Кто в теремочке умрет? - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая

– Злишься на меня?

– А как ты думаешь? Как можно было обвинять меня в таких преступлениях?

– Мало того, я и сейчас так думаю, – мило улыбнулась ей Яна, – и имей в виду, я буду следить за тобой!

– Да ты – ненормальная! – вспыхнула Терезия.

– Это неактуально, все так говорят, – отошла от нее Яна.

В отличие от Карла она не доверяла этой кудрявой девчушке с наивными глазами. «Еще посмотрим, кто кого?» – подумала Яна. Она наотрез отказалась заночевать в замке.

– Я остановилась в санатории! – твердо сказала она. – Я стесняюсь оставаться с тобой.

– Яна, что за детский лепет? – удивился Карл. – Ты знаешь, что в любой момент можешь стать моей женой, только захоти.

– Вот радость! – развела она руками. – Я всегда считала тебя романтиком. Что же это за предложение руки и сердца? Ты же – князь, живешь в старинном замке, это так романтично. А то, если захочешь, то будешь женой, а не захочешь, ну, и черт с тобой! Замечательно!

– Намек понял, я исправлюсь! Разрешите, мадам, пригласить вас завтра на ужин. Я попрошу Лукаша заказать нам столик в самом красивом ресторане.

– Я принимаю ваше приглашение, – милостиво ответила Яна.

Карл проводил Яну до лечебницы и поцеловал ее на прощание. Эту ночь Яна спала плохо, она не знала, почему у нее на душе было неспокойно. Может, это было оттого, что она вернулась в эти края, где стала свидетелем трагических событий?

Ресторан, куда на следующий день Карл привел Яну, соответствовал романтической настроенности, поселившейся у нее в душе. Ресторан находился в подвальчике – низкие, сводчатые потолки, старинные люстры и на каждом столе свечи. Карл пригласил Яну за массивный деревянный стол, она расположилась на резной скамейке из мореного дуба. В углу на небольшой сцене играли музыканты в чешских национальных костюмах.

– Здесь уютно! – одобрительно сказала она.

Одета она была в короткое, ярко-синее платье, желтые босоножки и в желтую хлопковую куртку– ветровку. Усадив ее за стол, Карл сел напротив. Он был в широких брюках и в толстом джемпере.

– Ты как-то странно оделся. Тебе не жарко? – поинтересовалась она.

– Все нормально, я в отличие от тебя живу не в холодном климате, и даже незначительное понижение температуры заставляет меня мерзнуть, – ответил Карл.

– Какой ты тепличный фрукт.

Официант принес им меню. Карл заказал бутылку дорогого шампанского, ассорти из элитных сыров, фрукты и для себя рыбное блюдо. Яна решила, что ей стоит прикусить свой острый язычок и меньше подкалывать Карла, поэтому она решила заказать себе перепелов под клюквенным соусом, чтобы заняться обсасыванием косточек. Она догадывалась, что сюда ее пригласили неспроста, и пребывала в волнительном состоянии. За соседним столиком сидели бритоголовые парни в черных кожаных куртках.

«Байкеры», – решила Яна, продолжая мило беседовать со своим спутником.

Когда она столкнулась взглядом с одним из парней, мороз пробежал у нее по коже, его глаза выражали агрессию, небывалую злобу и презрение. Он сказал что-то парням, те разом перестали разговаривать и посмотрели на их столик. Князь этого не видел, а Яна сидела к ним лицом и вся сжалась.

– Что с тобой? – спросил Карл. – У тебя выражение лица изменилось.

– Ничего, не смотри назад.

– Русская?! – рявкнул бритоголовый, вставая и медленно приближаясь к их столику.

– Русская, – ответила Яна, которая была не робкого десятка.

– Здравствуй, Ленин! – грубо проговорил бритоголовый.

– Я похожа на пожилого, лысого мужика? – поинтересовалась Яна.

– В чем дело? – обернулся Карл.

– Проклятые оккупанты! – взревел бритоголовый. – Все едете к нам в страну, все неймется вам!

– Да что я вам сделала? – возмутилась Яна.

– Вы наших людей танками давили!

– Я лично никого не давила, я и танком управлять не умею, да я тогда еще и не родилась! – оправдывалась она.

Карл вышел из-за стола и заговорил с парнями по-чешски с гневной интонацией в голосе. Его оппонент намеренно не переходил на свой родной язык, а продолжал брызгать слюной и кричать по-русски со страшным акцентом:

– Да мне плевать, что ты местный!! Мы ненавидим русских, и это наш ресторан! Странно, что вы сюда вообще пришли, совсем страх потеряли. Эх, ребятки, разукрасим девицу и начистим морду этому хлыщу, который связался с русской свиньей.

Парни бросились к их столу. Карл кинулся им наперерез. Яна закричала диким голосом. Какие-то люди, сидящие в зале, присоединились к общей драке. Кто-то стал защищать Карла, а некоторые примкнули к банде бритоголовых. В ход пошли кулаки, ноги, а вскоре и бутылки, и мебель. Один человек пролетел, как снаряд, и упал за барную стойку, разбив стекло, фужеры и бутылки со спиртным. Из общей кучи к Яне все время тянулись и пытались ее схватить чьи-то руки, она отбивалась вилкой. Внезапно погас свет, началась паника, музыканты бросили свои инструменты, раздались пронзительные женские крики. Вдруг в полной темноте сверкнули две яркие вспышки и прозвучало два выстрела. Кто-то истерично завопил, еще несколько минут продолжалась возня, и затем зажегся свет. Яну поразили не обилие битой посуды и поломанной мебели, не лужи крови на полу, не разукрашенные ссадинами и кровоподтеками потные лица участников драки, а аккуратные дырочки в голубом джемпере крупной вязки Карла. Они располагались в области сердца князя, и до сознания Яны медленно доходило, что после таких ранений не выживают.

– Замочили! Идиоты, смываемся! – прокричал бритоголовый, и люди кинулись врассыпную.

Яна на негнущихся ногах подошла к Карлу и опустилась на колени.

– Как же так… Карл… как же так?! – Сердце ее сжалось, только сейчас, когда она его потеряла, она осознала, насколько ей был дорог этот человек.

Веки Карла дрогнули, и он открыл глаза.

– Этого не может быть… – прошептала Яна, – это невозможно! Ты жив?! Не шевелись! Врача! Неотложку! Скорее!

– Не кричи так, ты меня оглушила, – поморщился Карл, – ты не рада, что я не умер?

– Хочешь сказать, что две пули, прошедшие в миллиметре от сердца… или у тебя сердце не в той стороне?..

– Я хочу сказать, что на мне надеты доспехи, – приподнялся на локтях Карл.

– Какие доспехи? – не поняла она.

– Средневековые, фамильные. Ты упрекала меня, что я не романтик и неправильно сделал предложение. Я хотел сегодня при всех в ресторане предложить тебе руку и сердце в рыцарских доспехах, с музыкой и шампанским.

Карл, морщась, стянул через голову джемпер, и Яна увидела металлические доспехи, старинные, с фамильным гербом Штольбергов и двумя вмятинами на левой стороне грудной клетки.

– Кто-то мелкий стрелял, – пробормотал он, – опять ты меня спасла. Если бы не ты, я ни за что не надел бы это корыто.

– Вот именно – спасла! Покушения на тебя возобновились. Кто стрелял в тебя?

– Откуда я знаю? Ты же видела, что здесь творилось! Полумрак и клубок из тел. Стрелять мог любой из нападавших.

– Или кто-то вошедший с улицы и выключивший свет, – проговорила Яна, – я почему-то уверена, что стреляли целенаправленно в тебя, слишком уж выстрелы легли кучно, как говорится.

Вызванный на место преступления Августин только развел руками.

– Вы просто родились в рубашке, Карл.

– Скорее в доспехах, – буркнула Яна хмуро, сосредоточенно рассматривая свой испорченный маникюр.

– Эту банду нацистов мы знаем. Многие из них уже привлекались к уголовной ответственности, но никто из них не признается в покушении на жизнь Штольберга. Они все будут покрывать друг друга, это я вам точно говорю, – отметил полицейский.

– То, что вы бессильны в этом деле, мы уже слышали, – сказала Яна.

– Все-таки, Карл, кто может вас так недолюбливать? – спросил Августин.

– Сам не знаю, я вполне дружелюбен, – улыбнулся Карл и дал осмотреть медикам два синяка на груди у себя.

– Хорошую сталь раньше ковали, – покачал головой доктор.

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая