Высокая магия - Новак Илья - Страница 6
- Предыдущая
- 6/77
- Следующая
… самое древнее поселение пустынных эльфов находилось…
Зафиксировав сообщения, я вновь провел ладонью, сужая поиск.
… последнее поселение эльфов в пустыне Черчвуд…
… эта награда станет для эльфапоследней, хотя Совет все еще сомневается, что пустыня отступает…
… дохнула смрадом глубина земная, пустыня скорби дрогнула кругом, последним светом чувства затмевая, и эльф упал, как тот, кто объят сном…
… последствия этой болезни необратимы. Цвет их у пустынников означает последнюю стадию тритона…
… в пустыне, в горнице высокой последний раз он пировал. Меньшую дочь он выдавал за эльфа храброго Жасмина…
Я смотрел внимательно, соображая, может ли что-то из этого пригодиться. Среди вороха бессмысленностей или просто непонятных мне сведений нашлось что-то более-менее подходящее – я ткнул в него пальцем, и мрамор мигнул.
… Мэтр Лапрек Дизраэли, философ и автор знаменитой монографии «Сверхтролль», сказал нам, что полное исчезновение так называемых эльфов-пустынников вселяет в его сердце надежду. По словам Мэтра, насколько он знает, к сегодняшнему дню остался всего один последний эльф-пустынник. Этот преступник, мерзавец и отщепенец («как и все они» – как бы про себя задумчиво добавил МЛД) стал известен благодаря дерзкой акции, которую совершил, будучи суперкарго на кораблях Первого Торгового Судоходства. Сейчас он усиленно разыскивается службой безопасности Судоходства, однако пока что безуспешно…
Дальше Мэтр перешел от конкретной фигуры последнего эльфа-пустынника, мерзавца и отщепенца, к расе эльфов вообще – мерзавцев и отщепенцев. Я бросил читать и покинул это место с ощущением, что пропустил, кажется, что-то важное.
Тем не менее не было никакой возможности оставаться там и дальше, выясняя, в чем дело, – за мной следили.
Почуяв слежку, я рванул в сторону темного скопления одинаковых скал конусовидной формы и очень быстро добрался до них. Здесь, в Торговом Лабиринте, я знал каждый закоулок. Три призрака в серых плащах и скрывающих лица капюшонах отстали. Вообще, убогий у них прикид. Рассчитан на неоперившегося юнца, впервые попавшего сюда, заранее напуганного россказнями о призраках Патины. Микоэль Неклон, колдун Протектора, мог бы сделать аналоги своих ищеек и более презентабельными.
Я метнулся в сторону, запетлял между скал, увидел на поверхности одной почти незаметные контуры и нырнул к нему.
Поверхность расступилась, приглушенно чавкнула и пошла рябью: Келья, каменные стены и полки, на полу соломенная подстилка, на ней вытянулся кто-то изможденный, в набедренной повязке…
– Большак! – произнес я. – Дело есть. И я спешу.
Хозяин вскочил, пялясь на меня. Я повторил:
– Спешу. Перебрось меня в Хич, к тому краю, где стоит Оазис Малика.
– Но Оазис же сам по себе, – удивился Большак. – Через Патину в него не попасть.
Замолчав, он оглянулся. Фигура чуть расплылась, и, когда он стал поворачиваться, за телом потянулись контуры. Один, второй, третий и каждый следующий более мутный. В Келье раздался приглушенный низкий звук. Одновременно со мной к Большаку наведался другой посетитель. Я его, конечно, не видел, но хозяину теперь приходилось беседовать с двумя клиентами, а при его возможностях это чересчур. Я с досадой замолчал, ожидая, когда он сосредоточится.
– Та-ак что те-ебе? – произнес он тягучим голосом.
– Пустыня, – напомнил я. – Быстро отправь меня туда. Используй жгут.
Аналог Большака был не слишком хорош, потому что сам Большак никогда не отличался особыми магическими талантами. Все же какое-то подобие человеческого лица ему поддерживать удавалось, и теперь на нем возникло удивление.
– А что те-ебе надо в Хиче?
– Твое какое дело? Отправь меня туда ненадолго, и все. Обычный жгут вполне подойдет.
– Не-ет, не подойдет… – Он теперь почти застыл. На беседу с тем, другим посетителем, уходило много сил. Вообще, Келья была исключительно аналоговой лавкой – в реале какой-нибудь комнаты с товарами, где сидел бы натуральный Большак, не существовало. Особой популярностью Келья не пользовалась, и подобное совпадение, два клиента одновременно, случалось редко.
– Почему не подойдет?
– Если у тебя есть причина отправиться именно туда, значит, должен знать, что там происходит.
– Я не знаю. Расскажи.
Низкий надрывный звук прекратился, аналог дернулся и налился красками. Черты лица стали более четкими, возникли мелочи, раньше неразличимые, – морщины у глаз, торчащие из ноздрей рыжеватые волосы.
Более высоким и четким голосом он пояснил:
– Там же Лезия Олни. Вообще, уже с год непонятно, что там делается. Туда попасть стало трудно, поэтому я и говорю, что обычный жгут не подойдет.
– Ты что? Лезия? В пустыне? Что-то не верится. В самом деле, Большак?
– Ну да. Весь тот район заболел. Сбесился. На моей памяти уже двое пиратов не вернулись оттуда. Может, там…
– Ладно, понял, – перебил я, наконец сообразив, в чем тут дело. – Используй какой хочешь жгут, но забрось меня сейчас в центр этих новых Лезий. И еще дай змею.
– Змея стоит дорого!
– Неужели? Даже самая обычная, неядовитая?
Он собрался возразить, но передумал. Большак был моим должником.
– Потом рассчитаемся, – заверил я.
Аналог замер и расплылся – силы Большака стали уходить на то, чтобы снабдить меня змеей и приторочить жгут. Стены подернулись рябью, сквозь них я различил темные конусы других лавок Лабиринта… и троицу в серых плащах, маячившую чуть в отдалении.
– Дернешь три раза, она и сработает, – сказал аналог. Я ощутил внезапное и сильное давление.
Стены Кельи унеслись вниз, мелькнули скалы-конусы, три призрака, задравшие головы и глядевшие мне вслед… Торговый Лабиринт исчез, Поиск-Пятно сначала стало овальным озером, из которого я стремительно всплыл, потом лужей, потом крошечным кружком, точкой на поверхности Кадиллицкого нома – а тот тоже превратился в точку на Колониальном Единстве, затем и оно стало точкой…
Тонкая, словно волос, нить, светящаяся бледно-синим, тянулась за мной, исчезая внутри невидимой теперь крапинки Колониального Единства, внутри которого был ном Кадиллиц, внутри которого было Поиск-Пятно, внутри которого находились Торговый Лабиринт, Келья, аналог Большака и три призрака-ищейки.
Какая-то новая модель жгута. Обычно они толще, грубее и светятся ярко, с ядовитым оттенком. Цвет этого был более нежным, трепетным.
Перспектива исказилась, и горизонт сломался – мы пересекли границу заболевшей области, Лезий Олни. Вокруг полыхнуло, Патина свернулась спиралью. Я понесся вниз, овалы стали разрастаться один за другим, каждый следующий – внутри предыдущего. Преодолевая сопротивление, жгут налился ярким светом. Я это ощущал так, словно глубоко нырнул. Давление со всех сторон, тяжесть, звон… Что-то напряглось и с громким треском лопнуло. В коричневых небесах расступились черные тучи; подталкиваемый жгутом, я прорвался сквозь них в зараженные Лезия.
Очень мрачно. Небо черное, а земля темно-коричневая, ее рассекают широкие трещины, из них выплескиваются всполохи багрянца. Это единственный источник света, озаряющего массивную темную Башню. Форма ее мне что-то напомнила, но я не смог сообразить, что именно.
Жгут извивался позади и исчезал среди туч. Я опустился ниже, оглядываясь. Да, что-то тут явно не в порядке. Обычно подобную картину в Патине, всегда сумрачной и уныло-однообразной, можно наблюдать разве что в районе вулкана с очень сильным выбросом магической лавы. А еще искаженные области могут остаться на том месте, где насмерть сцепились два сильно крутых мага-пирата. Но в реале здесь – обычная пустыня, песок, кактусы и ящерицы. Конечно, еще Оазис Малика, в нем магии столько, что хватит на целый континент, но в том-то и дело, что Оазис блокирован. В него и из него через Патину не пробраться, нет вообще никакой связи. Весь смысл Оазиса в этом, Малик долго добивался такой автономии, отрезая все концы.
- Предыдущая
- 6/77
- Следующая
