Ради всех грехов мира - Новак Илья - Страница 3

• Предыдущая
• 3/10
• Следующая

Поеживаясь от холодного ветра, Ахен добрался до бака. Далеко внизу что-то происходило. Под дорингером – словно на дне темно-серого воздушного океана, по поверхности которого плыл эфироплан, – тянулись леса, холмы и пустоши. А впереди плясали огни, клубились тени. Беглец не мог понять, что там происходит. Кажется, впереди был город, и с этим городом случилась какая-то беда. Но куда большую тревогу вызывало другое: слева между облаками и землей, далеко-далеко, у самого горизонта тянулась клубящаяся пелена. Она затмила огромный участок пространства и медленно надвигалась на мир.

Ахен оглянулся – белые огни скайвы стали почти неразличимы, она отставала.

Но дорингер падал.

Заглянув в штурманскую рубку, он увидел лишь вывороченные из пазов рычаги да груду обломков – последствия выстрела скайвы.

Наступала ночь. Там, где находился город, забил фонтан призрачных огней. Эфироплан приближался к нему. Ахен решил было, что город объят пламенем, но свет не напоминал зарево. Вот разве что… магический пожар? Или война?

Земля стала куда ближе; хоть и смутно, Ахен мог различить заросли, вершины холмов, изгиб речных берегов. Впереди неистовствовала световая буря. Красные отблески – что-то горело – пробивались сквозь бело-синее мерцание магических пологов.

Из темноты выступила городская стена с проломом, зияющим на месте ворот. Внизу прыгали тени, сновали фигуры, озаренные светом факелов. Ахен различил длинноволосых людей в меховой одежде. Холодную небесную тишину сменили приглушенные крики, треск и гудение пламени. Когда эфироплан миновал стену, беглец оглянулся: белые огоньки скайвы, хоть и очень смутно, все еще виднелись далеко позади.

А потом его вниманием целиком завладело происходящее внизу. Сразу за стеной горело несколько домов, дальше тянулись кварталы, по которым двигались факельные огни. Дорингер опускался. На одной из крыш беглец разглядел фигуру человека – тот стоял, подняв над головой руки, и со всех сторон к нему стягивались желто-красные искры. Они собирались в шар, дрожащий между ладонями мага. С края крыши к фигуре подбирались люди в шкурах. Человек махнул руками, и шар устремился в дикарей, но что произошло дальше, Ахен не разглядел.

Дорингер дрогнул, что-то громко затрещало. Беглец побежал к корме. Он увидел башню, чей железный шпиль пропорол емкость, как игла – брюшко шмеля. Пронзительное шипение газа заглушило все остальные звуки. Эфироплан сорвался со шпиля и, качаясь, полетел дальше. Палуба накренилась, Ахен повис, ухватившись за планширь. Теперь воздушное судно летело – а вернее, падало, – перевернувшись набок; палуба превратилась в стену, вцепившись в край которой висел беглец. Под его ногами проносились крыши и улицы, метались факелы, сновали фигуры, мчались лошади… Крыши исчезли – впереди была площадь.

Посреди нее высился замок.

Солнце давно село, но замок и окрестности были залиты бурлящим светом; в наполнявшем площадь хаосе, в мечущихся тенях и факельных отсветах можно было различить некую систему.

Одна группа сражающихся – бело-синие. Эти наступали слева, из-за домов. Среди них были воины с двуручными мечами и палицами, часть несла перед собой овальные щиты, состоящие из голубого света, – такой вид имели защитные заклинания.

А справа – темно-зеленое и серое. Среди тех, кто составлял этот отряд, Ахен различил множество нечеловеческих фигур.

Две группы двигались порознь, но к одной цели – они наступали на замок.

Его защищали люди в оранжевых одеждах, среди них были и воины, и маги, чьи заклинания имели желтые и красные цвета. Еще там двигались какие-то механизмы серебристого и стального оттенков. Более всего они напоминали неповоротливых медлительных черепах с железными панцирями.

Здесь сошлись четыре вида магии, но со стороны проломленных ворот, над которыми пролетел дорингер, на площадь вливалась пятая группа, толпа длинноволосых людей в мехах. Рядом с дикарями бежали большие мохнатые псы.

Серо-зеленые и бело-синие против серебряных и желто-красных…

Цеха. Это слово само собой возникло в памяти Ахена. Оттенки заклинаний и одежд были как-то связаны с магическими школами и Цехами.

Посреди двора стояла башня с длинным балконом. Нос дорингера ударил в стену и смялся, газ из емкости устремился во все стороны. Затрещала переломленная мачта, палуба прижала Ахена к стене. Он заорал от боли, чувствуя, что сейчас его расплющит, но тут давление исчезло, и он полетел вниз. Грохнувшись на балкон, поднялся на четвереньки и пополз к дверям – сверху на него валились обломки дорингера.

В центре круглого зала на каменном возвышении стоял трон. Слыша позади грохот и шипение, Ахен выпрямился. Его взгляд метнулся влево, вправо, охватывая всю картину. В зале находилось четверо людей, и богатые одежды их говорили о том, что это не простые горожане.

На ступенях под троном замер старик с огненно-рыжей бородой. Кафтан его был расшит золотыми нитями, изображающими языки пламени. Неподалеку, вполоборота к Рыжебородому, стоял другой человек, в серебристой мантии, украшенной изображениями шестерен и колес. Под стеной лежал третий, облаченный в бледно-зеленый кафтан и серые панталоны. Лица четвертого – верзилы в синем, сжимающего двуручный меч, – Ахен не видел: тот стоял спиной.

В стене позади трона был широкий проем, за которым виднелись ступени уходящей вниз лестницы. Ахен сделал к нему шаг. Он не знал, кто эти четверо, но ощущал исходящую от них угрозу.

Лежащий у стены Темно-Зеленый зашевелился, пытаясь встать. От трона в его сторону тянулась полоса раскаленных, медленно остывающих камней – словно как раз перед тем, как Ахен проник в зал, Рыжебородый, хозяин замка и города, поразил врага заклинанием.

Великан с двуручником начал поворачиваться.

– Ты?! – В голосе Рыжебородого было изумление. – Почему ты жив? Где Ливия?

Ахен пошел вдоль стены в сторону проема, на ходу обнажая палаш.

Темно-Зеленый встал на колени. Со всех сторон, из камней, из воздуха к нему потянулись осклизлые волокна, будто нити, которые он вытягивал из ткани бытия, устремились к одному месту, сворачиваясь в клубок, задрожавший над головой мага.

• Предыдущая
• 3/10
• Следующая