Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна! - Шилова Юлия Витальевна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая

– Мне нужен катер, проехавший мимо нас, – произнесла я со слезами в голосе.

– Да бог его знает! Ты, доча, посмотри, сколько их здесь скопилось. Ты только скажи, за каким ехать, я мигом.

– По-моему, уже ни за каким, – прошептала я и вытерла слезы. – Может, и вправду нет смысла за ним гоняться…

– Ну что? – спросил заметно погрустневший Димка.

– Будем веселиться дальше.

– А как же доллары? – засуетился дедуля.

– Оставь их себе на память о хороших клиентах.

Дедуля чуть ли не запрыгал от радости:

– Ай да дочка! Ай да молодец! Живи до ста лет!

– Не забудь поставить в церкви свечку за мое здоровье и помолиться за все мои грехи, – сказала я деду.

Веселья у нас почему-то больше не получалось. Я притихла и думала о Бульдоге. Мой инстинкт подсказывал, что я не ошиблась, – это был Бульдог. Значит, он жив. Только почему он так по-скотски со мной поступил?

Можно было хотя бы поставить все точки над «i» и выяснить отношения, а не прикидываться мертвым…

Настроение резко испортилось, и тут я неожиданно поймала на себе взгляд вконец расстроенного коммерса.

– Мосты, конечно, мы уже смотреть не будем, – сказал он.

– Почему? – улыбнулась я. – Как можно не посмотреть развод мостов?

– Мне кажется, ты не в том настроении.

– Это тебе только кажется. Я в прекрасном настроении, просто кое-какие воспоминания одолели. Но пошло все это к чертовой матери! Дворцовый мост разводят ровно без пяти два, а сейчас около двенадцати ночи. Впереди еще два часа. Как ты думаешь, на что их лучше потратить?

– Можно посидеть вон в том плавучем ресторанчике, – предложил Димка.

– Хорошенькое предложение, давай направимся туда.

Я повязала на голову косынку, лежавшую в сумочке, и надела темные очки.

– А это зачем? – поинтересовался Димка.

– Я личность известная и потому не могу одна ходить по ресторанам, особенно по чужим.

– Но ты же не одна…

– Но ты же коммерсант. Так не положено, пойми. Лучше скажи: я сейчас не похожа на себя?

– Нет.

– Тогда порядок. Значит, ты приглашаешь меня в плавучий ресторан?

– Приглашаю.

– Послушай, а у тебя когда-нибудь деньги закончатся?! – засмеялась я.

Димка улыбнулся и пожал плечами:

– Для тебя я всегда их найду.

В плавучем ресторанчике мы сели за столик, стоявший у окошка, и грустно посмотрели друг на друга. Я улыбнулась и подумала о том, какая все-таки странная штука – жизнь. Еще совсем недавно этот мужчина рыл себе могилу, смахивая слезы и сопли, под моим чутким руководством, а сейчас мы сидим в ресторане за одним столиком, любуемся Невой и ждем развода мостов. Скажи мне тогда, что пройдет совсем немного времени – и я буду называть этого коммерса по имени, я бы не поверила. С ума сойти – его зовут Димкой! В моем представлении мужчина с таким именем должен быть щупленьким, улыбчивым, шебутным, а этот же, наоборот, тучный, бесформенный, но все же по-своему интересный. Самый что ни на есть «новый русский». Зажравшийся и уставший от этой жестокой жизни. Зачем я с ним поехала? На черта мне это надо? Тем более что там, в шкафу, у меня лежит труп и его нужно срочно оттуда вытаскивать. Потому что вскоре он начнет жутко вонять, и вонь могут учуять соседи.

– Тебе надоело? – грустно спросил коммерс.

– Нет, все нормально. Просто совсем недавно на другом катере проплыл мой телохранитель. Он слишком много для меня значил в последнее время.

– Теперь ты знаешь, где его можно найти, – улыбнулся коммерс.

– Вот уж не могла подумать, что он будет кататься на катере с какой-то юной дамой, вместо того чтобы быть рядом со мной.

Я подняла рюмку, улыбнулась и сказала:

– За встречу.

– За встречу, – улыбнулся Димка.

– Только не думай, что из этой встречи ты извлечешь какую-нибудь выгоду. Ты будешь платить ровно пятнашку, и ни цента меньше.

– А я ни на что и не рассчитываю…

– Тогда это достойно уважения.

Я постаралась взять себя в руки и не думать о Бульдоге. Пошел он ко всем чертям! Настоящий сукин сын! Когда-нибудь я обязательно с ним расквитаюсь, а сейчас я должна успокоиться и расслабиться. Иначе какого черта я здесь торчу с этим коммерсом, как будто у меня больше нет никаких дел. В зале заиграла медленная музыка, коммерс встал, галантно поклонился и пригласил меня танцевать. Я улыбнулась и полностью подчинилась ему.

Мы кружились в танце, наслаждаясь нежными переливами флейты. Димка прижимал меня к себе, но я даже не пыталась сопротивляться. Жуткая обида на Бульдога, хмельное головокружение – все перемешалось и завертелось с такой силой, что я вновь подумала о том, что дела мои обстоят не так уж и плохо.

– Ты чертовски красивая… – прошептал мне на ухо Димка.

– Ты решил завоевать меня комплиментами?

– Просто мне никогда не нравились безропотные и слабые женщины. Я люблю женщин сильных, беспощадных, хитрых и самое главное – влиятельных.

– Да? А мне всегда казалось, что мужчинам, наоборот, нравятся слабые, ласковые, нежные, неземные создания.

– Может быть, но это только слабым мужчинам. Сильные личности всегда тянулись ко всему сильному.

– Ты считаешь себя сильной личностью?

– Конечно. Иначе я бы не достиг тех высот, которые имею.

– Тоже верно. А твоя жена? К какому типу женщин она относится?

– К наглому.

– Это как?

– Она не сильная. Она просто стала невыносимо наглой. Когда-то я привез ее в Петербург из Сибири. Она была тихой, скромной провинциалочкой, с восхищением смотревшей на то, что я делаю. Естественно, она обещала хранить любовь и быть преданной. Прошло время – наша двенадцатиметровая комната в коммуналке сменилась на большую, светлую, престижную квартиру в центре города. Жена больше не носила дешевых юбок, теперь она стала надевать дорогие платья из эксклюзивного бутика. Вместо задрипанной «Оки» она стала ездить на стильной иномарке, которую я лично выбирал под цвет ее глаз. Из робкой, закомплексованной провинциалочки моя супруга превратилась в жадную, хищную городскую акулу, следящую за каждым моим шагом. Моя драгоценная половина постоянно хочет в чем-нибудь меня уличить, чтобы содрать побольше денег. В последние годы она вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я хотел отправить ее обратно в Сибирь, но теперь ее туда никакими пирогами не заманишь.

– Но ведь у вас же есть ребенок?!

– Такие женщины рожают для того, чтобы постоянно держать мужчину на крючке. Ребенок – это повод для вытягивания денег.

– Мне очень жаль, что у тебя уже почти седые виски, а тебя кто-то держит на крючке…

– Понимаешь, мы слишком много нажили. Bсe это придется делить.

– Так раздели. Не можешь же ты оставить своего ребенка ни с чем. Я знаю, почему ты не разводишься с женой.

– Почему?

– Потому что ты относишься к такому типу мужчин, которым нужна хорошая палка. Ты привык к тому, что жена постоянно за тобой следит, разводит на деньги, и, если честно, в глубине души тебе это даже нравится. Хотя ты прекрасно знаешь, что в старости эта женщина даже кружку воды тебе не подаст, а только пнет со всей силы – ведь ты будешь немощным и не сможешь больше ничего притащить в дом. Запретный плод всегда сладок. Ты гуляешь и встречаешься с женщинами, скрываясь от своей супруги, и в этом тоже есть свои прелести. Чувство риска.

Если ты разведешься, то тебе будет совсем неинтересно ходить по бабам, хотя бы потому, что никто не будет за тобой следить и устраивать скандалов. Тебе будет просто скучно, вот и все. Ты получишь свободу, вдоволь ею насладишься и наконец поймешь, что она тебе совершенно не нужна.

Когда танец закончился, мы вернулись за столик и посмотрели на часы. Ровно полвторого.

– Во сколько разводят Дворцовый мост? – спросил Димка.

– Без пяти два.

– Тогда пора.

– Нужно взять пару бутылок шампанского и распить их возле моста. Таков обычай.

Расплатившись за ужин и купив шампанское, мы вышли из причалившего к берегу ресторанчика и подошли к Дворцовому мосту. Народ постепенно подтягивался и ждал развода. Из припаркованных машин доносилась музыка. Кто-то танцевал, кто-то пил шампанское, кто-то готовил видеокамеры. Ровно без пяти два мост стал подниматься. Раздались аплодисменты, дружное улюлюканье, вверх полетели брызги шампанского. Мы выпили немного, и я почувствовала легкий озноб. Наверное, я сегодня слегка перебрала. Коммерс прижал меня к себе и поцеловал в шею. Я засмеялась и стала махать проплывающим мимо судам. Я вообще никогда и ничего не видела красивее и сказочнее ночного Петербурга, хотя часто выезжаю за границу и повидала немало стран. Я безумно влюблена в этот город и уже никогда не вылечусь от этого всепоглощающего сумасшедшего чувства.

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая