Гвен Винн. Роман реки Уай - Рид Томас Майн - Страница 5

• Предыдущая
• 5/85
• Следующая

Главная причина остается невысказанной. В предполагаемой водной экскурсии Гвен не нужен спутник мужского пола, и прежде всего не брат. И Джозефа она тоже не возьмет, хотя выразила на это согласие и попросила спутницу позвать его.

Когда девушка направляются на конюшню, где обычно проводит время перевозчик, Гвен задумчиво говорит себе самой:

– Я возьму Джозефа только до лодки, но ни ярд дальше. Я знаю, что его удержит, – не хуже пойнтера, у которого в шести футах от носа куропатка. Кстати, с собой ли у меня сумочка?

Она роется в карманах морского бушлата и, к своему удовлетворению, находит то, что искала.

К этому времени мисс Лиз вернулась и привела с собой разговорчивого Джозефа, старого слугу респектабельного семейного типа, которому около шестидесяти лет.

После недолгих расспросов относительно состояния лодки, ее весел и рулевого устройства все трое направляются к причалу.

Спустившись в самый низ лестницы, ведущей к реке, хозяйка Джозефа поворачивается к нему и говорит:

– Джо, старина, мы с мисс Лиз отправляемся покататься; но день сегодня прекрасный, вода гладкая, как зеркало, и тебе не нужно плыть с нами. Подожди здесь нашего возвращения.

Почтенного слугу это предложение застает врасплох. Ничего подобного он раньше не слышал: никогда раньше прогулочная лодка без него не выходила на реку. Правда, это совсем не его дело; тем не менее, старинная опора семейства, его чести и безопасности, он не может согласиться с этим странным новшеством, не выразив своего протеста. Он так и поступает, спрашивая:

– Но, мисс Гвин, что скажет ваша тетушка? Разве ей понравится, что вы, леди, оказываетесь на реке в одиночестве? К тому же, мисс, на реке вас могут встретить веселые люди. И среди них грубияны и хулиганы.

– Вздор, Джозеф! Уай не Нигер, где мы могли бы опасаться участи Мунго Парка (Исследователь Африки, пропавший на реке Нигер в начале 19 века. – Прим. перев.). Да мы будем в такой же безопасности, как на собственной подъездной дороге или в рыбьем садке. А что касается тетушки, то она ничего не скажет, потому что не узнает. Не сможет узнать, если ты не расскажешь. А ты, мой дорогой Джозеф, этого не сделаешь… Я уверена, что не сделаешь.

– Но как мне этого не сделать, мисс Гвен? Когда вы уплывете, кто-нибудь из слуг меня увидит, и хотя я буду держать язык на замке…

– Вот и держи! – резко прерывает его наследница. – И перестань болтать, Джо! Слуги тебя не увидят, никто не увидит. Когда мы будем на реке, ты бросишь якорь в этих лавровых кустах. А чтобы удержать тебя на якоре, вот металлический груз.

С этими словами она сует ему в руку несколько шиллингов, добавив, когда замечает их эффект:

– Достаточно ли тяжелый якорь? Если нет… но неважно. В наше отсутствие забавляйся, взвешивая и подсчитывая монеты. Мне кажется, они тебе помогут.

Гвен, зная слабость старика к деньгам, уверена в этом. Так и оказалось.

Ее аргументы слишком сильны, чтобы он продолжал спорить, и Джозеф больше не противится. Несмотря на свою всегдашнюю заботу о благополучии семьи Винн, вопреки своему долгу, старый слуга перестает спорить и принимается отвязывать трос «Гвендолин».

Взойдя на борт, другая Гвендолин берется за весла, мисс Лиз садится за руль.

– Хорошо! А теперь, Джо, оттолкни нас.

Джозеф, отвязав трос, выполняет приказ, и легкая лодка выходит из бухточки. Стоя на нижней площадке лестницы, старик ловким движением пальцев раскладывает монеты на ладони – чтобы увидеть, сколько их, – с довольный выражением пересчитывает и сует в карман, бормоча про себя:

– Еще бы не хорошо. Мисс Гвен способна постоять за себя, а старой леди совсем не обязательно об этом знать.

И чтобы подтвердить последние слова, он быстро поднимается по лестнице и прячется в самой гуще кустов лавра – к большому неудовольствию пары дроздов, которые только что соорудили здесь гнездо и занялись высиживанием.

Прекрасная лодочница, усердно работая веслами, вскоре выводит лодку из вторичного русла в основное.

Оказавшись в сильном потоке, она оставляет весла и позволяет лодке плыть по течению; на милю ниже Ллангоррена река течет между низких лугов, всего на несколько футов поднимающихся над уровнем воды; в паводок вода становится с ними вровень.

Но сегодня паводка нет: уже неделю не было дождя, и вода Уая чиста и прозрачна. И гладка, как зеркало; только изредка легкий зефир, касаясь ее, вызывает самую мелкую рябь; ласточка задевает воду своими крыльями-саблями; или прыжок лосося вызывает появление кругов, которые расходятся все шире и шире, пока совсем не исчезнут. То же самое происходит со следом от киля: борозда от него сразу закрывается, и течение спокойно продолжается; а отражение девушек, слишком яркое, чтобы называть его тенью, падает то по одну сторону лодки, то по другую, когда капризная река делает поворот.

Никогда ни одна лодка не несла по Уаю более прекрасный груз. Обе девушки красавицы, хотя совершенно разного типа и в разной степени; с одной из них – с Гвендолин Винн – не может сравниться ни одна речная нимфа или наяда; ее красота в телесном воплощении намного превосходит полет самого романтического воображения.

Но сейчас она о себе не думает, тем более таким образом. Гвен совсем не тщеславна; напротив, подобно Вивиану Райкрофту, она скорее недооценивает себя. И, вероятно, больше чем когда-либо именно этим утром; она думает о нем, желает, чтобы он был с нею, но не очень на это надеется. Такой мужчина должен был видеть немало прекрасных женщин, завоевал множество женских улыбок. Как может она ожидать, что он им сопротивлялся или что его сердце еще свободно?

Размышляя так, Гвен сидит на скамье полуобернувшись, погрузив весла в воду, смотрит вниз по течению, словно ищет там что-то. А ищет она белую шляпу в форме шлема.

Но не видит. Это вызывает у нее боль, и девушка резко опускает весла в воду и возобновляет греблю; и теперь, словно в злости, весла каждый раз разбивают ее собственное яркое отражение.

Элен Лиз все это время тоже занята; внимание ее частично занимает руль, но в основном она разглядывает берега по обеим сторонам – зеленые пастбища, на которых пасутся беломордые «херефорды» (Херефордская порода – самая распространенная порода мясного скота. – Прим. перев.). Иногда они группами стоят в тени деревьев, образуя картины, достойные кисти Морланда или Койпа (Джордж Морланд – английский художник 18 века. Альберт Койп – голландский художник 17 века. Оба художника известны своими изображениями пасущихся стад. – Прим. перев.). Группами или в одиночку возвышаются старые тополя; сквозь их полураспустившуюся листву видны закругленные кисти омелы, похожие на грачиные гнезда. Тут и там деревья свешиваются над водой, бросая тень на глубокие омуты, в которых затаилась в засаде прожорливая щука, поджидая добычу; а на голых ветвях вверху можно заметить другого преследователя добычи – зимородка, чье яркое оперение так контрастирует с окружающей поверхностью, словно кусочек неба упал сверху. Иногда зимородок ныряет или летит над поверхностью воды, вызывая панику среди мелких гольянов; зимородок сам испуган и удивлен вторжением лодки в свое обычно такое мирное владение.

Мисс Лиз, натуралист по склонностям, не раз посещавшая местный «полевой клуб» в «женские дни», отмечает все это. «Гвендолин» плывет, а девушка наблюдает за водяными лютиками, чьи белоснежные венчики, гнущиеся по течению, лодка часто грубо срывает; а вверху, на берегах, сверкают их золотые наземные собраться, смешиваясь с желтым и пурпурным вербейником, с ветреницей, с бледными, лимонного цвета ложными нарциссами; и все это целует и мягко овевает теплый весенний ветерок.

Легко ведя лодку по течению, мисс Лиз имеет возможность наблюдать за природой, ничем не ограниченной в своем действии, и пользуется этой возможностью. Она радостно смотрит на только что распустившиеся цветы, зачарованно слушает птичий хор, который на Уае прекрасней, чем где бы то ни было на земле. Со многих глубоких долин из окрестных холмов доносится песня дрозда, который словно хочет превзойти своего ночного соперника соловья; или дрозд поет для своей самки, которая сидит в гнезде, занятая заботой о потомстве. Девушка слышит песни черного дрозда, трели летящего высоко над землей жаворонка, мягкие звучные крики кукушки, сливающиеся с резкими звуками сойки и с насмешливым скрежетом зеленого дятла – последний по громкости совершенно не соответствует размерам птицы и очень напоминает крик орла. Странное совпадение, но на местном диалекте дятла называют словом, очень напоминающим название орла!

• Предыдущая
• 5/85
• Следующая