Имперские ведьмы - Логинов Святослав Владимирович - Страница 54
- Предыдущая
- 54/56
- Следующая
Глава 35
пела Чайка.
Исцарапанный Яшка сидел среди кучи прутья и сосредоточенно мусолил комелек понравившейся ветки.
– По-моему, к этому прутику он относится особенно, – Чайка никак не могла смириться, что сын не проявляет никакой страсти к наломанным ветвям.
– А по-моему, у него зубы режутся, – трезво возразил Влад.
Чайка была согласна и с этим; первый зуб – не меньшее чудо, чем колдовская метла в руках пацана.
– Ты знаешь, – сказала она, – над детдомом аура стала заметно чище. Девочки теперь меньше дерутся и больше играют вместе. Это даже стало тревожить воспитателей, тех, кто не дрыхнет во время дежурства, а дело делает.
– Что тревожит-то? Это же хорошо, что меньше дерутся.
– Так-то оно так, да не совсем. Что меньше дерутся, это хорошо, вернее, спокойнее, хотя девчонки и должны драться, это же не мальчики. – Чайка кивнула в сторону Яшки, который бросил «особенный» прутик и теперь пытался встать на ноги. Ноги еще не держали, тем более что земля вокруг была завалена хворостинами, мешавшими ходить. Влад, услыхав, что мальчики, в отличие от девчонок, не дерутся, потаенно хихикнул, что было немедленно услышано Чайкой. Однако Чайка оставила глупый смешок на совести мужа и продолжила как ни в чем не бывало: – А вот то, что они вместе играют, это воспитательниц пугает. По отдельности-то они ничего серьезного натворить не могут, а вместе того и гляди приют разнесут.
– Коллектив – большая сила, – сообщил Влад древнюю мудрость, что уже много столетий была одним из атрибутов имперской идеи.
– Надо бы нам сказки чуток откорректировать, – посоветовалась Чайка, – а то вырастим поколение слюнтяек, тут-то твой Мирзой-бек их и съест, без хлеба и огурца.
Сегодня Влада тянуло на цитаты, и он, соглашаясь, произнес:
– Гуманизм пригоден для одного: делать из сильных людей гумус.
Влад помолчал и добавил уже от себя:
– Надо бы и с людьми что-то предпринять. Вколотить в их тупые общественные головы хоть немного собственных мыслей.
– А у тебя такие мысли откуда?
– Так ведь я в свое время чуть было не стал художником. А художники и поэты – известные уроды.
– Гуманизм, искусство – сплошная невещественность, – задумчиво произнесла Чайка. – Мои заклинания и то грубее. Спрашивается, как с таким арсеналом изменить мир, когда у Мирзой-бека против твоего гуманизма – истребители, против искусства – опорные базы, а против тебя самого – крейсера и линкоры имперского флота? – Чайка резко вскинула голову и, словно заканчивая фразу, добавила: – А вот и они.
Ничего объяснять Владу не пришлось, глазами Чайки он увидел картину внезапно изменившегося космоса. Такого не наблюдали даже капитан Родригес и Кайна: Мирзой-бек, желая проверить, насколько важна новоземлянкам эта операция, заставил их волочить через иную Вселенную едва ли не половину боевого флота империи.
Меньше двух минут потребовалось беглецам, чтобы подготовить корабль к бою. Могли бы и скорей, если бы не Яшка… Хотя нет, куда там скорей и какой к черту бой, когда на борту гулит годовалый младенец. И к тому мгновению, когда боеспособная единица уже ударила бы по передовому линкору, Влад Кукаш еще находился на земле, а двигатели были выключены. Отсидеться незамеченными Влад и Чайка не надеялись: раз сюда прибыла целая армада, значит, имперцы знают, что ищут. И все же, пока двигатели не включены, они не светят на экранах, и у беглецов есть немножко времени.
Времени не оказалось. Густой гул наполнил окрестности, земля под ногами судорожно задергалась, словно человек, дрожащий в ознобе. Ветра не было, но уже всякий нутром чуял, что сейчас сорвется ураган, океан, взморщенный рябью, кинется на берег, и начнется светопреставление… Линкоры, не вступая ни в какие объяснения и даже не видя противника, врубили тормозные поля, и планеты сходили с орбит, стремясь в огненные объятия родного солнца. Империя успела ударить прежде, чем Влад Кукаш осознал, что происходит.
Далее пилот, а верней – пилоты, действовали инстинктивно. Ведь ясно, что противник пожертвовал красивой, пригодной для жизни планетой. Планета с ее неповторимой флорой и безвредной фауной уже погибла, и ничто не мешает взорвать ее вместе с двумя незаконными обитателями. Или все-таки с тремя?.. Якоб Кукаш родился здесь и по любым, человеческим и ведьминским, законам считается местным жителем. Значит, земной флот только что уничтожил обитаемую планету. Якоб Кукаш, пол мужской, возраст одиннадцать месяцев, не совершал никаких противоправных действий, разве что не донес властям предержащим на преступных своих родителей. Но возраст, господа судьи, возраст! Даже за недоносительство должны отвечать Влад и Чайка. И все же Якоб Кукаш виноват, поскольку родился не там, не тогда и не от тех. Он не спросил разрешения у властей, и теперь карающий меч правосудия обрушился на него. Империя тоже может управлять, но она управляет народами, отдельный человек – не ее уровень. Там, где сталкиваются имперские и человеческие интересы, всегда права империя – и горе побежденным!
Оставаться в атмосфере под прицелом плазменных пушек нельзя было ни в коем случае, беглый дракон вылетел из своего укрытия, разом обнаружив себя. У него не было скорости, он влип в густое пространство еще прежде начала боя и, значит, проиграл, хотя бой еще не начался. Он проиграл уже давно, в ту минуту, когда не пополз к хозяину на пузике, виляя от унижения хвостом. А ведь была дана команда: «Домой, домой!» – не послушал, теперь сам виноват. У хозяина в руке арапник, и говорить он станет на языке боли.
– Влад Кукаш, сдавайтесь! – проник в уши голос Мирзой-бека.
Надо же, владыка полумира не забыл бывшего подопытного и лично руководил операцией, не отсюда, разумеется, а с Земли, но ведь бренное тело не значит ничего, важен дух. Понимающий понимает.
Влад Кукаш не знал о великолепной карьере, сделанной Мирзой-беком, и обратился к нему, словно тот по-прежнему был командующим опорной базой:
– Слушайте, генерал! Мы уже полгода не имеем никаких контактов с Землей и в будущем не собираемся их иметь. Отключите тормозные поля, и мы уйдем. В противном случае… Вы же знаете, как мы умеем воевать.
– Кстати, Кукаш, – прежним благожелательным тоном произнес Мирзой-бек, – может быть, вам это будет интересно… Несколько месяцев назад наши войска нейтрализовали капитана Родригеса и его сожительницу. Сдаться они не пожелали и даже сумели взорвать один из наших линкоров. После этого их пришлось уничтожить. Спешу предупредить, что у вас не получится взорвать даже один линкор. Мы обучаемы, Кукаш, комбинированный удар плазменного заряда и золотого птаха теперь не пройдет. После нападения на опорную базу я не могу гарантировать вам ничего, но вам просто не из чего выбирать. Вы или сдаетесь сразу и безо всяких условий, или умираете прямо сейчас. Вы же знаете, я никогда не обманывал вас. Не стану врать и в последнюю минуту. Я слишком уважаю себя.
– Генерал, я тоже никогда не врал вам, так что поверьте, мы можем прямо сейчас уничтожить половину вашего флота. Скорей всего, мы погибнем при этом сами, но мы не хотим идти на такое не потому, что боимся. Мы просто больше не хотим убивать.
– Вы это говорите от своего имени или также от имени вашей подруги?
– Я сказал: «мы»!
– Замечательно. Теперь позвольте спросить, как вы собираетесь сжечь разом десяток линкоров. Если это, конечно, не военная тайна.
В эту секунду разговор (ибо переговорами это назвать было бы трудно) оказался грубо прерван. Изображение космоса на экранах расцветилось сотнями новых огней: свободные ведьмы явились сводить счеты с бывшей подругой, которая слишком по-своему понимала свободу. Теперь, когда дракон был связан малопонятным человеческим колдовством, с ним можно было поступать по справедливости, и ведьмы торопились выстроиться шестиугольниками, чтобы привести в исполнение приговор отступнице.
- Предыдущая
- 54/56
- Следующая
