Брат против брата - Рид Томас Майн - Страница 2

• Предыдущая
• 2/2

Капитан Деверо уверенно улыбнулся.

– Этого можно не опасаться, генерал, – ответил он. Я могу быть убит, но в плен не попаду. В моем случае смерть гораздо предпочтительней плена.

– Я вас понимаю, капитан. Несомненно, вы будете действовать с должной осторожностью. Подойдите как можно ближе к линиям противника; и как только закончите свою разведку, немедленно доложите мне. Доброй ноги и да сохранит вас Господь!

Через двадцать минут капитан Деверо ехал через лагерь федералистов; за ним верхом, как легкие кавалеристы, следовали парами двадцать его артиллеристов.

Солнце уже село за темную стену леса на горизонте; луна отражалась в широком зеркале Потомака.

Для такой разведки, какую приказали совершить Гарри Деверо, ночь была совсем неподходящая. Лунный свет благоприятен для затаившихся в засаде, но выдаст приближающийся отряд. Луна, стоявшая почти в зените, ясно освещала дорогу, по которой приказано было двигаться отряду. Дорога широкая, одна из главных линий, соединяющих Север с Югом и проходящих через Вирджинию. Чуть позже высокие деревья по обеим сторонам бросят на нее тень, и тогда двигаться будет безопасней.

Проехав около трех миль по дороге, капитан Деверо понял, с каким риском связано дальнейшее продвижение. Если впереди действительно расположившийся лагерем враг, он обязательно заметит их приближение. Отряд выдаст лошадиный топот.

Поэтому на повороте молодой офицер остановил свой отряд. Он размышлял, не подождать ли, пока луна опустится чуть ниже, когда его размышления прервал доносящийся с противоположной стороны звук. Это был стук лошадиных копыт, как от скачущей галопом группы всадников; а по звону оружия, по ударам ножен о стремена можно было догадаться, что это солдаты.

– Патруль кавалерии мятежников, – прошептал сержант, ехавший рядом с капитаном.

В этом не могло быть сомнений. Направление, с которого приближались всадники, делало такое предположение не только вероятным, но единственно возможным.

Остановившись на небольшом возвышении, капитан увидел приближающихся врагов. Насколько он мог судить, их было около сорока.

Хотя за спиной у него всего двадцать солдат, Гарри Деверо не думал об отступлении. Теперь не его застанут врасплох, а он сам поджидает в засаде; и это преимущество заставило его оставаться на месте.

Конфедераты двигались без опасений. Они знали, что до лагеря федералистов не менее трех миль, и потому не ожидали встретить врага.

Но узнали об этом, услышав одиночное ржание; за ним последовали звуки нескольких лошадей; им ответили их собственные лошади. Не успело эхо ржания стихнуть, как тишину нарушил другой звук, гораздо более смертоносный, – залп с обеих сторон дороги.

Несколько седел конфедератов опустело; "кавалеры в сером" готовы были повернуть и отступить; но тут человек, который, по-видимому, был их предводителем, обнажил саблю, приподнялся в стременах и громким голосом закричал:

– Трусы! Как вы смеете отступать! Я зарублю первого же повернувшего назад! Разве вы не слышите по звуку выстрелов, что их не больше десяти? За мной! Смерть аболиционистам янки!

– Смерть предателям и мятежникам! – ответил Деверо и со сверкающей при луне саблей смело выехал на дорогу, за ним последовали его артиллеристы.

Через десять секунд противники встретились лицом к лицу; и после короткого обмена выстрелами раздался звон сабель.

Схватка была бы неравной: с одной стороны двадцать человек, с другой вдвое больше, и все противники одинаково храбры. Но первый залп артиллеристов, направленный из засады, уменьшил число конфедератов и привел их в замешательство. И когда дело дошло до рукопашной, они сражались неуверенно, предчувствуя свое поражение.

Но было и исключение – предводитель, который произнес вызывающую речь и повел отряд в атаку. Верхом на сильной лошади, он далеко опередил своих подчиненных и искал командира врагов, как будто он один достоин его стали.

Найти его было нетрудно: Гарри Деверо, как будто подгоняемый тем же инстинктом, сам искал его!

Вскоре лошади, подгоняемые всадниками, столкнулись; отскочили после столкновения; и после второго столкновения сабли всадников начали смертоносную игру. От лезвий летели искры, смеясь над бледным сиянием луны; остальные солдаты тоже сошлись в смертельных единоборствах.

А предводители дрались на настоящей дуэли – дуэли саблями и верхом! Сражались они со смертоносной серьезностью: стремясь убить друг друга, и не обменивались ни словом.

Но вот в схватке наступила пауза. Капитан Деверо, ранее сражавшийся лицом к луне, проскакал мимо противника, развернулся и занял превосходящую позицию. Замахнувшись саблей, он готов был опустить ее на плечо офицера конфедерата, но сабля в руке у него застыла, словно парализованная!

Луна осветила лицо противника и выдала ужасную тайну. Он сражался с собственным братом!

– Боже мой! – ахнул он. – Уолтер Деверо! Брат, это ты!

– Да, Уолтер Деверо, – воскликнул офицер конфедерат, – но я тебе не брат! Мой брат не может носить синий мундир федералистов! Спускайся и сними мундир, или я зарублю тебя!

– О, Уолтер, дорогой Уолтер! Не говори так! Я не могу сделать, как ты говоришь, не могу! Пробей мне сердце – я не могу тебя убить!

– Не можешь, щенок! Не смог бы, даже если бы попытался! Уолтер Деверо рожден не для того, чтобы быть убитым предателем своей родины – и не аболиционистом янки!

– Я этот янки! – крикнул всадник, неожиданно появившийся среди деревьев; и одновременно с криком раздался пистолетный выстрел.

На мгновение противники и их лошади окутались дымом. Когда он рассеялся, офицер в сером мундире лежал на земле; его лошадь галопом ускакала в лес; за ней скрылись еще несколько с всадниками.

Смерть командира вызвала панику среди конфедератов; те, что еще усидели в седлах, разворачивали лошадей и убегали. Около десяти из них было убито, столько же попали в плен к разведчикам.

Гарри Деверо выглядел так, словно он тоже получил смертельный удар. Спрыгнув с седла, он, шатаясь, направился туда, где лежал его брат, и склонился к нему в горе. Ему не нужно было осматривать тело, чтобы понять, что в нем нет жизни. Лунный луч, пробившись сквозь древесную листву, упал на остекленевшие глаза, на оскаленные в гримасе смерти зубы!

Солдаты юнионисты по команде своего капитана похоронили тело его брата. И последовали за своим командиром в лагерь, сочувствуя его горю, Выглядели они так, словно не одержали победу, а потерпели поражение.

Летом 1866 года знаменитый приморский курорт Ньюпорт, хотя и не был больше приютом для многих знатных южан, был переполнен, как и прежде. Война кончилась, и вызванный ею плач не мог продолжаться вечно. Многие еще горевали, во многих семьях, потерявших близких, еще не высохли слезы. Но горюющие не показывались на берегах залива Наррагансетт и не участвовали в веселье.

Никаких следов печали не было в том месте, где впервые появилась Аделина Уинтроп в сопровождении Уолтера Деверо. На той же самой веранде, на которой она когда-то принимала обоих братьев – один уже мертв, – можно было увидеть ее в сопровождении выжившего. Но это уже был не простой лейтенант артиллерии, но командир дивизии армии Соединенных Штатов.

А она не была больше Аделиной Уинтроп, но женой генерала Деверо.

• Предыдущая
• 2/2