Религии и тайные учения Востока - Аткинсон Вильям Волкер "Рамачарака Йог" - Страница 33

Он решил преодолеть затруднение силой ума. И вот он сел около знаменитого дерева Бо и сидел целые недели, погруженный в глубочайшее размышление и отвлеченные мысли. Наконец нирвана, или трансцендентальное просветление, сошла на него, и он ясно увидел причину феноменальной жизни и обусловливаемого ею страдания, а также путь к избавлению. Он понял, что в самсаре, или цикле существований следует искать источник горя. Если бы мы не рождались несколько раз, – рассуждал он, – мы не подвергались бы страданиям, болезни, нищете, старости и смерти. Рассуждая затем в обратном порядке, он пришел к заключению, что причина самсары кроется в желании, а ее беспрерывность в неведении. Следовательно, кто одолеет неведение и кто настолько силен, что может убить желание, тот может избавиться от ига самсары, от цепи существований и достичь нирваны, или спокойствия. А затем наступает последняя стадия, когда он мысленно освобождается от самсары и достигает нирваны на земле. После того как он покинет тело, цепь повторных рождений будет разбита и самсара будет побеждена; наступит паранирвана. И пошел Гаутама странствовать, как провозвестник свободы и эмансипации, как основатель той школы или философской системы, из которой потом образовались буддистская религия и церковь. Он приобрел многих и влиятельных последователей и твердо установил свою философскую теорию, а также возникшую из нее моральную систему. Умер он в Кушинагаре.

Рассмотрим сперва основные идеи буддистской философии. Прежде всего, многие английские книги о буддизме дают читателю представление, что Гаутама проповедовал атеистическую философию, которая близко подходила к материализму, отрицая всякую Реальность, скрытую за феноменальной жизнью, т. е. что он не признавал существования Брахмана; что он отрицал также существование «души», хотя объяснял перевоплощение «жестоким действием» кармы, что давало соединительную связь между последовательными существованиями в цепи повторных рождений, или в самсаре. По поводу обоих этих пунктов на Западе велись ожесточенные споры; одни стояли за вышеупомянутые мнения, другие же старались их опровергнуть. Мы полагаем, что когда будут применены к учению Будды основные начала внутренних учений индийской философии, то в хаосе водворится порядок. Таково мнение выдающихся индийских учителей (не буддистов, заметьте), которые готовы защищать учение Гаутамы от нападок его правоверных индийских оппонентов и западных писателей о буддизме. Вникнем в этот вопрос.

Во-первых, Гаутама неотрицал существования Брахмана, но просто не стал рассуждать о Его природе, характере и сущности, полагая, что если человек имеет дело с феноменальным миром и избавлением от него, то рассуждение о Брахмане является бесполезной потерей времени; достаточно знать, что То существует, было мыслью Гаутамы. Он отрицал существование Ишвары, личного Бога индусов и этим самым вызвал упрек в атеизме, в котором также обвинялись Капила и другие учители философии. Но Гаутама не отрицал существования Того, он просто принимал Его без доказательств, как основную аксиомную истину. Более того, в своей системе он ясно указал на существование Парабрахмы, или верховного Брахмана, т. е. Брахмана в аспекте Небытия, или Непроявления.

Гаутаме приписывалось, будто он постулировал «Ничто», из которого феноменальная вселенная возникла, и в которое она должна обратиться. Но даже тому, кто поверхностно знаком с основными положениями индийской философской мысли, ясно, что положительный тезис, которым индийский ум никогда не поступается, это мысль, что «нечто не может выйти из ничего, и нечто не может раствориться в ничто»; или, как часто говорится, «из ничего не выходит ничего». А кроме того, предположение, что нирвана Гаутамы, или свобода души, была состоянием, выражающим «ничто», или уничтожение, показывает полнейшее незнание как основных положений буддистской философии, так и индийского или вообще восточного мышления, через которое непрерывной нитью проходит первичное мировое сознание. А между тем большинство западных писателей о буддизме уверяют нас, что нирвана, цель буддиста, есть «состояние небытия» или «состояние уничтожения». Нирвана есть «уничтожение майи» – «конец авидьи, или неведения», и скорее состояние мирового внутреннего сознания, нежели прекращение сознания. Если западные писатели не могут уразуметь этот важный пункт буддистского учения, то можно ли ожидать от них, что они поймут утонченные второстепенные пункты доктрины?

Как мы говорили, Гаутама отказался от исследования Абсолюта, Того, Брахмана, или нумена. Вместо того чтобы отрицать его существование, он просто принимал его за существующее Непознаваемое, – тезис, весьма близкий к учению Герберта Спенсера, великого английского философа, которого ошибочно называют «материалистом», хотя он ясно и положительно постулирует «Непознаваемое», от которого вся феноменальная вселенная, или «Познаваемое», зависит и которым держится. Гаутама признает это Непознаваемое. Он принимает его за нечто невещественное, но вовсе не считает его за ничто; – оно представляется ему чем-то предшествующим и совершенно отличным от вещества. Мысли и анализ Гаутамы так утонченны, что неудивительно, если смысл их ускользает от западных исследователей его учения. Он не только рассматривает Абсолют-в-действии, или То, проявляющееся как Непознаваемое, но также отмечает существование Парабрахмы – то есть То в его аспекте покоя и недеятельности, – Брахмана, лишившегося даже майи и иллюзорной вселенной. По западной терминологии, высочайшая и конечная идея Гаутамы представляла «вещь в самой себе» со всеми исчезнувшими своими проявлениями, т. е. Абсолют, как Не-Бытие, отличающееся от Абсолюта, как Бытие. Но, как известно всем передовым западным философам, «Не-Бытие» не значит «Ничто»; это термин для обозначения Реальности в чистой Сущности, в отличие от Реальности, проявляющей Относительность.

И мы утверждаем положительно, что внимательное изучение подлинного учения Гаутамы обнаружит факт, что Гаутама не проповедовал доктрины Первичного Ничто, или нигилизм; что его «Ни-Что» было тожественно с западным понятием о Не-Бытии, понятием, представляющим высшую идею Реальности «вне-Бытия»; и что он признавал То в его чистейшей Сущности, как основную реальность, – фундамент всего, что видимо. Без этого основного понятия вся философия Гаутамы не имела бы почвы под собой, была бы бессмысленной со своей доктриной Чего-то, происходящего из Ничего и возвращающегося в Ничто для того, чтобы получить Свободу, – очевидная нелепость, противоречащая всем принципам и инстинктам индийского мышления. Гаутама действительно проповедовал ничтожество феноменальной жизни, или самсару, превзойдя даже адвайта-ведандистов в своем понятии о природе майи, которую он определял как полное Неведение, без тени Истины или Реальности, или называл ее Ложью в уме Абсолюта. Но он основал свое учение на Том, что неразлучно с индийской мыслью, на Том, изъятие чего разбило бы индийскую мысль на части, которые нельзя было бы ни собрать, ни соединить. Гаутама был иконоборец, язычник, даже атеист в глазах правоверной индийской церкви, но он не был безумцем, требующим признания Ничего в основе Всего. Несомненно, «толкователи» Будды извратили его учение.

Между тем как Гаутама запрещал всякое умозрение в отношении природы Непознаваемого, полагая, что первичные вопросы не могут быть поняты человеческим умом, хотя «все бывает понято», когда достигается состояние нирваны, все же из косвенных мнений, которые он высказывал по временам о своих доктринах, можно вывести, что его внутренние учения (возникшие из его трансцендентального знания, приобретенного им в состоянии нирваны, или просветления) определяли, что основная Реальность, или То, в своей сущности равносильно Небытию, – по сравнению с Бытием, как понимает последний термин человеческий ум. Небытие не есть Несуществование, скорее это есть существование в состоянии лишенном атрибутов, свойств или деятельностей, поскольку таковые касаются проявления, хотя всякое возможное проявление должно существовать потенциально, – действительно, значение Небытия можно понимать как «Бытие потентальное». Это различие высоко метафизическое, но некоторые из древних греческих и современных западных философов признавали это различие и принимали его в своих метафизических системах; хотя бы, например, Гегель, который утверждает, что «Небытие и Бытие составляют Одно». Эта идея Небытия признана также некоторыми индийскими метафизиками, которые предполагали, что Парабрахма, или Верховный Брахман, или Существенный Брахман, выше Брахмана в его фазе активной Причины вселенной. Это одна из величайших тонкостей метафизического умозрения. И неудивительно, что Гаутаму обвиняли в проповедовании доктрины «Ничтожности» (Nothingness) Реальности, так как для среднего ума Небытие имеет более общего с Ничто, чем с Нечто». Но Гаутама понимал это различие и действительно на нем основывал свое различие между нирваной и паранирваной, как мы это сейчас увидим.