Разведена и очень опасна - Шилова Юлия Витальевна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/93
- Следующая
– Слышишь, если ты сейчас не заткнешься, то я сам тебя заткну! – потеряв терпение, прикрикнул мужчина. – Хорош ахинею нести! Еще одно слово, и по зубам получишь. Я с тобой больше церемониться не буду. Я вообще по жизни не люблю слушать бабские бредни.
Незнакомец включил на полную катушку радио, и я, естественно, умолкла. Я вдруг подумала о Лосе и о том, что меня по-прежнему к нему тянет, только бы увидеть его еще раз и провести с ним еще одну, такую же потрясающую ночь. Я подумала, что, наверно, Лось был бы хорошим отцом и преданным мужем. Несмотря на свое положение, он добрый, человечный, и в нем ощущается безграничная мужская сила, которая так важна для женщины. За таким мужчиной можно спрятаться, как за каменной стеной, хотя я уже давно в этой жизни научилась рассчитывать только на себя и на свои собственные силы. Я привыкла быть себе и поддержкой, и опорой и внушила себе, что всегда смогу за себя постоять. При воспоминании о Лосе по моему телу разлилось успокаивающее тепло, учащенно забилось сердце и на душе стало легче. Когда Риту освободят и она расскажет, что меня похитил какой-то сумасшедший, ребята сразу сообщат Лосю, а тот… Он почувствует не просто испуг, а настоящую панику, потому что им будет руководить не только деловой интерес, но и глубокие личные мотивы, исходящие из самого сердца. И он обязательно поможет мне.
– Приехали. – Незнакомец заглушил мотор и разблокировал двери. – Повязку с глаз не снимать. Если попробуешь, очень об этом пожалеешь.
– Хорошо.
Когда он вывел меня из машины, я почувствовала давящую тишину и подумала, что мы действительно далеко уехали. Взяв за руку, незнакомец повел меня в дом и разрешил снять повязку. Быстро скинув злосчастную ленту, я увидела крохотную комнатку, в которой было всего одно-единственное окошко, находящееся на высоте моего роста. Скорее, это была форточка, за стеклами которой висела мощная решетка.
– Это что, темница? – осторожно поинтересовалась я у стоящего напротив меня мужчины. – Или камера пыток?
– Это твоя комната.
– Моя комната?
Посмотрев на брошенный на пол старый матрас, на дырявый плед и стоящий неподалеку тазик, я отчаянно замотала головой и с трудом сдержала себя от того, чтобы не разрыдаться от собственного бессилия.
– Я тут не смогу просидеть даже и часа.
– Сможешь. Я же тебя скотчем не перевязываю и в рот кляп не сую. Руки свободны, можешь свободно двигаться, даже чешись без особых проблем. В туалет – тоже без проблем. Вон тазик стоит. Пить – пожалуйста. Графин с водой в углу.
– Но я так не привыкла! Я так не умею. Я тебя умоляю… Я тебя прошу… Я к таким условиям не привыкла, это невыносимо. Намного хуже. Почему я должна здесь сидеть? Чего ждать, на что надеяться? Что ждет меня впереди? Я не могу находиться в неведении.
Заткнись! Извини, но комфорта у тебя здесь не получится. Телевизора нет, не обессудь. Провода не проведены.
Незнакомец хотел было выйти из комнаты, но я бросилась следом за ним и, упав прямо на пол, схватила его за ноги. Он больно пнул меня мыском своего ботинка и прошипел:
– Ты чо, дура, творишь?
– Не оставляй тут меня одну. Сколько мне здесь сидеть? А если я есть захочу?!
– Представь, что ты на диете.
– Но я ненавижу диеты! Я никогда на них не сидела!
– Посидишь для разнообразия.
Взяв на стоящем в коридоре столе пачку печенья, мужчина кинул ее в мою комнатку и, несмотря на все мои отчаянные просьбы, закрыл за собой дверь.
– А ты где будешь?! – бессмысленно колотила я закрытую дверь.
– Мне нужно уехать.
– Куда уехать???
– На кудыкину гору.
– Не оставляй меня тут, пожалуйста, одну! Я тебя умоляю!!! Можно, я поеду с тобой!
– Сиди здесь, дура!
Как бы я ни стучала в дверь и что бы ни кричала дальше, по ту сторону двери было тихо. Подойдя к маленькому окошку, я попыталась разглядеть место моего нахождения, но не увидела ничего, кроме хмурого, мрачного и густого леса, который вселял настоящий ужас. Решетка, висящая с другой стороны окна, говорила о том, что разбивать стекло бесполезно, и даже если бы это случилось, я бы все равно не смогла в него пролезть – оно было слишком маленьким. Вдоволь нарыдавшись, я обреченно уселась на сырой матрас и поджала под себя ноги. Мне показалось, что я сижу так целую вечность, и, когда за крохотным окошком стало темно, я попыталась уснуть. Но не тут-то было. В кромешной темноте мне снова стало невыносимо страшно, и я не смогла уснуть, прислушиваясь к каждому звуку.
К утру, когда на улице начало светать, комната довольно сильно пропиталась сыростью, и я, несмотря на то что закуталась в дырявый плед, начала стучать зубами и ежиться.
Теперь уже не ощущала себя женщиной-вами, которая всегда сможет за себя постоять, которой совершенно не нужен мужчина, способный ее защитить, а которая сама прекрасно командует мужчинами и ведет различные дела не хуже любого криминального авторитета. Сейчас я почувствовала себя совсем маленькой, беззащитной девочкой, совсем одинокой, которая растеряла всех своих друзей, замкнулась в себе и молит о помощи. Мне так не хватало рядом мужского плеча, защиты, опоры и элементарного понимания. Больше всего на свете мне хотелось прижаться к широкой мужской груди, поплакать и услышать, что-то ласковое и успокаивающее. А когда я подумала о брате, мне стало еще тяжелее. Я представила лежащего в больнице под капельницей Женьку, который ждет, что я обязательно приеду, звонит мне по мобильному, которого у меня нет, потому что моя сумка с телефоном, деньгами и документами осталась у Риты… От этих мыслей у меня закололо в груди и учащенно забилось сердце. Риту, конечно же, уже освободили. То ли явившейся после работы Артем, то ли кто-то из моих ребят, почуяв неладное в том, что я долго не беру трубку и вообще не подаю никаких признаков жизни.
Когда окончательно рассвело, я встала, подошла к окну и тупо уставилась на густой лес. Мне стало неимоверно жаль себя, своего брата и нашу с ним сумбурную жизнь. Я постаралась вспомнить свое детство, свои школьные годы и понять, что нас с братом привело в этот жестокий криминальный мир. Конечно, мотив был один, это – деньги, а быть может, и власть. Деньги, конечно, более существенный мотив. А ведь мне пророчили блестящее будущее. Учителя поощряли мое увлечение литературой и все, как один, говорили о том, что я обязательно поступлю на факультет журналистики и сделаю блестящую карьеру. Мол, я очень эрудирована, активна, любознательна, всегда знаю, чего хочу, и добиваюсь поставленных целей. Окончив школу на «отлично», я не пошла на отделение журналистики, а вышла замуж, и, как оказалось, крайне неудачно. Расставшись со своим мужем, я находилась в тяжелой депрессии, она была напрямую связана с разводом и затянулась на целых два года… А ведь все могло сложиться совсем по-другому. Я могла не встретить Артема, поступить на факультет журналистики, закончить его точно так же на «отлично», как и школу, и приложить все усилия для того, чтобы сделать великолепную карьеру, например, дипломированного журналиста-международника. Криминальный мир мог обойти меня стороной, а я бы осталась женщиной, которая умела бы варить борщ, ждать мужа после работы, рожать ему детей. И это не мешало бы мне сделать карьеру, ведь сотни женщин делают прекрасную карьеру и имеют при этом семью. Ах, если бы… если бы… Если бы мой брат не связался с дворовой компанией, если бы не стал с раннего возраста исчезать из дома, если бы он не ушел жить отдельно и не приезжал бы к нам на дорогих машинах, осыпая меня различными дорогими ювелирными безделушками, а мать деньгами… Если бы его тогда не взорвали в машине и он не стал бы ездить на инвалидной коляске… Если бы он не привлек меня к своему делу… Все могло быть совсем по-другому… Если бы… Да, «бы» мешает.
- Предыдущая
- 38/93
- Следующая
