Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна - Страница 59
- Предыдущая
- 59/67
- Следующая
Дед всхлипнул, я не выдержала, подошла к нему поближе и его обняла.
– Матвей, успокойся, пожалуйста.
– Сам не знаю, что на меня нашло. Просто Валя всегда меня понимала и делала все совершенно бескорыстно, от чистого сердца и светлой души. И зачем она только с этим Владом связалась?! Я же ей тысячу раз говорил, что вид у него жестокий и непонятно какие тараканы у него в голове. А тараканы эти нехорошие, сразу было видно. Но она слушать меня не хотела, пошла на поводу у этого головореза. Вот и погибла. Такую страшную смерть приняла.
Дед успокоился и поднял глаза на Марата.
– Тома, вот у этого человека доброе сердце. Это я тебе честно скажу. Этот человек способен на мужественные и настоящие поступки. Вот таких для жизни выбирать надо. Женщина должна быть за мужиком, как за каменной стеной. – Через несколько секунд он перевел взгляд на француза и произнес уже не с такой решимостью в голосе:
– А про этого я тебе особо ничего сказать не могу. Какое у него сердце, непонятно. Французское, вот какое. Может, для Франции оно и пойдет, а для наших девок не знаю… За таким шибко не спрячешься.
Распрощавшись с дедом Матвеем, я слезно пообещала его как-нибудь навестить и помогла Марату довести Жана до машины. Жан оживал на глазах и, отказавшись от помощи Марата, резко скинув с себя его руку, дошел до машины уже более уверенным шагом, почти самостоятельно.
– Эй, француз, может, тебе самогонки с собой в Париж дать? – добродушно предложил ему Матвей, когда тот садился в машину, но Жан оценил юмор, улыбнулся и покачал головой.
– Лучше я тебе французского вина из Парижа пришлю!
– Да на кой мне твое вино, – задумчиво почесал затылок дед. – Я в деревне на самогонке вырос. Меня твое вино все равно не возьмет и ни грамма не вставит. Если только Матрене подарок сделать.
В машине я сидела между Маратом и Жаном. Автомобиль вел один из охранников. За одну руку меня держал Жан, а за другую Марат, и от этого я еще больше ощущала всю неловкость ситуации, в которую я попала. Я не хотела даже думать о том, как сделать так, чтобы эта ситуация стала более лояльной и сглаженной. Как правильно ее разрешить и сделать все так, чтобы никто не почувствовал себя обделенным. Ощутив, что Жан слегка поглаживает мою руку, я бросила скользкий взгляд на Марата. Он тут же положил мою руку к себе на колени и стал больно ее сжимать.
– Марат, мне больно.
– Прости. Это просто нервы.
– Почему ты нервничаешь?
– Я боялся тебя потерять.
В завершение своих слов Марат поднес мою руку к своим губам и стал жадно ее целовать. Я закрыла глаза и подумала о том, что рядом со мной сидят двое мужчин, с которыми я была близка, а одного из них я полюбила. Каждый держит меня за руку, старается посмотреть на меня преданным взглядом и говорит мне слова, которые просто мечтает услышать любая женщина, но оба эти мужчины женаты. У каждого из них есть семья, есть близкие люди, которыми они дорожат и с которыми встречают рассвет. Получается, что эти мужчины, считающие меня своей, совсем не мои, потому что их жизнь никогда не пересечется с моею. Я подумала о жене Жана. Наверно, это какая-нибудь интересная, худощавая и ухоженная француженка. Она любит своего мужа, согревает домашний очаг и болезненно переживает по поводу того, что случилось. У них общие интересы, общий ребенок и общая жизнь. Она слишком уверена в Жане, потому что знает, что такой никогда не уйдет из семьи, потому что очень сильно ею дорожит. Он умеет любить так, чтобы об этом никто не знал и его тайная любовница из Казани не смогла доставить проблем и принести хоть какую-нибудь душевную боль его обожаемой жене и ребенку. Я всего лишь тайна. Маленькая, далекая тайна, которая умеет дарить праздник для души и скрашивать серые будни. Тайна, о которой никогда и никому не расскажут и которая никогда не сможет ничего нарушить.
А затем я подумала о жене Марата. Это уставшая женщина на грани нервного срыва. Скорее всего она сидит на каких-нибудь транквилизаторах или злоупотребляет спиртным, потому что жутко страдает от открытых измен своего мужа. В отличие от Жана, Марат гуляет слишком открыто и совершенно не дорожит спокойной жизнью своей семьи. Об этом говорит и тот факт, что он поселил нас с Лейсан на своей даче и временно позабыл о существовании своей жены, не считая нужным ее предупредить о том, что на даче гости. Я не знаю, можно ли назвать отношения Марата с его женой семьей, но мне кажется, что эти двое уже давно не семья. Они просто создают видимость семейных отношений. На чем основан подобный брак? Не знаю, но уж точно не на любви, не на уважении и не на взаимопонимании. По идее Марат сейчас должен быть рядом с женой, стараться ее успокоить и уверять ее в том, что больше подобное не повторится и его жизнь будет принадлежать только одной женщине – это ей. Мужчины всегда ласковы и добры после своих измен. Но он не с ней. Он со мной, потому что ему безразличны ее слезы, ее чувства и ее переживания. Он не из тех мужчин, которые оправдываются. Он из тех мужчин, которые живут так, как им хочется, не считаясь с теми, кто живет с ними рядом. Его позиция проста. Не нравится – никто не держит. Его жене не нравится, но она держится, уже из последних сил. Я видела, она держится. Она считает, что Марат – это тот, кто ей нужен. Она уже давно забыла про гордость и про чувство собственного достоинства. Такие, как она, бегают по бабкам, колдуют, привораживают и НЕ ЖАЛЕЮТ НА ЭТО СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ…
Жан все так же гладил меня по руке, а Марат все так же целовал мою руку. Мне захотелось открыть глаза и отчаянно рассмеяться. Двое женатых мужчин пытаются обратить на меня свое внимание, и ни один из них не может предложить мне что-то большее, чем просто встречи… Мне показалось, что там, в небесной канцелярии, решили надо мной посмеяться и требуют плату за мои грехи. Эти двое мужчин – далеко не подарок судьбы. Это мое наказание. Мне было страшно подумать о том, что же будет дальше… Жан уедет в Париж, Марат предложит мне роль любовницы, а дальше что? Какое наказание вынесет мне судьба за то, что я убила человека? Я наказала человека смертью, хоть не имела на это права. Как же теперь накажут меня? Я начинаю сопоставлять свои поступки с представлениями о добре и зле. Мои представления расходятся с библейскими заповедями, и это не правильно. Но ведь это всего лишь представления… Но самое страшное в том, что расходятся не только мои представления. С библейскими заповедями расходятся мои поступки…
– Вот и отель. Постоялец здесь проживает? – наигранно официально спросил Марат и отпустил мою руку.
– Здесь.
– Тогда с вещами на выход.
– Марат, прекрати.
Я повернулась к Жану и приглушенно произнесла:
– Жан, сейчас приведешь себя в порядок и поедешь в Москву. Тебе придется полететь на самолете. Самым первым утренним рейсом. Тебе опасно тут оставаться. Чем быстрее ты улетишь, тем мне будет спокойнее, что ты в безопасности и с тобой все в порядке.
– А тебе? – Жан посмотрел на меня таким сверлящим взглядом, что мне стало не по себе.
– Но ты же не заберешь меня с собой в Париж. У тебя там жена волнуется.
– А как же ты?
– Я постараюсь разобраться со своими проблемами. Ты по-любому не сможешь мне ничем помочь. Главное, чтобы ты был в безопасности.
– За Тому не переживай. Я ее не оставлю, – сказал свое слово Марат и открыл дверь для того, чтобы выйти из машины. – С ней все будет в порядке. Я тебе обещаю, что я ее не оставлю.
– Спасибо, – поблагодарил его Жан. – Может, я тоже чем могу помочь?
– Да чем ты можешь помочь из своей Франции?
– Может, деньгами? – В голосе Жана не было уверенности.
Марат рассмеялся и достал сигарету.
– Да нет уж, спасибо, братишка. Сами справимся. Я не из тех, кому нужны твои деньги. Я из тех, кто привык их сам зарабатывать себе на жизнь.
– Ты обещаешь, что поможешь Томе? Я могу быть за нее спокоен?
– Конечно, можешь. Я же сказал, что я ее не оставлю. Я на ней женюсь.
- Предыдущая
- 59/67
- Следующая
