Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве - Шилова Юлия Витальевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/56
• Следующая

– Я постараюсь. Ты же знаешь, что я сделаю все возможное.

– Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, в каком я сейчас дерьме.

Борис взял меня за руку и заглянул мне в глаза:

– Нина, скажи, ты меня любишь?

– Сейчас не время и не место для того, чтобы говорить подобные вещи.

– Ты не понимаешь, как мне это надо услышать… Ты просто этого не понимаешь…

– Мне пора. Меня уже наверно в банке хватились.

– Но скажи, ты меня любишь?

– Люблю, – сказала я и побагровела от злости.

– А ты кого больше любишь, меня или свою сестру?

– Что ты несешь? Разве можно такие вопросы задавать? Ты в своем уме?

– Я просто хотел бы знать, ради меня ты пошла бы на преступление? Украла бы эти деньги ради меня?

– Ты что, меня к Маринке ревнуешь? С каких это пор?

– Я и сам не знаю.

– Это же моя сестра…

– А я твой муж.

– Борис, это какой-то дурацкий разговор! Ты бы никогда не попал в такую ситуацию, в которую попала Маринка, потому что ты мужик и у тебя есть голова на плечах. Ты понимаешь, что мне некогда, или ты уже ничего не понимаешь?!

– Хорошо, иди, – заметно погрустнел Борис. – Иди. Я буду ждать тебя дома.

Я махнула Борису рукой, забежала в аптеку, купила пачку таблеток от головной боли и вернулась в банк. У входа в хранилище я столкнулась нос к носу с Денисом.

– Ой, Денис, еле обратно дошла, – простонала я, держась за голову. – Думала, упаду где-нибудь замертво. Меня сегодня так штормит, будто я горячительных напитков перебрала. Качает из стороны в сторону.

– Тогда зачем ты себя насилуешь? – Денис разочарованно посмотрел на застегнутые пуговицы блузки и моментально потерял ко мне всякий интерес. – Иди, отпросись домой. Уходи на больничный.

– А Вика еще с обеда не приходила?

– Нет.

Закрыв за собой дверь, я взяла графин с водой, налила себе полный бокал и посмотрела на пачку таблеток от головной боли. Признаться, я и сама не знала, что мне требовалось в данный момент: таблетки от головной боли, сердечные капли или хорошая порция спиртного. Я обвела комнату блуждающим взглядом. Сумка моя пуста, краденые деньги уже у мужа… Что будет со мной? Дав волю своим чувствам, я тихонько заплакала. Когда вернулась что-то напевающая себе под нос Вика, я, пошатываясь, встала из-за стола и посмотрела на нее заплаканными глазами.

– Нинка, ты что ревешь? – встревожилась она.

«Я реву оттого, что я ограбила банк», – пронеслась в моей голове страшная фраза, но я прекрасно осознавала, что не могу сказать ее вслух.

– Я тебя спрашиваю, почему ты плачешь?

Я как будто не слышала. Смотрела мимо нее и теребила пачку таблеток.

– Да что с тобой происходит? Что происходит? – Вика подошла ко мне совсем близко и вытерла мои слезы. – Ау, Нина, ты меня видишь? Это я, твоя подруга Вика. Ты смотришь на меня в упор, но мне кажется, меня просто не видишь… Что происходит? Тебя кто-то обидел, или ты из-за своего мужа так сильно переживаешь?

– Я плохо себя чувствую. Кажется, еще немного, и упаду в обморок.

Взяв со стола таблетки, я достала одну и запила ее. Затем достала вторую и хотела было уже достать третью, но Вика вовремя меня остановила.

– Ты что творишь? Так и до отравления недалеко. А может, и не только до отравления, но и до чего другого. Что это за таблетки?

– От головной боли.

– У тебя голова болит?

– Не знаю. – Я тихонько всхлипнула.

– Не знаешь, что у тебя болит?

– У меня болит душа. Вика, скажи, а от души есть таблетки? Есть или нет?

– Мне кажется, что от души нет. Хотя, кто его знает…

Вика достала из стола небольшую бутылочку коньяка и налила мне несколько капель:

– На, выпей. Это чтобы душа не болела. По крайней мере лучше лекарства я еще не встречала.

– Но ведь я за рулем…

– Мы все за одним большим рулем. Пей, пока никто не зашел. Сама знаешь, на работе за пьянство никто не похвалит. Я это лекарство для того держу, чтобы иногда стресс снять или просто душу успокоить, когда муторно.

Выпив коньяка, я смахнула слезы и поправила слегка растрепанные волосы.

– Ну что, уже лучше?

– Может быть.

– Вообще, конечно, душу немного не так лечат.

– А как?

– Чтобы ее вылечить, надо хорошо напиться. На утро все как рукой снимет.

– Не скажи. Алкоголь успокаивает только на то время, когда ты пьян. А когда трезвеешь и понимаешь, что ничего не изменилось, тебе становится еще хуже.

Вика сунула мне в рот шоколадную конфету.

– Зачем? Я конфеты тысячу лет не ем.

– Чтобы запаха не было. Ты же понимаешь, мы на работе. На работе пить нельзя.

Я постаралась включиться в работу, но у меня ничего не получалось, я выжидала. Когда, наконец, прошли положенные два часа, я встала и посмотрела на свою напарницу глазами, в которых читалось страдание.

– Вика, мне совсем плохо. Я, наверно, отпрошусь домой.

– Давно пора было так сделать. На тебя сегодня с самого утра смотреть страшно. Вид не просто удручающий, а намного хуже. Я тебя еще никогда в таком состоянии не видела. Хотя когда я со своим мужем разводилась, тоже выглядела не самым лучшим образом. Езжай домой. Зачем себя так изводить?! Отлежись, хорошенько обо всем подумай, а еще лучше, постарайся уснуть. С мужем или расстанься, или помирись, но психику свою обязательно приведи в порядок. Короче, прими какое-то решение.

Особо отпрашиваться у начальства даже не пришлось. Мои покрасневшие глаза, моя чрезмерная бледность и черные круги под глазами сказали за меня все. Когда я вышла на улицу и вдохнула свежего воздуха, я ощутила, что это не просто воздух, это воздух свободы. Там, позади меня, остался мой банк и недостача, которая обнаружится буквально через несколько часов. Перепуганная служба безопасности… Сотрудники милиции, «разбор полетов», детектор лжи…

Сев за руль, я посмотрела на часы и поняла, что у меня в запасе есть полчаса, поехала к ближайшему кафе. У барной стойки я глухо произнесла:

– Лекарство от души.

– Что? – не поняла меня официантка.

– Я говорю, мне нужно лекарство, чтобы душа не болела.

– Девушка, я вас не понимаю, – она подозрительно оглядела меня. – Вы что, хотите выпить?

– Да! – Я улыбнулась, обрадовавшись тому, что меня наконец-то поняли. – Несколько капель коньяка, если можно.

– Мы наливаем коньяк порциями.

– Тогда налейте мне порцию.

– Какую? – Девушка смотрела на меня, как на душевнобольную, и не скрывала своего раздражения.

– Не знаю, на ваше усмотрение.

– Я вообще коньяк не пью, но если вы просили меня налить несколько капель, то мне кажется, вам будет достаточно и пятидесяти грамм.

– Значит, налейте мне пятьдесят грамм.

Сев за первый попавшийся столик, я махом выпила коньяк и почувствовала, как одеревенел мой язык. Мне хотелось позвонить мужу, узнать, отправил ли он Маринку в Питер, ждет ли меня дома, но я не стала звонить, у меня просто не было на это сил. Заказав у внимательно наблюдавшей и чересчур любопытной официантки еще пятьдесят граммов коньяка, я получила не только заказанную порцию, но и малоприятную фразу:

– А ведь просила несколько капель…

– Я не просила. Я заказывала, – поправила я официантку.

– Девушка, может, вам стакан налить?

Я не ответила. И на это у меня не было сил. В другой ситуации я бы обязательно сцепилась с импульсивной девушкой, стоящей за барной стойкой, наговорила кучу гадостей, потребовала бы жалобную книгу, вызвала начальство, припугнула бы всю эту компанию комитетом по защите прав потребителей, но только не сейчас. А сейчас… В этом кафе, за этим столиком, мне стало казаться, что я просто схожу с ума. Медленно, верно. Мне вдруг показалось, что это не я, все, случившееся в последние дни, не моя жизнь… Я бы никогда не могла попасть на день рождения, где расстреляли всех гостей и где я по счастливой случайности осталась жива… Я бы никогда не изменила своему мужу с мужчиной, которого не знала и часа и уж тем более в той, другой жизни, я бы не ограбила банк. Никогда… Я закрыла глаза и представила допрашивающего меня следователя, судью, выносящего мне суровый приговор, врача, проверяющего меня на вменяемость. Различные изоляторы, зону, а быть может, и психиатрическую лечебницу… Я попаду в ад, где надо мной будут издеваться безжалостные черти…

• Предыдущая
• 26/56
• Следующая