Имперские ведьмы - Логинов Святослав Владимирович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/56
- Следующая
Император и Мирзой-бек уселись в мягкие кресла друг напротив друга, Шайба осталась стоять. Некоторое время они молчали, и стороннему наблюдателю могло показаться, что ничего не происходит. Затем император негромко, обыденным тоном произнес:
– Я так понимаю, что я свергнут. Меня казнят?
– Что вы, – в тон повелителю ответил Мирзой-бек. – Вы же не казнили меня когда-то. Вы даже дали мне образование. Кем бы я был, не обрати вы на меня внимание? Историком, заштатным профессором в заштатном университете, человеком, который изучает свершения давно умерших великих людей, но сам ни на что не способен. А вы не оставили мне иного пути, кроме занятия политикой. По здравом размышлении, я должен быть благодарен вам. Так за что же вас казнить? Более того, вы даже не свергнуты. Мне будет некогда участвовать в утомительных церемониях, носить корону, принимать восторг и обожание подданных. Все это я поручаю вам. А мне достаточно числиться одним из ваших советников. Я достаточно понятно высказался?
– Да, ваше величество, – покорно ответил император.
Глава 30
Вроде бы все было нормально, и в очередную ночь Малой Луны Влад с Чайкой предполагали слетать к одному из ведьминских поселков, где они еще не бывали, порадовать молоденьких ведьмушек доброй сказкой, но в последнюю минуту Чайка сказала, что они, пожалуй, не полетят, потому что малыш просится на волю и может родиться уже сегодня.
Этого Влад почему-то не ожидал. Он привык с нежностью смотреть на огрузневшую фигуру своей подруги, привык ночью, положив ладонь на ее тугой живот, ощущать, как ворочается и толкается ребенок… «Дерется, – мечтательно говорила Чайка, – ой, непоседа будет!» – но почему-то Влад полагал, что это будет когда-нибудь потом, в далеком и неопределенном будущем. И вдруг далекое будущее подошло вплотную и решительно стало настоящим.
Как поступать в такой ситуации, Влад не представлял. Для подобных случаев существуют врачи, которые помогут родить быстро, безболезненно и в комфортабельных условиях. Вот только на расстоянии двухсот парсек от их планеты не было ни врачей, ни комфортабельных условий. Так что будущему папаше оставалось беспомощно метаться и не знать, что делать. В летном училище по традиции читался курс выживания, куда входила и первая помощь при ранениях, но не было ни малейших сведений по акушерству.
А Чайка была совершенно спокойна, словно рожать в наспех слепленной хижине, лежа на шкурах инопланетных зверей, было для нее самым обыденным делом.
– Очень больно? – спрашивал Влад, где-то слыхавший, что во время родов следует кричать и тогда ребенок легче родится. – Ты кричи, я же понимаю…
– Не очень, – сдавленно отвечала Чайка, кричать никак не желавшая. – Я его задавить боюсь, он же такой маленький…
В это минуту ребенок вовсе не казался Владу маленьким, скорее наоборот. Живот у Чайки стал огромный, вдвое больше, чем день назад, а быть может, это только казалось Владу со страха. Чайка лежала, прижав ладони к животу, и не кричала. И было совершенно неясно, как «оно» (сказать в эту минуту слово «ребенок» казалось совершенно невозможным) появится на свет. Разве что разорвет все на своем пути и выйдет, убив мать.
– Все будет хорошо, – шептал Влад трясущимися губами и сам не знал, кому твердит эти жалкие слова: успокаивает он себя, Чайку или заклинает судьбу.
А потом Чайка вдруг захрипела натужно, между широко расставленных ног непостижимым образом прорезалась облепленная мокрыми волосенками головка, выплеснулись воды, и следом, а верней, вместе с ними выплеснулся ребенок, так что не происходи роды на полу, он мог бы упасть и разбиться. В первое мгновение Владу почудилось, что ребенок родился мертвым: он был неживого густо-синего цвета, лежал скорчившись, как на картинке в учебнике анатомии, и толстая, с палец, жила пуповины тянулась от него к лону матери. Но уже в следующую секунду он распахнул беззубый рот и завопил требовательно, громко, на весь мир, на обе обитаемые Вселенные.
– Ну вот, – произнесла Чайка.
– Мальчик, – сказал Влад, не смея дотронуться до ребенка. Теперь это уже был точно ребенок, грозовая синева с первым же глотком воздуха исчезла, лицо порозовело и стремительно стало наливаться сердитым бордовым цветом.
– Дай его, – потребовала Чайка.
– Погоди. Пуповина…
Пуповину Влад перетянул заранее приготовленной жилкой и перерезал острым краем ракушки (о, эти современные технологии, когда-нибудь они загонят нас в каменный век!).
Чайка получила наконец малыша, голого, скользкого (не догадались, дурни, воды нагреть!), прижала его к себе. Лицо мальчика изменилось уже второй раз за пять минут. Если сразу после первого крика оно было вполне человеческим, то теперь младенец напоминал уродливую ощипанную обезьянку. Но Чайку это ничуть не смутило. Она осторожно приложила малыша к груди, где еще и молока-то не было, разве что первые капли мутноватого молозива. Но когда человечек вцепился в сосок беззубым ртом, по лицу Чайки разлилось такое блаженство, что Влад испытал острый приступ ревности. Чувствовать себя отцом он еще не научился… Дело это непростое, а для некоторых и вовсе недоступное.
Послед отошел через полчаса, его Чайка прибрала, сказав, что будет готовить снадобья. Заметив, как переменилось лицо Влада, она улыбнулась, провела ладонью ему по волосам.
– Ну чего ты дергаешься? Это для малыша лекарства будут. Он же на этой штуке девять месяцев лежал, сроднился с ней. Очень хорошее зелье получится. Некоторые ведьмы нарочно рожать улетают куда подальше, чтобы бабка-повитуха послед не сперла. А у нас видишь, как все хорошо?
Жизнь и впрямь начинала выравниваться. Ребенок, насосавшись молозива, спал на куче свежей травы, которую приволок Влад. Чайка заранее показала ему эту траву, на которую можно уложить новорожденного. Непостижимым образом она умела, бросив лишь один взгляд, определить, на какое дело годится та или иная травка, хотя бы даже и не земная, увиденная впервые.
Крошечная одевочка, выпущенная из раковины, где ей приходилось прозябать, забыла о своих бедах и несчастьях и суетилась вокруг малыша, осторожно вылизывая его. Теперь кроха наконец поняла, зачем и к кому ее звали, и жизнь обрела для нее смысл.
– А как мы его назовем? – спросила Чайка, не кивнув, а улыбнувшись в сторону младенца.
– Не знаю… – Заранее подумать о такой простой вещи Влад не удосужился, а сейчас был просто неспособен на подобную мыслительную деятельность.
– Если бы девочка родилась, я бы ее Тайкой назвала, а так – тоже не знаю. Ну, какие у вас имена мальчикам дают?
– Не знаю… Разные…
– Я бы его в честь старого Якобсона назвала, но длинно получается: «Якобсон».
– Якобсон это не имя, а фамилия. А имя – Якоб.
– Вот и хорошо. Тогда пусть будет Якоб.
Маленький Якоб проснулся и захныкал. Чайка, отогнав недовольную одевочку, потянулась к нему.
– А ты знаешь, – сказала она, – а ведь я тоже голодная. Придется тебе некоторое время за хозяйку быть.
Влад схватил Чайкину метлу и принялся разводить огонь. Удивительным образом это у него получалось. Любая жительница Новой Земли умом бы тронулась при виде такой картины.
- Предыдущая
- 48/56
- Следующая
