Жил-был… - Логинов Святослав Владимирович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/3

Тогда Савервальд временно оставил ковёр в покое и взялся за волшебные слова. Он пытался поднимать в воздух ковры ручной и фабричной работы, паласы и даже пестрядинные половики, но те мёртво пластались по полу, как и полагается добропорядочным тканым изделиям. Наконец Савервальд решился показать заклинания филологам. Здесь его ждало разочарование: таинственная абракадабра, поднимавшая ковёр в воздух, оказалась варварски искажённой неумелым произношением сурой корана. А краткое «Аллах акбар», опускавшее самолёт на землю, означало всего-навсего «милостив Аллах». Филологический путь обернулся тупиком, ведь ни у кого из правоверных мусульман ещё не взмывал в небо во время намаза его молитвенный коврик.

Одно время в профессорском кабинете появился мощный бинокулярный микроскоп, а письменный стол заполонили книги по ковроткачеству. Основа ковра оказалась – редкое дело! – джутовой, а нити утка шёлковыми, шерстяными и из хлопчатой бумаги. Для каждого сорта нитей Савервальд насчитал по восемь выкрасок. Частота переплетения тоже вызывала уважение, хотя, если верить справочникам, современные двадцатичелночные станки дают и больше.

Всё это было крайне любопытно и поучительно, но ничуть не приблизило исследователя к открытию тайны.

Савервальд поднял на дыбы все свои знакомства, пытаясь найти какой-нибудь новый метод исследования. Дело осложнялось тем, что приятели не могли понять, что же собственно требовалось Олегу, поскольку тот тщательно оберегал тайну незапланированного открытия.

Друзья вывели Савервальда на Географическое общество, при котором издавна тусовались экстрасенсы, тарелковеды и прочие околонаучные чайники. На савервальдов призыв проверить, всё ли в порядке в профессорском кабинете, чайники откликнулись охотно. Явились двое: дама-лозоходка, притащившая вместо орехового прутика изогнутую вязальную спицу, и экстрасенс, пользующийся исключительно ладонями рук. Маги долго бродили по полупустому кабинету, обнаружили возле письменного стола глубокую область негативной энергии и посоветовали стол передвинуть. На ковёр они внимания не обратили.

Теперь Савервальд понимал, что имел в виду Цуенбаев, говоря, что не так просто извлечь из чуда открытие. Отчаявшись, Савервальд начал совершать необратимые действия – выдернул из ковра несколько цветных нитей. Грузоподъёмность ковра упала разом на двенадцать грамм, но отдельные нитки не проявляли никаких особых свойств и на заклинания не реагировали.

Радиоуглеродный метод (Савервальд добрался и до него) показал возраст ковра – сто пятьдесят лет, что косвенно подтверждало легенду о прабабке-мастерице. Получив эти данные, Савервальд окончательно пал духом. Месяц был на исходе, скоро появится Цуенбаев, а ему так и не удалось ничего установить.

Савервальд понуро сидел в лаборатории, уставившись безразличным взглядом в заброшенную установку. Колбочки, так и не вынутые из гнёзд после того, месячной давности опыта, покрылись пылью. Как просто было тогда! Любой замер давал цифру, а цифра – это результат. Пусть даже Лаунд снова обошёл бы его, всё-таки результаты можно доложить на институтской конференции и опубликовать в сборнике рефератов. А вдруг ему удалось бы обойти Лаунда? Такие вещи непредсказуемы.

Взгляд Савервальда упал на стол. Там лежала принесённая Верунчиком распечатка. Институтский ВЦ делал обзор рефератов и посылал каждому из сотрудников материалы по его теме. Савервальд просмотрел заголовки. Ну конечно, вот он, Лаунд, опять впереди. А это что? «Новый класс органических диамагнетиков с парадоксальными свойствами». Автор незнакомый: Ракши из Бомбейского химико-технологического. А вещества? Какие же они новые? Вон, Санька Глебов похожие получает, не для диплома даже, а для курсовой. И ведь верно, должны они быть диамагнетиками, как же он раньше не догадался проверить? Но уж зато теперь… вещества индуса плюс методики Лаунда – получится отличная работа.

Савервальд вскочил, отыскал в эксикаторе бюксы с глебовскими веществами, помыл колбочки, включил термостат. Если первые замеры проводить при 20 градусах Цельсия, то с ними можно уложиться сегодня.

«А ковёр? – кольнула мысль. – Ничего, ковёр немного подождёт. Сто пятьдесят лет ждал, подождёт ещё недельку.»

Мирно щёлкал термостат, жужжали мешалки, блестели в гнёздах четырёхгорлые колбы. На душе у Савервальда было светло и спокойно. Он так увлёкся, что не слышал шума за стеклянной дверью и вздрогнул лишь когда дверь распахнулась, и на пороге появился Цуенбаев, на неделю раньше обещанного вернувшийся из отпуска.

– Вы здесь, Олег? – спросил он. – Как удачно! Если вас не затруднит, помогите мне поставить на место шкаф.

Домой Савервальд возвращался в странном расположении духа. Обида за уплывшее открытие мешалась с надеждой, что уж на этот раз он утрёт нос Лаунду. Савервальд привычно зашёл в магазин, привычно купил булки, кефира и колбасы с клопоморным названием «Прима». С авоськой в руке вышел из магазина. Совсем как тогда. Жаль, конечно, тех детских мечтаний, но это даже хорошо, что они умерли. Пора наконец взрослеть, сорок лет скоро. В жизни, в науке не должно быть места волшебному чуду. И это справедливо.

Из-за угла выбежала лохматая, явно бездомная дворняжка. Принюхалась к савервальдовской авоське, забежала вперёд и вдруг произнесла сдавленным скулящим голосом:

– Хозяин, угости колбаской. Очень хочется.

– Пшла вон!.. – завопил Савервальд и запустил авоськой в шарахнувшуюся собачонку.

• Предыдущая
• 3/3