Я – инквизитор - Мазин Александр Владимирович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая

– Порода, говоришь, неустойчивая? – усмехнулся отец Егорий.– Учту. Однако ж, может, не беспокойство это, а потребность к действию? Жизнь, а?

Степаныч пожал плечами.

– Ладно,– сказал отец Егорий.– Есть и то еще, о чем говорить не собираюсь. Даже тебе. А оттеснить его от меня и не думай! Я сам бультерьер: вцеплюсь – не отпущу. Дошло?

– Вполне,– ответил Степаныч.– Я ведь думал: знаю, чего ты не знаешь. Прости, возомнил!

– Не винись! – возразил Игорь Саввич.– Что беспокоишься о нас – спаси Бог! Но не беспокойся. Помнишь, я сказал тогда в машине? Этот человек – мой! Разве я знал обо всех этих делах его? Знал?

– Нет, не знал,– согласился Степаныч.– Но ведь от таких дел люди лучше не становятся.

– Что Бог выбирает, то человеку не отменить! – произнес отец Егорий наставнически.– Хочу, чтоб ты понял, хорошо понял, Гриша! Потому что из ближних моих – ты самый ближний. И никто между нами не встанет!

– Да что там, батюшка,– пробормотал Степаныч, пряча глаза, чтобы скрыть выступившую влагу.– Десять лет друг друга знаем, с первого дня, как ты служить к нам пришел! А паренек мне понравился, я же сказал!

– Ну вот и хорошо,– кивнул отец Егорий.– Хочешь, вслух почитаю, из Петра Апостола?

И, не дожидаясь ответа, начал:

«Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении. И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами: суд им давно готов, и погибель их не дремлет…»

Во многом был прав Степаныч, во многом, и отец Егорий понимал это. Тем более что сам исповедовал Ласковина и знал, каков он внутри. Но то был – знак. И хотелось отцу Егорию видеть в Андрее невидимую Божью Десницу, что подталкивала его! Потому что был Ласковин борцом, тем, кому действовать силой куда более подобает, нежели священнослужителю. И раз уж должен отец Егорий стать карающим Зло, так пусть рядом будет тот, кому сие на роду написано.

Неуютно спалось отцу Егорию в эту ночь, часто просыпался он и лежал без сна, предаваясь трудным мыслям.

Андрею же Ласковину спалось, напротив, очень хорошо.

Спустя пять дней, когда доктор счел здоровье Андрея более-менее восстановившимся, а сам Ласковин уже изнывал от лечебных процедур, отец Егорий решил перейти к делу.

Зазвав Андрея в свою комнатку, отец Егорий не сразу сумел начать разговор.

Лишь двое: он сам и отец Серафим знали об истинном назначении отца Егория. Ласковин должен был стать третьим. Были, правда, еще безымянные благословители, о которых говорил отец Серафим. Но они были именно безымянными, а гадать, кто из высшего духовенства стоит за его однокашником, отец Егорий считал неподобающим делом.

Потребовалось почти полчаса, чтобы Игорь Саввич изложил Андрею то, что можно было бы рассказать за десять минут. И большую часть времени заняли доводы отца Егория в пользу насильственных мер борьбы со Злом. Надо сказать, если бы у Ласковина было хоть малейшее сомнение по поводу этого подхода, высказывания отца Егория не развеяли, а укрепили бы сие сомнение. Но никаких этических тормозов, кроме «убивать нехорошо», у Андрея не имелось. А концепция проникновения в общество слуг сатаны осталась бы для него чисто умозрительной, если бы не конкретный вывод: «бей нечисть».

Последнее Ласковин воспринял с энтузиазмом.

И немедленно спросил:

– Как будем действовать?

– Пока не вполне представляю,– признался отец Егорий.– Думаю, Бог подскажет мне, кто – слуга сатаны, а кто – заблудший грешник.

– Надо с чего-то начать,– заметил Андрей.– Может, подыщем конкретную личность и займемся ею?

Пожалуй, это был действительно верный посыл. Но отец Егорий воздержался от того, чтобы сказать «да». Он промолчал. А молчание – знак согласия, как гласит народная мудрость. Поэтому Ласковин взял инициативу на себя и уже через полчаса представил отцу Егорию возможного «кандидата».

«Кандидат» не только не стремился спрятать себя от окружающих, но, наоборот, во всеуслышание заявлял о себе. Прямо на последней странице телевизионной программки, на последней полосе, среди реклам автошколы, породистых щенков и домашних соляриев. И площадь, которую занимал «кандидат» на двенадцатой странице газеты «Телевидение и радио», была раза в полтора больше, чем площадь любой из разместившихся рядом реклам.

«Гаваа Бордо, председатель Западной международной ассоциации тибетских магов. Чудеса, целительство, древние снадобья, возжигание волшебного огня…» и т. д. Здесь же была и фотография. «Тибетский маг», в высокой шляпе и чем-то среднем между халатом и кимоно, с соединенными перед грудью ладонями, строго взирал на читателей. Тут же сообщалось, что сеансы «мага» состоятся в течение трех дней в 18 часов в кинотеатре «Москва». Билеты только в кассах кинотеатра. Телефон для справок – такой-то.

– Ну как? – спросил Ласковин.

Игорь Саввич внимательно изучил фотографию «мага», но, когда отложил газету, ничего определенного сказать не мог.

– Надо живьем на него посмотреть,– сказал он.

– Нет проблем,– отозвался Ласковин.– Сеанс как раз сегодня вечером. Я приглашаю, отец Егорий! – Он засмеялся.– Давайте я прямо сейчас съезжу за билетами, а то, не дай Бог, на аншлаг нарвемся!

– Давай,– согласился отец Егорий.– В два у меня лекция в Педагогическом, а в четыре Степаныч меня в какой-то банк везет. До шести управлюсь. Скажи Пете, чтобы тебя отвез.

– Я лучше так,– отказался Андрей.– А потом по городу поброжу, погода хорошая.

– Как знаешь,– ответил Игорь Саввич.

Когда без десяти шесть его «Волга» подъехала к кинотеатру, расположившемуся на углу Рижского и Старопетергофского проспектов, отца Егория обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он был доволен, что наконец дело тронулось. С другой стороны, не испытывал уверенности в своем праве решать судьбу живого человека. Да и как он будет ее решать? Предположим, окажется, что этот «тибетский маг» – слуга злых сил. Предположим, отец Егорий будет знать это наверняка, что тогда? Попытаться спасти его душу? Каким образом? Убить? Физически? Но сам он вряд ли сможет это сделать (об уголовном аспекте отец Егорий просто не думал), а поручить подобное другому – разве не грех? Да и можно ли победить диавола, физически уничтожив продавшегося ему? Господь наш Иисус говорил с диаволом и победил его. Но не физической силой, а силой духа. Человек может защищаться от зла физической силой, как защищался он сам, Игорь Саввич, в ту роковую ночь. Защищаться и с Божьей помощью уберечь себя. Но не победить. Хотя о победе ли идет речь? «Нет,– сказал себе отец Егорий,– не о победе, а об одном лишь сбережении от нападающего Врага. Когда Зло знает, что оно сильней, то не станет вступать в диалог: набросится и растопчет. Искушают сильных духом, слабых сатана просто берет. И будет ли грехом окоротить того, кто стал его орудием? Спасти сотни душ, погубив одну, свою собственную?»

Так ничего и не решив, Игорь Саввич выбрался из машины, попросив Сарычева никуда не уезжать.

– Не заскучаешь? – спросил отец Егорий.

– Не беспокойтесь! – ответил Петр.– У меня тут историческая книжка с собой, жена дала. О падении Рима.

– Ну хорошо,– отец Егорий увидел Ласковина.

– Купил,– сказал Андрей.– Пойдемте!

Кинотеатр «Москва» нынче именовался «Лас-Вегас», о чем и сообщала реклама над входом.

В иное время Игорь Саввич усмотрел бы в этом нечто особое, но не сегодня.

– Зеленый зал,– сообщила им билетерша. Поднявшись по лестнице под хриплый шум магнитофона из кафе с одной стороны и звяканье игровых автоматов – с другой, они задержались в холле, потому что в зал еще не впускали, хотя время подошло.

Ласковин вспомнил, как несколько дней назад он был поблизости от этого места и машинально потрогал ухо. Ухо было в порядке. И он сам – тоже в порядке. Даже город стал другим. Словно ожил.

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая