Жемчужины бесед - ан-Наари Имад ибн Мухаммад - Страница 58

• Предыдущая
• 58/116
• Следующая

Короче говоря, чрезмерная алчность и корыстолюбие застлали прахом око разума брахмана, закрыли бурьяном взор его знаний: «Твоя любовь к вещам делает тебя слепым и глухим».

И вот брахман помчался, словно неудержимый поток, в поисках богатства, подобного огню, любить которое все равно, что мерить ветер. Когда он явился ко льву, то оказалось, что в тот день службу везиров несли ворон и шакал, а куропатка и павлин отлучились куда-то. Как только везиры увидели брахмана, они, будучи злобными и коварными по натуре, находя удовольствие в том, чтобы губить людей, подползли ко льву и стали подстрекать его, говоря:

– До чего же дерзок и безрассуден этот человек! Ни страх, ни уважение перед царем не удержали его от прихода сюда. Как он мог проявить такую храбрость и беспечность и явиться на ковер повелителя? Несомненно, он пришел с каким-либо коварным замыслом, хотя он слабая и немощная тварь: «Человек сотворен слабым».[289] Во всяком случае, надо остерегаться его козней, надо проявить предупредительность и предосторожность, ибо орел обмана людей летает выше небесного льва, а дракон их ярости достигает до земных глубин.

От таких подстрекательских и злонамеренных речей, от ветра, который раздул их замыслы, пламя гнева льва разгорелось. Есть поговорка: «Волка надо шить учить, рвать-то он сам умеет».

Лев зарычал и собрался было прыгнуть на брахмана. Но тот догадался о его намерениях, прежде чем лев успел наброситься на него. Не видя при нем своих прежних покровителей, брахман проникся страхом и ужасом, держа жизнь свою на ладони, взобрался на дерево, которое росло поблизости, и оказался под защитой его ветвей. Лев уселся под деревом, а шакал стоял с ним рядом, ожидая, когда бедняга свалится с дерева. Ворон же вился вокруг него и клевал его в голову и руки. И шакал, и ворон проявили свою подлую природу, побуждая льва убить и растерзать брахмана. А бедный брахман втащил свои пожитки на дерево и прочно уселся на развилке. Ворон, словно облако дыма, летал вокруг дерева и передавал ему угрожающие приказы льва.

В это время прибыли добрые везиры, увидели брахмана в таком жалком положении, и павлин сказал куропатке:

– Посмотри, брат, алчность и страсть к приобретению сора мирского повергли этого человека в гибельную пропасть. Вдобавок к тому при царе сейчас эти подлые мерзавцы. Как бы мы ни усердствовали ради милосердия и снисхождения, они будут ухищряться в кознях и обмане. Мы покажем ему в зеркале справедливости красоту прощения и милости, а они, в свою очередь, представят лик коварства и кары.

– Да, все так и есть, как говорит мой брат, – согласилась куропатка. – Но, тем не менее, мы должны исполнить свой долг и стремиться утвердить правду добрыми советами и искренними пожеланиями.

Вдвоем они пришли ко льву с такими намерениями и поклонились до самой земли. Они наговорили много речей, восхваляя льва и вознося ему благодарности, а потом, между прочим, сказали:

– Да будет царь жить вечно! Как прекрасно, что этот брахман оказался благородным и честным рабом твоим. За те малые дары, которые получил от тебя, он наполнил весь мир славословиями о тебе. Он распространил по всем краям и пределам рассказы о твоей справедливости. А ныне он прибыл, чтобы о твоих похвальных деяниях и достославных качествах известить и птиц, сел на высокое дерево, свив себе гнездо, слагая там оды и вознося хвалы царю зверей.

Когда павлин и куропатка закончили речи, призывавшие к милости и добросердечию, душа льва смягчилась и он отказался от намерения пролить кровь. Хотя шакал и ворон, согласно выражению «Каждый дарит то, что имеет», раздували крылом ссоры пламя гнева льва, но добронравные куропатка и павлин гасили его водой выражения «Воистину, добрые деяния уносят дела злые».[290] А ведь мудрецы сказали: «Мудрый везир своими добрыми советами и находчивостью оберегает от бесславия коварства и пороков хитрости честь повелителя и предотвращает пролитие крови невинного». А глупого советника отличает обратное. Дела многих царей приходили в упадок из-за слабости ума их везиров, тогда как дела других государей процветали благодаря наставлениям добрых советников, как говорят:

Лев склонился к советам везиров-наставников, шакал и ворон, устрашенные и посрамленные, с воплями отступили на свои места, а брахман здоровым и невредимым возвратился домой.

Окончив рассказ, попугай сказал:

– О Мах-Шакар! Все эти страхи и ужасы, которые пережил брахман, были из-за того, что он не удовлетворился богатствами, которые заполучил в первый раз, а отправился за большими. А суть моих наставлений и советов та, чтобы моя госпожа, осененная безопасностью, решилась отправиться в дом к возлюбленному и вовремя вернуться. Но она не должна стремиться к излишеству и не должна позволить недолговечной страсти возобладать над разумом. И нет более убедительного подтверждения о вреде стремления к излишеству, чем рассказ, который я поведал.

Мах-Шакар, хотя сначала слушала рассказ с живым вниманием, к концу, однако, заснула. Она еще дремала, когда белое яйцо утра появилось из-под черного крыла ворона ночи, а павлин солнца поднялся с востока. А Аллаху ведомо лучше всех!

На двадцать первую ночь, когда золотые нарциссы солнца наполнили бутон уст запада золотыми опилками, когда серебряная птица луны прошествовала из гнезда востока в цветник неба, Мах-Шакар, словно весенняя роза или соловей на лужайке, полной тюльпанов, пришла к речистому попугаю и, как свежий цветок, возобновила просьбы о том, чтобы пойти к любимому, рассказала о своей тоске.

Попугай, видя, что ее причитания жалобны, что ее сердечные муки безжалостны, сильно испугался и огорчился, выказал покорность, поцеловал прах перед ней, стал усердствовать в поощрении ее, а затем сказал:

– Сейчас как раз самая подходящая пора и благословенное время. Если ты в этот момент, когда врата к наслаждению открыты и обстоятельства благоприятствуют тебе, не обретешь долю свидания с возлюбленным и удел в наслаждении любимым, считай, что вся твоя драгоценная жизнь пройдет втуне, а пожнешь ты, в конце концов, лишь сожаление и раскаяние.

Мах-Шакар радовалась и ликовала таким речам и решила немедленно двинуться в путь. И тут попугай проявил озабоченность, стал тревожиться, беспокоиться и приступил к делу:

– Вот так, с добрым напутствием и следует тебе идти, выступая изящно и томно. Но, поскольку моя госпожа удостоила меня чести быть ее советником, оказав мне этим великую милость, ей следовало бы выслушать одно наставление и поступать согласно ему.

– Что бы ты ни велел и ни посоветовал, – отвечала Мах-Шакар, – я во всем буду следовать твоим заветам.

– Мой совет и наставление вот каковы, – сказал попугай. – Когда госпожа уединится с возлюбленным, когда вы наглядитесь друг на друга вдоволь, то тебе не следует проявлять пренебрежения в угождении и услужении. Если тебе придет что-нибудь на ум, сначала обдумай хорошенько, потом уж говори. Если любимый прибегнет к шутке или остроте, если он вздумает загадать тебе загадку, то отнесись к этому доброжелательно и со вниманием, выкажи искренний интерес. Не давай возлюбленному повода смеяться над тобой, как посмеялась жирная жареная птица над словами жены раджи.

• Предыдущая
• 58/116
• Следующая