Высокая магия - Новак Илья - Страница 53
- Предыдущая
- 53/77
- Следующая
Подобные измышления, конечно, помогают лучше представить себе истинную природу населяющих континент рас. Но они никуда на самом деле не ведут и, по большому счету, есть не что иное, как пустая трата времени, решил я, пробираясь в узкий лаз. Усилием воли я изгнал из сознания уже начавшую смутно вырисовываться картину внутреннего пространства гномов – естественно, это была огромная ростовщическая лавка, – и тогда впереди обнаружился узкий закуток. Он располагался в простенке позади холла первого этажа. Вверх тянулась лестница, крепеж ее был вбит в щели между камнями, из которых сложена задняя стена поместья.
Я закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти расположение комнат и коридоров бывшего поместья баронов Дэви. То, что мне было нужно, находилось под крышей, и я полез, тихо бряцая саблями.
Снаружи сюда не доносилось ни звука – я надеялся, что и меня никто не услышит. Пока карабкался, было тихо, но когда достиг приютившейся под потолком узкой бойницы, показалось, что снаружи, из сада, доносятся приглушенные звуки. Я замер, вслушиваясь. Тихие голоса… все, больше ничего не слышно. Протиснувшись в бойницу, я очутился на узком выступе, тянувшемся под потолком по периметру зала. Внизу угадывались очертания лестницы, стен и огромного цветастого ковра, устилающего далекий мраморный пол. На этом ковре в детстве мне строго-настрого запрещалось играть, потому что стоил он чуть ли не дороже всего дома – баснословное изделие умельцев из Пондиникосини.
Моей целью было отверстие в противоположной стене. Я полз по выступу крайне осторожно, потому что шириной он был всего в локоть и не имел бордюра. Снизу донеслись тихие шаги, хлопнула дверь. Когда я достиг угла и кое-как преодолел это препятствие, полоса света протянулась по ковру из-под лестницы, озарив пышный лиственный орнамент. Я пополз чуть быстрее, стараясь не звякать оружием. В полосе мелькнула тень.
– Сюда, мой господин, – прозвучал голос. Я был уже у противоположной стены, возле невидимого снизу отверстия, темневшего над широкой высокой дверью.
Световое пятно запрыгало внизу – кто-то поднимался по лестнице. Снаружи донеслось ржание лошадей.
Я протиснулся в отверстие и очутился в коротком лазе, закончившемся решеткой в раме на петлях. Открывать я ее пока не стал – просто приник к прутьям и глянул вниз из-под потолка спальни моих родителей.
Кровать под балдахином была таких впечатляющих размеров, что там мог, наверное, заняться любовью весь кадиллицкий анклав гномов. Хорошо помню эту кровать – под ней в детстве я любил прятаться от слуг, когда они вечером начинали искать меня, чтобы отправить спать. В свое время именно мать организовала покупку и доставку ложа в спальню на втором этаже поместья. Затаскивали его девять грузчиков-гоблинов.
Хотя кровать Протектора в Большом Доме была еще больше…
Шатер балдахина скрывал от меня ложе, но массивное бюро из черного камня было видно как на ладони.
Как и гоблин-бородавочник, восседающий за ним с пером в одной руке и стаканом в другой.
Бородавочник! Я моргнул и уставился на него, затаив дыхание.
Очень редкое племя. За всю жизнь я видел лишь двоих из него.
Гоблин был огромен и шкуру имел толстенную. Эта шкура сама по себе заменяла броню – ее пробивали лишь арбалетные болты – и имела густо-лиловый окрас (цвет других гоблинов менялся от нежно-салатного в детстве до болотно-зеленого на склоне лет). Кроме того, ее покрывали шишки-наросты, смахивающие на очень большие бородавки. Была у них одна удивительная особенность, делавшая гоблинов этого вида особо опасными противниками в драке, – а драться они умели. Бородавочники чаще всего служили наемниками, причем не безмозглыми мордоворотами и телохранителями, а начальниками крупных военных соединений или руководителями охраны.
Справиться с таким противником было выше моих сил. В поединке он бы просто раздавил меня или рассек напополам одним ударом. Гоблина из племени лиловых бородавочников не смог бы победить в бою никто, кроме очень сильного колдуна. Только потому, что их было очень мало, они до сих пор не подчинили себе весь континент.
Затаив дыхание, я разглядывал его.
Бородавочник склонился над листом пергамента и что-то писал, макая перо в глиняную чернильницу. Рядом горела высокая свеча, стоящая на столе в застывшей лужице воска.
Нет, он вел себя не как гость. Он был новым хозяином поместья баронов Дэви.
Что это могло означать? Только одно: здоровяк являлся начальником охраны Большого Дома и самого Протектора.
В своей жизни я видел не двух лиловых бородавочников, а лишь одного. Просто теперь он стал старше…
Кол.
топ… топ… топ…
Медленно и тяжело он шел по поверхности моего мозга.
топ… Топ… ТОП…
Призрак, который не раз посещал меня ночами в пещерах Старых гор, вынырнул из тьмы.
Я медленно выдохнул воздух. Энергия мести вскипала во мне: немедленно откинуть щеколду решетки, распахнуть, спрыгнуть вниз, на ходу выхватывая сабли, и с двух сторон вонзить клинки в бугристую мощную шею…
Я видел его раньше. Я видел кол и…
Я опомнился, только когда ладонь уже опустилась на решетку. Отодвинувшись, задышал медленно и глубоко, пытаясь успокоиться. Кровь стучала в висках, руки дрожали, пространство лаза стало вдруг очень тесным, оно словно выталкивало меня наружу, вниз. Я зажмурил глаза.
Не так. Он слишком силен. Это же лиловый бородавочник, он может справиться и с десятком людей. Возможно, даже двойной удар сабель не пробьет его шкуру.
Кол.
В любом случае, шишки тут же сделают меня беспомощным.
Это враг – но есть и другой.
Кол и…
Он стоит на пути, но есть и обходной путь.
Убей его, но не сам.
Кол, и на колу…
Нет, сделай все чужими руками!
Это был выход. Через мгновение я переключился на решение новой задачи – и жажда мести, желание действовать немедленно, напролом, исчезли. Энергия ушла куда-то вглубь, по-прежнему направляя мои действия к одной цели, но больше не окутывая рассудок густо-красной пеленой ненависти. Призрак, некогда превращавший в кошмары мои сны, отступил на задворки сознания, забрав с собой кол, и смутной тенью затаился там.
Вот почему, вернувшись в Кадиллицы, я не давал себе ни минуты роздыха. Призрак и кол донимали меня. Воспоминания всколыхнулись, когда я увидел дома и улицы города, и теперь каждое мгновение безделья было чревато нападением Призрака.
Скрипнула дверь, бородавочник обернулся, и в спальню вошел Самурай.
– Хорошо живется Дабу в доме того, кого он когда-то убил? – прошипел эльф. – Благородная архитектура, древний стиль…
Как и тогда, в «Диком Мерине», услышав этот голос, я вздрогнул. Ведь я слышал его раньше, еще до той ночи в Большом Доме, когда меня и обожженного Сэмку Маркелыча спас Лоскутер на альфине. Горячечный шепот Самурая звучал пронзительно, создавалось впечатление, что эльф постоянно сдерживает желание выхватить свой меч-бумеранг и вспороть горло собеседника.
– Что надо? – спокойно пророкотал бородавочник, поворачиваясь к нему.
– Все бароны прибрежной полосы предпочитают здоровые неказистые домища и не помнят строки знаменитого Шимконулоса, посвященные излишествам в архитектуре… – Самурай сделал паузу, пытаясь вспомнить строки незабвенного Шимки-Дудочника, автора куплетов многих популярных в народе песенок… и не вспомнил. Он быстро развернулся, запрокинул голову, сжимая меч-бумеранг в вытянутой руке.
В своем убежище я затаился, пораженный его чувствительностью. Только что я пристально смотрел на затылок эльфа, пытаясь определить, где заканчивается ребристый ворот дорогой эплейской брони – и он ощутил мой взгляд.
– Кто здесь?! – Шепот его стал похож на шипение рассерженной змеи.
Лиловый бородавочник по имени Даб отпил из стакана, покачал головой и брюзгливо пророкотал:
– Опомнись. Ты и так уже зарезал двоих стражников из моей бригады. Они, видите ли, напоминали тебе твоих родственников. Как будто полузвери хоть чем-то смахивают на равнинных эльфов! Говори, зачем пришел?
- Предыдущая
- 53/77
- Следующая
