваться Димка.
– У мертвого деда в серванте нашла.
– Ну ты даешь!
Дима взял меня за плечи и заглянул мне в глаза:
– Света, а ты сможешь пока без денег?
– Я – да, – не думая ни минуты, ответила я. – Самое главное, чтобы ты смог.
Немного помолчав, я все же не удержалась и задала Дмитрию беспокоящий меня больше всего вопрос:
– Дима, а ты хорошо подумал?
– Ты о чем?
– Готов ли ты поставить на карту свое благосостояние ради любви. На одной чаше весов – роскошная жизнь, все блага и перспективы, а на другой – только я и моя нищая любовь.
Димка рассмеялся и потрепал меня по щеке.
– Дуреха, мы с тобой не можем быть нищими, потому что любовь делает нас духовно богатыми. Я уже сделал свой выбор и никогда не поменяю решения. А что касается моих родителей, то придет время, они поверят в чистоту наших чувств и осознают свои ошибки. Они попросят у тебя прощения.
– Мне не нужно их прощение. Мне вообще ничего от них не нужно.
Следующим утром Димка поехал на учебу в институт на метро, а я надела одно из своих лучших платьев и принялась искать себе такую работу, где бы с меня не требовали московскую прописку. Чем больше я ходила по различным фирмам и организациям, тем все больше и больше убеждалась в том, что заработная плата на местах, где не требуют прописку, настолько ничтожна, что ее не хватит на проезд в метро, не то что на текущие расходы. В одной фирме мне открыто предложили пойти на панель. Я захлопала ресницами и ощутила, как слезы брызнули из моих глаз. Выбежав из ненавистного кабинета, я пошла в направлении метро, размазывая по лицу тушь. Дожидаясь Диму из института, я заливала свою обиду слезами и варила его любимые щи. Он пришел вечером в подавленном настроении и принялся возмущенно рассказывать о своей поездке в метро.
– Света, я сегодня выглядел как настоящий лох! – Дима ходил по кухне взад-вперед. Видимо, его окончательно вывели из себя.
– Почему это ты лох? Ты на него совсем не похож, – накрыв кастрюлю кухонным полотенцем, для того чтобы она не остывала, я как-то натянуто улыбнулась.
– Потому что я в метро ехал! – неожиданно прокричал он.
– А что, разве в метро катаются одни лохи?
– Не знаю, кто ездит в метро, но я ощутил себя лохом. У меня ботинки за пятьсот баксов, и мне несколько раз на них наступили! – его возмущению не было предела. Он так кричал, что мне показалось, что еще немного и он взорвется.
– Не кричи, пожалуйста. Ну ничего же страшного не произошло! Сейчас я возьму щетку, помою и начищу твои ботинки. Они будут как новые, дел-то.
– Но ведь если я буду ездить в метро, то мне на них будут каждый день наступать!
– А я тебе буду их каждый день чистить, – мой голос дрогнул оттого, что я не знала, как лучше сгладить данную ситуацию. Она не казалось мне настолько ужасной, что из-за нее можно так громко кричать и топать ногами.
– И насколько мне их хватит, если мне на них каждый день наступать будут?! – стоял на своем разъяренный Дима.
– Сносятся – новые купим.
– На что мы мне купим новые ботинки?! На что?!
– Я же сказала, что у меня есть две тысячи долларов.
– Ты сама сказала, что эти деньги резервные – резерв на питание и на оплату квартиры. А на ботинки денег нет!
– Обязательно покупать такие дорогие ботинки?
– А за меньшие деньги я обуваться не буду. Босиком начну ходить. У меня стипендия крохотная, ее мне не хватит даже на то, чтобы каждый день в столовой питаться.
– Я тебе с собой давать буду.
Мои слова подействовали на Диму так, как действует красная тряпка на быка, и он изменился в лице.
– Что ты мне с собой давать будешь? – на всякий случай переспросил он.
– Яичек сварю, колбаски порежу, хлебушка, – произнесла я дрожащим голосом. – Что-нибудь с собой в пакетик соберу, чтобы ты не был голодным. Если тебе при всех есть неудобно, то ты из аудитории выйдешь, найдешь безлюдное место, сядешь на подоконник, чтобы никто не видел, и поешь. А что тут такого? Что ты так на меня смотришь? Я же ничего страшного не сказала. Все мы живые люди и должны со снисхождением друг к другу относиться.
– Света, ты дура или прикидываешься? – мой любимый был близок к истерике.
– Я хотела как лучше, и мои рассуждения не давали тебе права меня оскорблять.
– Меня твоя провинциальная простота иногда добивает. Ты где живешь?!
– В Москве.
– Вот именно, в Москве. Это ты своему кавалеру в вытрезвитель узелки бы собирала, а мне не стоит. Ты хоть представляешь, в каком престижном институте я учусь?! Туда люди на кабриолетах да на джипах приезжают. Там у каждого пачка сигарет стоит столько, сколько тебе и не снилось. Там девчонки юбки за тысячу долларов носят. Там золотая молодежь учится, ты их еще мажорами называешь. Ты в своей провинции слышала, что такое золотая молодежь?
– Слышала.
– А мне кажется, что ни черта ты не слышала, если мне узелки предлагаешь.
– Зачем же нужен такой институт? – растерянно развела я руками.
– Затем, чтобы в этой жизни устроиться нормально и вращаться в тех кругах, в которых мне комфортно и в которых я чувствую себя нормальным человеком.
Увидев, что я совсем сникла, Дима положил руки на мои плечи и сказал уже более спокойным голосом:
– Ладно, извини, если что не так. Просто я и в самом деле себя сегодня лохом почувствовал. На ноги наступают, дышат прямо в лицо, про какую-то фигню разговаривают, толкаются и даже воняют. Не знаю, как я сегодня все это вынес. Вышел из метро и чувствую, как будто вывалялся в грязи. Помыться хочется и смыть с себя все как можно быстрее. Ненавижу грязь!
– Там же народ ездит. Ты хочешь сказать, что он грязный?
– Конечно, а когда он у нас был чистым?
– Но ведь именно чиновники высшего эшелона власти, так называемые слуги народа, должны заботиться о народе и делать так, чтобы он жил в чистоте.
– Быдло все равно не очистишь, – процедил Дмитрий сквозь зубы и молча облокотился о подоконник. – Быдло из грязи вытаскивать бесполезно, потому что оно уже на протяжении многих лет живет в грязи. Оно по-другому жить не умеет – это его нормальное состояние.
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
