Зуб дареного коня - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/42
- Следующая
Забирал Ричард Яну из родильного дома с большим размахом. Он завалил медперсонал цветами, а шампанское просто лилось рекой. Правда, ребенка Ричард нести не смог, так как у него с руки еще не сняли гипс – оказывается, Яна все-таки сломала ему запястье. Так и шли: Ричард в гипсе, Яна, ее самая близкая подруга Ася и друг последней – Михаил, бережно несший младенца на руках. Замыкали процессию еще несколько хороших знакомых Яны с Ричардом, а также их сослуживцы.
Домоправительница Ричарда – Агриппина Павловна, женщина очень строгих моральных правил и непростого характера, относящаяся к Ричарду как к сыну, увидев кроху, тут же сдала все свои боевые позиции. Агриппина Павловна далеко не сразу приняла Яну, посчитав, что не с такой женщиной она видит своего «мальчика» у камина долгими зимними вечерами. Сын Ричарда и Яны стал для нее долгожданным и единственным внуком, она привязалась к нему всей душой.
Последующие дни складывались в долгие месяцы и показались Яне нескончаемым днем сурка. Кормление, пеленание, прогулка, мытье – и снова кормление, пеленание…. В этот хоровод изредка вклинивалось довольное лицо Ричарда. Это лицо чмокало Яну в щечку, сюсюкало над кроваткой ребенка и испарялось за дверью, уезжая на работу. Для Яны прерванная карусель возобновлялась с новой силой. Яна не смогла кормить ребенка своим молоком, потому что оно пропало через неделю после рождения сына. Яна смотрела на себя в зеркало и видела измученное лицо с темными кругами под тусклыми глазами. Яне совсем стало не по себе, когда, случайно увидев себя в зеркале, она испугалась, что у них в гостях какая-то женщина, а у нее не прибрано в доме. Яна ощущала себя мясом, прокрученным через мясорубку, или сильно отжатым и нерасправленным, застиранным бельем.
– Что со мной? – спрашивала она себя. – Ведь были времена, когда об меня можно было зажигать спички, столько во мне кипело энергии!
Яна выкинула грустные мысли из головы и принялась методично трясти бутылочку с молочной смесью для сына, которого назвала Вовой.
В комнату тихо вплыла Агриппина Павловна в ситцевой кофточке и в сарафане бордового цвета из добротной ткани.
– Вовочка заснул, – сообщила она Яне, присаживаясь в кресло.
Яна посмотрела на домоправительницу, на ее помолодевшее лицо, румянец на щеках и ощутила умиротворенность в ее облике. А еще совсем недавно Агриппина Павловна всерьез готовилась на тот свет, каждый вечер сообщая Ричарду с Яной, в чем ее положить в гроб. Возможно, так повлияло на нее решение Яны и Ричарда жить вместе. Теперь же она собиралась отводить в школу и встречать ребенка из школы, а то еще, если бог даст, увидеть и его детей.
«Вот кому моя беременность явно пошла на пользу», – подумала Яна.
Агриппина Павловна, Яна и Ричард были едины в одном: они не хотели видеть дома, рядом с ребенком, чужих людей, то есть няней, гувернанток. Яна не могла доверить своего сына никому, пусть даже у этого человека будет семь пядей во лбу и знание десяти иностранных языков. А вот Агриппине Павловне Яна доверяла полностью, как себе самой, вернее, даже больше, чем себе, так как пока еще ее познания в материнстве были весьма незначительны. Агриппина Павловна же с решительным видом часто говорила:
– Я вырастила Ричарда…
Можно было подумать, что она вырастила и воспитала тысячу детей, имеет орден «Мать-героиня» или как минимум является Заслуженным педагогом России. Все эти мысли были Яне ни к чему, она была искренне благодарна домоправительнице за огромную помощь. У Яны была своя мама, но она жила не в Москве и, хотя могла находиться на заслуженном отдыхе, продолжала работать в Театре юного зрителя актрисой. Про себя она говорила:
– Я покину сцену только вперед ногами!
Правда, когда у мамы Яны появлялись свободные дни, она с радостью приезжала в гости к дочери и внуку.
Агриппина Павловна задумчиво посмотрела на Яну.
– Прекрати трясти бутылку, ты собьешь масло! Смотрю я на тебя, Яна, и не знаю, с чего начать серьезный разговор…
У Яны неприятно защемило сердце: домоправительница Ричарда никогда в последнее время не говорила с ней таким деловым, официальным тоном.
– Что вы хотите сказать?
– Ты в последнее время очень изменилась… стала такая тихая, домашняя, спокойная…
У Яны отлегло от сердца.
– Да, я изменилась, именно такой вы всегда и хотели меня видеть.
– В том-то и дело, что результат не оправдал ожиданий, – глубокомысленно произнесла Агриппина Павловна.
– Не поняла… – удивилась Яна.
– Мне кажется, что ты потеряла себя, стала, как бы это помягче выразиться, как тряпка…
«Ничего себе помягче…» – пронеслось в голове у Яны, а сердце ее снова сжалось, так как домоправительница озвучила то, в чем она сама себе признаться не могла… или не хотела.
– У вас изменились отношения с Ричардом, – продолжила безжалостно добивать Яну словами, как гвозди забивала в крышку гроба, Агриппина Павловна.
– Вы не правы, у нас все замечательно.
– Меня не обманешь, детка, я же все вижу. Вы что-то растеряли…
– Мы приобрели ребенка! – возмутилась Яна.
– Это – несомненно! Ричард стал счастливейшим из отцов – это истина! Но вы отдаляетесь друг от друга! Ты не следишь за собой, – выдала Агриппина Павловна, осматривая Яну, – похудела…
– А что я могу сделать?
– Ты мне напоминаешь людей после блокады Ленинграда, которых вывозили на лечение в санаторий, где работала моя мама, а я была еще ребенком. Сорок четвертый размер – это не размер для твоего роста, а твое тело – это не тело, а флагшток для флага!
Яна насупилась, а домоправительница продолжила:
– Да и Ричард не прав, полностью переключив свое внимание на ребенка. Никуда не ходите вместе… где он пропадает вечерами? – задумчиво произнесла Агриппина Павловна, глядя в потолок.
– Что значит – где? На работе! – заступилась за Дика Яна.
– Почему вы не распишетесь? – вдруг перевела разговор на другую тему домоправительница.
– Да как-то… ни к чему… было…
– Ты должна была быть хитрее его и подстраховаться. Сидишь здесь даже не как жена, а как… прости господи, сожительница! Сейчас ты имеешь от него ребенка и должна потребовать от Дика официального склеивания, то есть сцепления, тьфу, скрепления отношений.
Яна сидела, как громом пораженная, смотря в зеркало на темные круги под глазами, которые не мог замаскировать ни один тональный крем. Агриппина Павловна вопросительно смотрела на нее, видимо, ожидая какой-нибудь ее реакции.
– Не… я первая не смогу ему ничего сказать… – проблеяла Яна не своим голосом.
– Вот черт! – впервые в жизни выругалась домоправительница. – Я же говорю, потеряла ты себя! Раньше ты бы в бараний рог его свернула, но привела бы Ричарда в загс сегодня же, если бы захотела! Раньше, если что-то втемяшивалось тебе в голову, все, считай, пропало! Все перевернешь, но своего добьешься! Ричарда-то измором взяла, но своего добилась – влюбился в тебя без памяти мой бедный мальчик! А сейчас…
Агриппина Павловна окинула скептическим взглядом скрюченную фигуру Яны и покачала головой. Яна сжалась под ее взглядом еще больше, подтянув к себе худые коленки.
– Тебе надо взбодриться, вернуть свой задор!
– Как?
– Не знаю как, но надо! Займись чем-нибудь. Дела в твоей стоматологической клинике «Белоснежка» идут хорошо и гладко, поэтому тебя вряд ли взбодрит бухгалтерская работа… – Агриппина Павловна нервно отстукивала домашним тапком по паркету из бука.
Яну тронула такая забота о ней и их с Ричардом отношениях.
– Походи по клубам, по ресторанам, познакомься с интересными новыми людьми. Почаще заезжай к Ричарду на работу, не давай ему сорваться с крючка. Мужчин необходимо контролировать и периодически встряхивать. В конце концов, заставь его немного поревновать себя, позволь себе легкий флирт. Пусть он не думает, что если ты родила ребенка, уже никуда не денешься от него. А за сыночка не беспокойся, можешь полностью на меня положиться. Ты еще молодая, живите с Ричардом полной жизнью, а мне в радость посидеть с маленьким. А ты с внуками насидишься еще, когда придет твое время.
- Предыдущая
- 2/42
- Следующая
