Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока - Шилова Юлия Витальевна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая

Вика плакала так громко, что я испуганно взглянула на двери гостиной. Мне казалось, что на ее рыдания сейчас сбежится вся прислуга, начиная от домработницы и заканчивая садовником.

– Вика, в доме кто-нибудь есть?

– Нет. Я всех отпустила, – ответила она мне сквозь судорожные рыдания.

– Но ведь когда я только пришла в дом, я видела мужчину, косившего траву.

– Я его тоже отпустила. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал, что в доме лежит чужой человек. Я боялась, что об этом донесут мужу.

Вика повернула ко мне мокрое от слез лицо и, тихонько всхлипывая, спросила:

– Послушай, откуда вы оба взялись в моей жизни? Жила я себе совершенно спокойно и никаких проблем не знала.

– Извини, если бы я знала, что все это произойдет, я бы вообще не поехала в Стамбул.

Когда Вика окончательно успокоилась, я попыталась ее вразумить и, с ужасом глядя на увеличивающуюся рядом с Мустафой лужу крови, произнесла:

– Вика, видимо, все-таки тебе придется вызвать полицию. Не будет же он лежать здесь вечно. Я выступлю как свидетель и расскажу, что я видела, как ты выстрелила в Мустафу в целях самообороны. Не переживай, я тебя поддержу.

После этих слов Вика кинула в мою сторону беспомощный взгляд и уже совсем растерянно развела руками.

– А как же мой муж?

– А что муж?

– Он же все узнает!

– Но ведь ты ни в чем не виновата. Это не ты виновата, а ваша полиция, которая не может обезопасить такой богатый район от преступников.

– Нет, – отрицательно закивала головой Вика.

– Что – нет?

– Я еще могла бы позвонить в полицию до убийства, но теперь я точно не буду туда звонить.

Вика сунула лежащий рядом с собой браунинг, из которого был произведен выстрел, к себе в карман и с горечью заметила:

– Он не зарегистрирован.

Затем взяла пистолет Мустафы, покрутила его в руках и, внимательно рассмотрев, сказала:

– Самодельная игрушка.

– Почему ты так думаешь?

– Я в оружии разбираюсь. Игрушка-то самодельная, но из нее можно убить.

– Дай посмотреть.

Я хотела было взять у Виктории пистолет для того, чтобы его получше разглядеть, но она внезапно убрала его в сторону и посмотрела на меня с недоверием.

– Вика, ты что?

– Ничего!

– Ты мне не доверяешь?

– А с чего я должна тебе доверять? Я тебя не знаю. Я не знаю, кто ты и зачем ты очутилась в моем доме.

– Вика, я не хочу тебе зла!

Вика слегка покраснела, потом достала из кармана брюк пачку сигарет и закурила.

– Ты будешь?

– Нет.

– Наташа, ты сказала, что ты не хочешь мне зла.

– Сказала, – подтвердила я.

– Тогда помоги мне.

– Каким образом?

Вика раскраснелась еще больше, повернулась ко мне и заговорила возбужденным голосом.

– Наташа, я не буду вызывать полицию. Ни мне, ни моему мужу это не нужно, – тут ее плечи затряслись, и я поняла, как же сильно она сейчас нервничает и с каким трудом ей дается каждое сказанное слово. – Я хочу сунуть этого товарища в багажник машины и выкинуть его в каком-нибудь безлюдном месте. Одним словом, увезти его как можно дальше от своей виллы. А затем я вернусь к себе и заживу своей обычной спокойной жизнью. Через несколько дней из командировки вернется мой муж, подарит мне целую охапку роз, какое-нибудь дорогое украшение, и мы устроим потрясающий ужин при свечах. И не будет никаких ненужных проблем, воспоминаний, пустых разбирательств и бессмысленных подозрений, которые нанесут серьезный удар по семейным отношениям и нарушат взаимопонимание и редкостное родство душ. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе избавиться от Мустафы?

– Тем более, это твой дружок.

– Он мой бывший любимый человек, который исковеркал всю мою жизнь. Сначала я его очень сильно любила, но затем наступил момент, и я его жутко возненавидела.

– Так ты мне поможешь?

– Помогу.

– Спасибо. Если бы ты была в беде, то я бы тоже тебе помогла. Соотечественники должны помогать друг другу. Повезем труп на машине моего мужа.

– Почему?

– Потому, что в моем кабриолете нет багажника.

Ближе к вечеру мы завернули Мустафу в одеяло и перетащили его в багажник новенького «Мерседеса», принадлежавшего Викиному мужу.

Затем мы тщательно отмыли все кровавые пятна в гостиной и открыли настежь окна. Повязав на голову легкую косынку, Вика дружески ударила меня по плечу и со словами:

– Ну что, с богом, – направилась к «Мерседесу».

– С богом, – повторила за ней я и села в машину.

Выехав из квартала, который облюбовала богатая буржуазия, Вика прибавила газу и поинтересовалась:

– Ну, как тебе Стамбул?

– Впечатляет.

– Я тоже люблю этот город. А еще мне очень нравится Анкара. Мы туда вместе с мужем ездили. Он по работе, а я так – любовалась городом. Хотя Анкара значительно меньше Стамбула, она не уступает ему по красоте. В этом городе множество неплохих ресторанчиков и уютных отелей. Если еще когда-нибудь приедешь в Турцию, то обязательно побывай в Анкаре.

– Я больше в Турцию не приеду, – грустно произнесла я.

– Почему?

– Мне приезжать сюда незачем. Когда-то я очень сильно любила одного человека, но теперь его уже нет. Он лежит в багажнике этого автомобиля.

– Он что, и вправду аниматор?

– Чистая правда. Ты сказала, что он аниматор широкого профиля – мне понравилось это выражение. Разводил русских туристок на деньги, воровал, под машины, оказывается, кидался, да и пистолетом неплохо орудовал. Я про эти его последние таланты вообще не знала.

– И как тебя угораздило влюбиться в аниматора?

– Да таких, как я, много. Девчонки приезжают на курорт и обязательно в кого-то влюбляются.

– Ты опять сравниваешь себя со всеми. Даже если тебе так сильно захотелось курортного романа, то не обязательно влюбляться в обслуживающий персонал. Можно познакомиться с каким-нибудь обеспеченным турком, которому не ты должна приплачивать, а который в состоянии сам за тебя заплатить и завалить подарками. С таким намного приятнее завести курортный роман.

– Ты, конечно, права, только на деле получается все совсем по-другому. На отдыхающих турков даже смотреть не хочется, да и по-русски они не особенно понимают. Успехом как раз пользуются мальчики, которых ты называешь обслугой.

– Ты опять рассуждаешь, как все, – недовольно сказала Виктория и закурила очередную сигарету. – Если ты уж начала развлекаться с аниматором, то какого черта ты его в свое сердце пустила?!

– А разве сердце тебя спрашивает, когда ты в него кого-то пускаешь?

– Конечно! Оно же не отдельно от тебя существует. Сердце должно подчиняться разуму. А иначе, зачем тебе тогда дан разум? Для каких целей? Разум дан нам для того, чтобы все обдумывать и хорошенько просчитывать.

– Вика, а тебе не тяжело жить, все просчитывая?

– Я застрахована от нелепых ситуаций. Намного тяжелее жить так, как живешь ты, потому что я буду всегда в выигрыше, а ты – в очередном проигрыше.

Последние слова больно ударили по моему самолюбию, и я подумала о том, как же Вика права. Такие, как она, добиваются в этой жизни поставленной цели и живут так, как считают нужным. Конечно, безумно тяжело все контролировать, в том числе и свои чувства, постоянно направляя их в нужно русло. Но ко всему в жизни можно привыкнуть, в том числе и к постоянному самоконтролю.

– Вика, куда мы едем?

– Мы едем в окрестности Стамбула. Я знаю подходящее место, где мы сможем похоронить твоего Мустафу.

– Ты решила могилу ему, что ли, выкопать?

– Да у меня даже лопаты нет. Я и копать-то не умею. Тем более, у меня такой маникюр. Я, между прочим, не наращиваю ногти, как другие. Я свои такие отрастила. А за ними, знаешь, какой уход нужен? Если ноготь сломается, то это – целая трагедия.

Я еще раз поразилась тому, насколько хладнокровна и выдержанна Виктория. Несмотря на то что она везет труп в багажнике, рассказывает мне как ни в чем не бывало про свой маникюр.

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая