Силиконовое сердце - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/66
- Следующая
– Красивая… молодая… на глазах темные очки, на голове шелковый платок, волосы, кажется, темные.
– Чем же она так заинтересовала вашего друга, если ее фактически и видно-то не было? – удивился следователь.
– На это есть причины, – грустно ответил путешественник. – Игорь давно не встречался с женщинами – раз, вообще по натуре слыл бабником – два… А потом в этой женщине привлекало что-то… улыбка, стройные ноги… чувствовалось, что она не против…
– Понятно, профессионалка. Никто не видел, как незнакомка выглядела, как уходила…
– Только точно видно, что ценные вещи пропали, – напомнил Леонид Иванович.
– И точно известно, что после ее ухода Игорь остался мертв, теперь дело за судмедэкспертами. Нельзя человека обвинить в убийстве, если не доказан сам факт убийства…
Евгений Ильич провел долгих два дня, а точнее, двое суток над кропотливой работой с трупом. Он тоже вошел в раж. Как и другие сотрудники, чувствовал подвох в смерти молодого путешественника. Но причину смерти установить не удавалось. Патологоанатом отключил свой телефон и попросил не тревожить его. Заведующий лабораторией почти все время проводил на работе, только два раза отъезжал домой заночевать, но друга не тревожил. К концу вторых суток Евгений Ильич вышел из лаборатории и спустился к Виталию в кабинет. Глаза его были красными и смертельно уставшими, руки дрожали. Он налил себе стакан воды и залпом осушил его.
– Ну? – в глазах Виталия Васильевича читался один большой вопрос.
– Расслабься… мне удалось… я доказал, что он чем-то отравлен, я доказал, что его убили.
– Есть! – обрадовался Виталий Васильевич.
– Я исследовал все ткани, все клетки, меняя реактивы, смешивая их в разных комбинациях. И мне удалось установить, что на пострадавшего ученого подействовал неизвестный науке яд, который вызвал очень странную реакцию. Из клеток его гортани одномоментно вышли все красные кровяные тельца, тем самым вызвав паралич оставшейся без кислорода ткани, что и привело к удушью. Затем клетки и ткани вернулись в норму, поэтому так долго и не удавалось установить причину смерти. Мне удалось повторить эту реакцию. Но вещество, которое проделывает такой фокус с тканями, совершенно неизвестно. Я затрудняюсь даже назвать группу ядов, куда это вещество можно отнести.
– Браво, Женя! Я всегда говорил, что ты гений! Факт убийства установлен, а это главное. Теперь я смогу смотреть следователю в глаза, а вещество пусть химики исследуют.
– Что-то я устал, – зевнул Евгений Ильич.
– Сейчас же отвезем тебя домой, – пообещал Виталий.
– Лучше на кафедру, – попросил Евгений Ильич, помня запрет своей жены и зная, что уже пропустил два дня занятий со своими студентами.
Конечно, преподаватели кафедры заменили его, как всегда это делали, когда он работал в криминалистической лаборатории. Если Постникову удавалось помочь экспертам, ему там выписывали денежное вознаграждение, и Евгений делил его со своими коллегами в институте, так как человеком был добрым и щедрым.
Уже на выходе из здания лаборатории патологоанатом столкнулся с Дмитрием, с ним шел пожилой мужчина интеллигентного вида. Оба выглядели очень удрученными. Евгений поздоровался с Дмитрием и был представлен его отцу Леониду Ивановичу.
– Тот парень – ваш друг? – спросил Евгений. – Могу сказать, что его убили…
– Я благодарю вас за помощь в установлении причины смерти. Никто не сомневался в том, что это была насильственная смерть, но никто не мог доказать это. Спасибо еще раз, – печально проговорил Леонид Иванович.
– Мы обязаны вам, – пожал руку патологоанатома Дмитрий.
– Боже упаси! Вы недавно мне жизнь спасли, а я что? Бедолага… такой еще молодой… вот кто найдет этого мерзавца, что сделал с молодым парнем…
На кафедре патологической анатомии Евгения Ильича встретили гробовым молчанием. Сотрудники, знавшие его не один год, прятали глаза и зарывались в тетради и журналы.
– Вот и я! Скоро отпразднуем победу, – радостно сообщил Евгений Ильич, но отклика не дождался. – Эй, друзья, вы не очень заработались тут без меня? Я возьму свою группу.
– Евгений… – прокашлялась одна из преподавательниц кафедры, – шли бы вы… домой.
– Что так? Я не устал, ну, самую малость… но до вечера продержусь.
– Евгений… понимаете…
Он почувствовал, что случилось что-то страшное и ему об этом не хотят говорить. А если у тебя есть жена, которая должна родить со дня на день, то плохие и тревожные мысли на их счет сами просятся в голову.
– Что случилось? – выдохнул Евгений Ильич. – Говорите!! Что-то с Машей?
Внезапно он почувствовал каждый толчок своего сердца, болью отдающий в висках и ушах. Насколько все зыбко в этой жизни! Он работал каждый день с мертвыми телами, не задумываясь о том, что несчастье может случиться и с близкими людьми.
– Успокойтесь, Женя, с вашей женой все в порядке… она родила дочку…
– Дочку?! Какая радость! У меня теперь две дочки! – прослезился Евгений.
Но сотрудники почему-то не разделяли его радости.
– Что? Что не так? – вновь замер он.
Та же преподавательница подошла к нему, взяла за руки и усадила за стул.
– Понимаешь, Женя, ребенок не совсем здоров. Девочка родилась с тяжелейшим пороком сердца и должна быть прооперирована в ближайшие дни, иначе…
Евгений схватился за голову.
– Почему? Почему это произошло? Такая маленькая… За что?
– Педиатры объяснили, что такой порок часто встречается у детей, если родители больны алкоголизмом. Мне, да и всем нам, Женя, очень жаль. Мы пытались тебе помочь, предупреждали тебя, предлагали тебе лечиться. А теперь уже слишком поздно…
Евгений Ильич сидел, словно оглушенный громом.
– Операция на сердце дорогостоящая и должна быть выполнена экстренно… Мы здесь скинулись кафедрой… – продолжала она говорить, – вот возьми одну тысячу долларов, все, что можем… Еще пять других ты должен найти сам…
Она достала пачку долларов, перетянутую черной резинкой, и вложила ее в холодную руку патологоанатома.
Евгений Ильич мучительно захотел побыть один со своим горем. Он взял деньги, и из его горла вместо слов благодарности вырвался какой-то нечленораздельный звук, затем медленно побрел к себе в подвал. Вот и дождался! Тучи сгустились над ним! За все его пьянки расплачивается ни в чем не повинный ребенок. Как можно теперь жить с этим?! Евгений вошел к себе в комнату, и первым, что увидел, оказалась бутылка водки, оставленная Татьяной Коршуновой. Он в ярости схватил ее за горлышко и кинул о стенку, разбив вдребезги. Постников знал, что никто из коллег к нему сейчас не придет, несмотря на громкие звуки. Он чувствовал, что больше не сможет выпить ни глотка этой отравы. Но не ведал, как посмотрит в глаза своей дочери, если та и останется живой. Что скажет маленькому человечку с больным сердцем, умирающему из-за того, что он, взрослый мужик, опустился до такого состояния?
- Предыдущая
- 48/66
- Следующая
