Высокий блондин без ботинок - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 27
- Предыдущая
- 27/62
- Следующая
– Успокойтесь, прошу вас, Алевтина Юрьевна. Мила очень умная женщина. Я уверена, что она одумается и вернется.
– Какое там – вернется! Я, когда окончательно поняла, что мне ее не переубедить, попросила хоть сообщить мне, что с ней все в порядке, когда она приедет и устроится.
– И что?
– Прошло двое суток, но от Милы ни ответа, ни привета, я в панике!
– Она оставила адрес, куда полетела?
– Оставила, но это ведь другая страна, – сказала Алевтина.
– Дайте мне этот адрес, – попросила Надежда, – я тоже в шоке. Не ожидала такого от подруги. Она же никогда никуда не ездила.
– Единственное, что она сказала, – что теперь свои проблемы будет решать сама. Наверное, не захотела тебя беспокоить, – проговорила Алевтина и принесла Наде листок с адресом. – Я даже обратилась в милицию, в нашу, участковую. Но они, узнав, что пропавшей доченьке тридцать два года и уехала она к жениху-иностранцу, смеялись надо мной и давали советы, чтобы я не мешала молодым. Ты же знаешь ее, Надя, ты знаешь, что она не допустила бы того, чтобы я нервничала. Она же у нас чересчур ответственная, и если пообещала позвонить, то обязательно бы позвонила. Значит, у Милы не все хорошо, – глаза Алевтины расширились от ужаса.
– Не волнуйтесь, я все узнаю. Подумаешь, двое суток нет вестей. Это же не два месяца, – не очень уверенно ответила Надежда.
– До Италии лететь несколько часов! А тут прошло несколько суток, то есть вторые к концу подходят, и ни одного звонка матери! Ой, чувствует мое сердце, что с Милой не все в порядке, – снова заныла Алевтина.
Надежда вышла от нее в совершенно разобранном состоянии. Она не знала, что ей делать.
«Может быть, позвонить Григорию Степановичу и посоветоваться с ним? Он хоть подскажет, что с Милой могло произойти и как ее найти», – думала Надежда.
Когда она в растерянности подходила к своему автомобилю, в ее сумке зазвонил телефон.
– Алло? – Она надеялась, что это Камилла, так как номер не определился.
– Надежда Петровна? – спросил в трубке незнакомый мужской голос.
– Да, я.
– Меня зовут Валерий Дмитриевич, мы не знакомы. Я звоню по просьбе вашей подруги, ей сейчас очень плохо, и она изъявила желание увидеться с вами, я, как ее лечащий врач, не возражаю.
Надя никогда не думала, что у нее настолько расшатанные нервы. Ноги ее подкосились, и она оперлась руками о капот своей машины.
– Лечащий врач? – переспросила она. – Моя подруга в больнице? В какой?
– Я врач-психотерапевт, – лаконично сказал Валерий Дмитриевич.
– Что? – не поняла Надежда или не хотела понимать.
– Терапевт психики, – замысловато ответил Валерий Дмитриевич, – ваша подруга в психиатрической больнице номер пять. Второй корпус.
Все поплыло перед глазами Надежды, но она успела сказать, что приедет немедленно, и отключила связь.
«Спокойно, Надя, спокойно! Ничего себе Италия! Я-то шутила, что Милка сошла с ума от любви к своему итальянцу, а тут все серьезнее оказалось. Она и правда спятила. Господи! Что же делать! Возможно, что и жениха-то никакого не было, ни визы, ни паспорта! Представляю себе картину, как Камилла буянит в аэропорту с требованием немедленно выпустить ее в Италию, где ее ждет Марко. Причем сам синьор Тозини не в курсе, что свел одну русскую дурочку с ума! Какой позор! Там-то ее и повязали под белые рученьки – и в желтый дом. Эх, Милка, Милка! Пропади пропадом сногсшибательная внешность Марко! Почему он не оказался толстым, лысым и противным? Ну ничего, Надя, дыши глубже! Может быть, не все еще потеряно, раз она вспомнила обо мне и позвала меня к себе. Держись, подруга, твоя Надя идет к тебе на помощь!»
Надежда собралась с мыслями и чувствами, заставила себя сесть за руль и трясущимися руками повернуть ключ в зажигании.
Пока Надежда ехала до больницы, в голову пришла мысль, что ей самой требуется психиатрическая помощь. Ее всю трясло и колотило. Она получила пропуск на территорию больницы и быстро нашла второй корпус. Это было четырехэтажное здание старой постройки. Большие окна, широкие подоконники, полуотвалившаяся лепнина по фасаду и облупившаяся желтая краска.
«Вот уж точно желтый дом, могли бы покрасить и в другой цвет», – мелькнула мысль у Надежды.
Внутри больница тоже имела неприглядный вид. Деревянные половицы, покрашенные в коричневый цвет, светлые стены и потолки, старые круглые светильники, двери в палаты все с окошками, чтобы было видно, что делают их обитатели. Надежду при входе внутрь охватил просто-таки священный ужас. Почему-то ей казалось, что на нее, как только она переступит порог этого лечебного корпуса, сразу же набросятся и скрутят санитары, подключат электрический ток и проведут курс шокотерапии. Войдя в холл, она увидела стойку-пост дежурной медсестры и старушку лет восьмидесяти с сильно морщинистым лицом бледно-серого цвета, в белом чепце и грязно-белом халате. По ее виду трудно было определить, является ли она пациенткой этой больницы или принадлежит к обслуживающему персоналу.
– Что вам угодно? – спросила она неожиданно молодым и бодрым голосом у бледной и насмерть перепуганной Нади.
– Мне звонили, что здесь моя подруга, она просила меня приехать, и вот я… – начала свое объяснение Надежда, глядя на графин с водой, так как у нее жутко пересохло во рту.
– Вам звонил Валерий Дмитриевич? – уточнила старушка.
– Да, именно он.
– Вам прямо по коридору в кабинет с табличкой «Ординаторская», и не волнуйтесь вы так, на вас просто лица нет. Вот попейте водички.
– Спасибо, – выдавила из себя Надежда, налила в стакан кипяченой воды и залпом осушила его. Она пошла по коридору, слегка покачиваясь, словно выпила не воды, а водки.
Валерий Дмитриевич оказался мужчиной среднего возраста, приятной, интеллигентной наружности с типично русской внешностью. Среднего роста, средней комплекции, с русыми волосами и добрыми голубыми глазами. Взгляд его был профессионально испытующим и оценивающим, а голос спокойным и немного вкрадчивым.
– Полагаю, Надежда Петровна? – пригласил он Надю в ответ на ее робкий стук в мягкую обивку двери.
– Я.
– Проходите, присаживайтесь. Хорошо, что зашли сначала ко мне. Нам необходимо поговорить с вами о вашей подруге и несколько подготовить вас к беседе с ней.
– Да-да, конечно, – промямлила Надя, клацая зубами, – а что с ней произошло? Как она здесь оказалась?
– У нее острое психическое состояние, попытка суицида, наверное, не надо вам объяснять, что это такое?
– Господи, она что, покончила с собой?! – закричала Надя.
– Успокойтесь, – мягко ответил Валерий Дмитриевич, – попытка, понимаете? Ей вовремя оказали медицинскую помощь, потом ее доставили к нам. Сейчас ей уже лучше, кризис миновал. Мы ее подлечим, главное, чтобы не повторились травмирующие ситуации. Она сказала мне, что хотела покончить с собой из-за любви.
– О господи! – выдохнула Надя.
– Вы знаете этого мужчину? – спросил врач.
– Фактически нет.
– Вы же подруги.
– Ну и что? Она познакомилась с ним совсем недавно.
– Мне она сказала, что знает его всю жизнь, – сказал психотерапевт, отмечая что-то в своем блокноте.
– Нет, просто он оказался любовью всей ее жизни, – ответила Надежда, жадными глазами глядя на бутылку с минеральной водой.
– Пейте на здоровье, – Валерий Дмитриевич перехватил ее взгляд, придвинул к ней бутылку и стопку новых пластиковых стаканов.
– Большое спасибо! – Надежда ухватилась за бутылку и крутанула с нее пробку. Вода с силой вырвалась из бутылки, облив и стол врача с документами, и самого Валерия Дмитриевича в его накрахмаленном медицинском халате.
– Ой, извините! – пробормотала Надя, покрываясь потом.
– Ничего страшного, вы, главное, не волнуйтесь так. Я не могу допустить вас к вашей подруге в таком нервном состоянии, так что успокойтесь.
– Может, валерьяночки? – спросила Надежда.
– Она помогает не сразу, – ответил психотерапевт.
- Предыдущая
- 27/62
- Следующая