Мертвое Небо - Мазин Александр Владимирович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая

Драконы летели неполным клином. Мощно взмахивали огромные крылья, тянулись вперед треугольные головы. Драконы спешили. Вернее, спешили их всадники – драконы никогда не спешат. Драконы летели так близко, что всадники могли переговариваться. И они не упустили такой возможности. Ведь на земле они так и не успели обсудить и осмыслить пришедшую с запада беду. Разумеется, были пророчества. Самые мрачные. Но кто из рунских магов первой величины принимает в расчет болтовню прорицателей? Да никто. Собственное чутье и факты – вот что движет искателями мудрости. Чувственный аспект магии большинство рунских чародеев оставляли Алчущим. Как недостойное. Впрочем, находились и те, кто не разделял общих взглядов. Что ж, в Мире достаточно уединенных мест, где никто и ничто не помешает магу постигать истину так, как ему по вкусу. У шестерых, летящих вслед заходящему солнцу, разногласий в путях постижения не было. Но каждый по-своему оценивал небывалое по численности вторжение. И обсуждение разных гипотез приятно скрашивало долгий полет. А под крыльями, внизу, проплывали зеленые поля южного Хольда, перемежающиеся кудрявыми полосками леса и желтыми, похожими на грибы, скоплениями домов. Добрая ухоженная земля. Подлинная основа Империи.

Серое облако, затмившее уходящее солнце, драконы заметили первыми, но особого внимания на него не обратили. Облако и облако. А увлеченные беседой маги и вовсе позабыли об осторожности. Они же дома, а не где-нибудь на границе диких земель. Когда один из чародеев, Скриптум Большая Рука, вдруг сообразил, что облако принадлежит к доселе неизвестному виду, и оповестил об этом своих соратников, было еще не поздно. Но все шестеро, вместо того чтобы, объединившись, прозреть природу облака, пустились в приятный и утонченный спор. И опоздали. Облако рассеялось, явив взорам нечто невиданное.

Клин распался. Шестеро драконов круто развернулись и унеслись прочь. Уже без всадников. А серое облако вновь сгустилось и полетело на запад. Хотя ветер дул с юга.

– Выходит, ты спас мне жизнь,– сказал Данил.– Благодарю тебя.

– Пустое,– отмахнулся Сантан.– Это проще, чем вернуть тебе память.

– Память?

Сантан посмотрел ему в глаза, завеса, сотканная Алчущим, растаяла и потерянное прошлое, ручеек воспоминаний, потек в сознание Данила. Сначала – горящий корабль в Воркарской гавани, потом… Данил посмотрел на руку. Слава Туру, браслет был на месте. Светлорожденный снял его, отсоединил капсулу и протянул ее своему спасителю. Тот кивнул, легко разломил капсулу пополам и расправил узкую бумажную полоску. Прочитав, молча протянул ее Данилу.

«Крылатая змея – светлейшему Володу. Для Большого Совета.

Начало – на шестой день третьего месяца осени. Участвуют Гурам, Хурида, тайдуанские Алчущие. В Хуриде уверены: Конг и Империя не смогут драться. Почему, в Святом Братстве не знают: так сказал Наисвятейший. Опасаются только Урнгура, но рассчитывают на помощь гурамиди и чародеев. Это все».

Данил поднял глаза.

– Не верю! – проговорил он.– Почему Империя и Конг не смогут драться? Это же чушь!

Сантан покачал головой. Лицо его вдруг показалось Данилу совсем старым.

– Завтра на всех башнях Конга поднимут белые флаги,– сказал он.

Данил не понял: он плохо знал обычаи Конга.

– Траур,– сказал Сантан.– Вчера, в шестой день третьего месяца осени умер мой отец, Тилод Зодчий.

О Ниминоа Данил вспомнил только под утро.

Виг и Турфанг спустились в подвал . Пленница уже была здесь, растянута между четырьмя кольцами.

– Холодно,– жрец поежился.– Почему печь не топишь? – сердито сказал он палачу.

– Приказ вашей мудрости,– ухмыльнулся одноногий.

Увечье не лишило его чувства юмора.

– Десятник! – рыкнул Виг, и палач заковылял к очагу.

Пока он возился с растопкой, чародей подошел к пленнице, заглянул ей в глаза.

– Ну что, хуридитка,– сказал он.– Одумалась?

Длинный на этот раз сбросил свое тряпье, оставшись только в красной набедренной повязке. На груди его была изображена черная бычья голова, выдыхающая красное пламя. Голый, он не выглядел оборванцем. Наоборот, обрел какое-то неопределимое величие. Ниминоа он внушал страх. Во имя Величайшего! Что ему нужно?

Человек с головой быка угадал ее мысли.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Ниминоа,– прошептала девушка.– Дочь купца Гривуша из Кариомера.

– Гривуша? – повторил жрец.– Что ж, хорошее имя для контрабандиста-хуридита. Это он был с тобой?

– Моего отца убили святые братья,– монотонно произнесла Ниминоа.

– Сочувствую,– холодно сказал человек с бычьей головой.– И кто же был с тобой?

– Светлорожденный Данил Рус,– Ними знала: длинный ей не поверит, но цеплялась за имя как за последнюю надежду. Это имя – все, что у нее осталось.

– Жаль,– сказал человек с бычьей головой.– Палач, ты закончил с дровами? Отлично! Займись-ка своей главной работой.

– Погоди,– остановил палача Виг.

У командующего возникло ощущение: что-то не так. А ощущениям своим Виг доверял.

– Может, колдунья говорит правду, Турфанг?

– Правду? – Жрец улыбнулся.– Правду, которая заключается в том, что светлорожденный из рода Русов якшается с Алчущим Силы и нянчит колдунью-хуридитку?

– Думаешь, это невозможно?

– Не думаю, а уверен! – отрезал жрец.– Палач! За работу!

Турфанг был сердит. Внезапная смерть Владыки Конга попахивала магией. И он, жрец Быкоглавого, должен сейчас лететь в Ангтьян, а не возиться с упрямой хуридиткой.

Кнут свистнул в воздухе и с характерным звуком полоснул по коже. Ниминоа вскрикнула. Кнут свистнул еще раз…

– Раньше ты не мучил девушек, Виг,– раздался спокойный голос.

Командующий обернулся: на лестнице стоял человек. Первая мысль: как его пропустила стража? А вторая…

Командующий поднялся, мотнул головой, словно отгоняя наваждение: нет, глаза его не обманывали. Но это же невозможно!

Ниминоа подняла голову. Слезы туманили глаза, но ни слезы, ни боль не могли помешать ей узнать того, кто пришел. Это было невозможно, но – было. В пятнадцати шагах от нее на ступенях каменной лестницы стоял светлорожденный Данил Рус.

– Освободитель! – воскликнул Виг.– Сантан!

Пришелец улыбнулся. О, командующий помнил эту улыбку! Виг просиял. Он вновь почувствовал себя молодым. Освободитель! Конечно, разве Тилод – не его отец? Разве не долг сына – явиться на похороны отца?

Турфанг схватил командующего за плечо, с силой встряхнул:

– Глупец! – зарычал он.– Это морок! Прочь!

– Ба! – сказал пришелец мощным басом северянина Нила Биоркита.– Никак кое-кто отрастил себе бычьи рога? А как насчет остальных причиндалов?

Пришелец шагнул вперед, а Турфанг отпрянул.

– В сторону! – закричал жрец Вигу, оказавшемуся между ним и пришельцем.

Командующий отскочил к стене. Он не знал, верить ли собственным глазам или словам старого друга? В любом случае, встать между двумя чародеями может только самоубийца.

Пришелец, так похожий на Сантана Освободителя (ничуть не изменился за все эти годы), все еще улыбался. Улыбался, даже когда черная бычья голова на груди жреца вдруг ожила, повернулась и выдохнула тугую красную струю пламени. Но струя не долетела до цели. Пришелец двинул бровью – и огненный стол ослабел, согнулся к полу и рассеялся. Пришелец поднял руку и сделал такой жест, будто вывинчивал пробку из бурдюка. Турфанг взвизгнул неожиданно тонким голосом, ноги его оторвались от пола. Извиваясь и дергаясь, как вытянутая из норы змея, жрец медленно перевернулся в воздухе и повис в локте над полом головой вниз.

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая